Книга В другом мире, в имперском экзоскелете - Андрей Викторович Бурнашев

собираясь с мыслями.

— Слушай, а почему тебе было просто не перекрасить свои волосы в другой цвет, — сказал я. — Ну и остричь их еще, до какой-либо приемлемой длины, не привлекающей излишнего внимания. Так и спецназ бы тебя не нашёл, да и люди бы от тебя не шарахались. Кстати форму ушей тоже можно изменить хирургически, хотя под волосами их и так не видно.

— Ну, знаешь, — Эстия мрачно усмехнулась. — Отрицать свою внешность только потому, что я кому-то не нравлюсь, ниже моего достоинства. Я, горжусь тем, что выгляжу так, а не иначе.

— Ясно.

Небо на востоке начало светлеть подступающей зарёй. Стало совсем прохладно, и теперь у меня начала мёрзнуть спина. Я поёжился.

— Замёрз? — спросила девушка. — Может теперь мне погреть твою спину?

— Не нужно. Я потерплю.

— Смотри не переусердствуй. Иммунитет не спасёт тебя от переохлаждения.

— А тебя?– я усмехнулся.

— Меня с детства тренировали переносить всевозможные трудности. Холода я не боюсь. И у меня другой метаболизм. Моё тело подстраивается под среду.

— Ясно.

Мы помолчали.

— Так тебя с детства тренировали быть шпионом? — спросил я. Эстия кивнула.

— Всех детей из второго круга постигает такая судьба? — продолжал я допытываться. — Чем вы вообще отличаетесь от «высших» первого круга.

— Чистотой крови, оттенком волос и формой ушей, — ответила «высшая». — Тренировать начинают всех. Но не все способны показать высокие результаты и их отбраковывают.

— Что случается с теми, кого отбраковали?

Девушка вдруг усмехнулась.

— К чему этот разговор? — спросила она. — «Сюис» остался где-то там, куда мы более не сможем вернуться. В этой информации нет смысла. Зачем она тебе?

— Просто интересно, — я пожал плечами. — Мы многое чего не можем понять или изменить. Мало на что можем повлиять. Но всё равно не перестаём интересоваться всем на свете. Такова природа человека.

— Тех, кого отбраковали, занимаются какими-то другими задачами в обществе, но уже не такими значимыми, — сказала «беловолосая». — Я очень гордилась тем, что смогла пройти отбор и меня признали. Я хотела быть полезной своей родине и делать всё, что в моих силах, для её величия. Пусть даже мне придётся убивать или быть убитой. Сейчас от нашей группы из пяти детей, с которыми я проходила подготовку, в живых осталась лишь я и ещё одна девочка. Хотя и от неё тоже давно не было вестей — она немного помолчала, а потом спросила. — Зачем ты всё-таки спас меня?

— Я же сказал уже, что не могу смотреть, как избивают девушку.

— Меня избивали почти целую минуту, пока ты прятался в нише, — Эстия покачала головой. — Потом сержант приставил мне бластер к голове и сказал — «вставай». Тут ты стукнул его вазой.

— Ты меня видела? — я удивился.

— Конечно, — девушка усмехнулась. — Но я не думала, что ты за меня вступишься. Признаться, это было крайне неожиданно. Честное слово, ты меня удивил. И не только меня. Я уверена, что спецназовцы тоже тебя заметили. Но ты выглядел напуганным, а у них не стояло задачи связываться с гражданскими. Никто не воспринимал тебя всерьёз…

— Проклятье, — я разочаровано покачал головой. — Но зачем ты потащила меня с собой?

— Прости, — Эстия пожала плечами. — Я испугалась, что они тебя убьют, после того, как ты помог мне. Тебя могли принять за моего сообщника. А ты слишком медлительный и долго соображаешь. Наверное, мне стало тебя просто жаль. Ну и ты заступился за меня. Хотя и не сразу — девушка улыбнулась, а потом снова стала серьёзной. — По итогу меня бы казнили. Наверное, меня ждала мучительная и позорная смерть…

«Высшая» вздохнула и, кажется, даже поёжилась. В костре щёлкнула головешка, выбросив в небо сноп искр. Я подбросил ещё дров и какое-то время мы молча наблюдали, как они разгораются, поглощаемые языками пламени.

— Ну и что ты скажешь мне теперь? — тихо сказала Эстия.

— Что ты имеешь в виду? — я удивился.

— Сейчас, когда я рассказала тебе, кто я есть на самом деле, всё ещё хочешь оберегать и защищать меня?

— Это ничего не меняет, — я покачал головой, — Меня не волнует, что ты агент. Ты вовсе не такая плохая, как думаешь. И ты мне нравишься.

— Я виновна в гибели множества ни в чём… — Эстия начала говорить, но запнулась. — Чего я тебе?

На секунду повисла пауза.

— Нравишься, — повторил я.

— Ясно, — девушка усмехнулась. — Так! Ладно. Отпусти меня. Хватит меня тискать. Мне давно уже не холодно.

Я разжал руки. Эстия отсела от меня в сторону. Я потянулся, размял спину и подкинул ещё дров в костёр.

— Мне не важно, кем ты была, — сказал я. — И не мне судить кого-то за его грехи. Наши прошлые жизни закончились и сейчас не имеют уже никакого смысла. Тебя прошлую я не знал, но я знаю тебя настоящую. Я вижу, какая ты, на самом деле. Ты протянула мне руку, а не оставила в коридоре. И пусть даже у тебя недостатков, окажется, как в лесу деревьев, но и у меня самого их хватает, и, может, даже больше, чем у тебя будет, если сравнивать начнём. Зато достоинств у тебя больше и значимость их огромная.

— Достоинств больше, чем у тебя? — спросила Эстия.

— Больше, чем недостатков, — я усмехнулся. — Адам не выбирал свою Еву. Так получилось. Нас с тобой тоже свела судьба. Но ты мне безумно нравишься. Несмотря на все несчастья, что нас сегодня постигли, несмотря на то, кто ты, и чем ты занималась прежде, я всё равно рад, что тебя встретил.

— Шутишь? — спросила девушка.

— Нет, конечно, — я покачал головой.

— Адам и Ева, это, кстати, кто?

— Ну… — я замялся. — Некоторые религиозные учения «Землян» считают их первыми людьми, от которых и произошло, в итоге, человечество.

— Понятно, — «высшая» отставила руки назад и, запрокинув голову, уставилась в звёздное небо.

— Давай спать, — сказал я.

— Я не хочу, — возразила Эстия. — Перехотела уже. И мне привычно не спать по два три дня.

— Завтра у нас напряжённый день, — я начал говорить и непроизвольно зевнул. Девушка склонила