Книга Измена. Вторая семья мужа - Александра Багирова

я теряла голову… и верила… никогда себе не прощу слепую веру.

— Помогите! Тут бандит! — кричит Зоя Ивановна.

— Нечего объяснять. Я все видела. Мы разводимся, Рома. Все точка, — делаю шаг к нему, хочу взять дочь на руки, которая уже начинает плакать.

— Ребенка испугала. Нехорошо, Лер, — прищуривает левый глаз. Укачивает дочь, с невозмутимым видом

— Дай мне Аришку. Ее надо покормить, — нечеловеческих усилий мне стоит сохранить спокойствие.

Силы придают соседи за спиной. Там уже разворачивается настоящая баталия. Зоя Ивановна с Павлом рассказывают, что надо выкинуть чужака из квартиры. Пока я пытаюсь выстоять в схватке с мужем.

— А вот и Захар. Помнишь его? — Рома целует дочь. — Не плачь, принцесса. Папка с тобой, все будет хорошо.

Оборачиваюсь… Мотаю головой. Расталкивая соседей, в белом халате к нам идет Захар Яворницкий. Главврач психиатрической лечебницы, его дочь — одна из любимых учениц… Алены.

— Добрый день, Валерия, — вежливо здоровается. И сразу переводит взгляд на мужа, — Ром, тут сейчас и участковый подтянется, всю эту толпу бешеных разгонит.

— Так что, Любимая, — муж одаривает меня своей фирменной улыбочкой. — Едем домой, или поедешь нервишки подлечить с Захаром?

Глава 16

Как в замедленной съемке перед глазами его слова, которые складываются в нож и он четко вонзается мне в душу.

Горло сдавливают болезненные спазмы. Не могу вдохнуть. Воздух не попадает в легкие. Не могу ничего сказать. Только продолжаю тянуть руки к дочери. Нестерпимо видеть плачущую Аришку у него на руках.

— Мы вам обеспечим лучший уход, — выдает врач.

— А за дочь не переживай. Помнишь, как я ночами к Зорьке вставал, справлюсь, — муж продолжает укачивать малышку. — Ну-ну, принцесса моя. Папка с тобой, значит, все хорошо будет.

И ведь Рома действительно помогал мне с Зоряной. Мыл, гулял, укачивал ночами, давая мне поспать. Он был идеальным отцом. Любящим мужем… я до сих пор не могу поверить, что сейчас это творит Рома, человек которого я считала самым близким. Не хочу…

— Что тут за столпотворение! Расходимся все и немедленно! — как в тумане из прихожей доносится мужской высокий голос.

— А вот и участковый, — врач переглядывается с моим мужем.

Между мужчинами происходит молчаливый диалог.

— Захар Ярославович, добрый день! — к мужчинам подходит сестра. — Я Светлана, помните меня?

Врач прищуривается, смотрит на женщину.

— Вас забудешь! Светлана Аркадьевна, — улыбается… кажется, даже искренне. — Если бы вовремя не заметили, что с моей дочерью беда, то… — тяжело вдыхает.

— Как здоровье Аннушки?

— Отлично. Она балетом занимается, делает невероятные успехи, — мужчина не без гордости говорит про свою дочь.

— Рада слышать. А это, — Светлана обнимает меня, — Сестра моя. Не по-людски вы с ней поступаете…

— Так, сейчас подмога придет. Вставайте в очередь, кто первый в отделение хочет бесплатно прокатиться, — раздражающий голос перекрикивает всех.

Еще слышу Павла, Зою Ивановну. Все смешивается в гул. В глазах темнеет. Хватаюсь за руку Светланы, как за спасательный круг. Я не могу поехать с мужем, он уничтожит меня.

— Мы все заботимся о вашей сестре, о ее здоровье, физическом и моральном, — выдает докторишка, лицемерно улыбаясь.

Захар светловолосый, очень высокий, с длинным носом и впалыми скулами, глаза как у коршуна, цепкие, холодные, будто он выслеживает дичь, и если вцепится, то уже не отпустит.

— И я забочусь, Захар Ярославович, а Лере сейчас покой нужен. Не время ее тревожить. И я ведь тоже могу сходить кое-куда, кое-кому шепнуть на ушко, как обстоят дела у вас в больнице, — Светлана одаривает его доброжелательной улыбкой.

Врач бледнеет. Даже на шаг назад отступает.

— Не слушайте продажного участкового! У нас в квартире враг! Помогите соседушки! — кричит Павел.

— Я сейчас не посмотрю, что ты в коляске. Поедешь в отделение, и там тебя уму-разуму научат, — снова визгливый голос, который на мужской лишь отдаленно похож.

Дальше раздаются крики, удары, возгласы. Хочу посмотреть, но Светлана с силой прижимает меня к себе.

— Тише, моя милая. Все хорошо.

— И ты хочешь, чтобы в этом дурдоме осталась моя дочь? — Аришка продолжает плакать, материнское сердце разрывается.

— Дай, я ее успокою… — поднимаю заплаканные глаза на мужа, смотрю с мольбой.

— Едем домой, никто дочь у тебя не забирает. Лер, я понимаю много потрясений, но прекращай истерику.

В кухню врывается полная женщина со скалкой в руке. Впервые ее вижу, но вид у нее воинственный.

— Отдай ребенка матери, ущербный. Иначе ты живым не уйдешь! — размахивает своим оружием как мечом. — Пашу побили! И все из-за тебя ирод проклятый.

Врач с мужем отступают к окну.

— Захар Ярославович, так мне набрать Егора Федоровича? Попрошу его заглянуть к вам завтра. Его жена тоже у нас рожала, он мне услугу обещал, — голос Светланы, сама вежливость.

— Ром, отдай ей ребенка, — скрипя зубы, выдает врач.

— Чего? — муж смотрит на дочь и качает головой. — Аришка… нет… — целует дочь.

И парадокс… я не вижу лжи, наигранности в отношении дочери… Неужели он настолько хороший актер? Что в голове у моего мужа? Как его понять?

— Потом, Ром. Просто послушай меня, — шипит Захар.

— Быстро отдавай! Не то голыми руками дух испущу! — выкрикивает женщина со скалкой. — Один гнида уже огреб!

На ее слова в маленькую кухню с огромным трудом пролезает колобок в форме. Лысый с толстенными губами, пухлый мужичок маленького роста.

— Ты Ирка еще заплатишь! Муженька твоего уже мои ребята упаковали! А ты, — впивается свиными красными глазами в меня, — Мы еще с тобой непременно увидимся, — и сально, мерзко улыбается.

— От жены отойди. Она и так едва держится. Спасибо за помощь. Достаточно, — говорит Рома участковому-колобку.

Светлана, воспользовавшись моментом, забирает у него из рук Аришку.

— Убирайся, — всхлипываю. Силы покидают меня.

— Скоро увидимся, любимая, — на губах его фирменная улыбочка.

— Иногда надо отступить, чтобы выиграть, — изрекает Захар и получает удар скалкой по голове от нашей защитницы.

Это последнее