Книга Ушаков - Сергей Анатольевич Шаповалов

не вздумал ей отвечать.

* * *

К борту «Святого Павла» пристал турецкий пакетбот. На палубу поднялось посольство во главе с драгоманом адмиралтейства. Высокий чернобородый турок в пёстрой одежде и с огненным взглядом передал Ушакову слова приветствия от султана Селима. Преподнёс подарок в виде золотой табакерки, на крышке которой искрились бриллианты.

Через несколько дней состоялась первая встреча с турецким адмиралтейством. Важные «Крокодилы морей» прибыли в Буюктер. В саду дома российского посольства были расстелены ковры с кучами подушек. Слуги принесли блюда с фруктами, высокие медные кувшины с охлаждёнными напитками, раскурили кальяны.

Начались предварительные переговоры. Бывшие враги присматривались друг к другу. Перебрасывались комплементами. Задавали вежливо вопросы, о чем угодно, но не о предстоящем походе. Вскоре, издалека заговорили о деле. Осмелели и принялись обсуждать экспедицию. Турки хитрили, ставили условия, тут же меняли их. Но Фёдор Фёдорович обладал гибким умом и выдержкой. Прекрасно вёл партию, как в шахматах. На все вопросы представителей Блистательной Порты: а если будет так, Ушаков сразу же находил ответ: тогда поступим эдак. После очередных доводов, высказанных Ушаковым, турецкие адмиралы долго молчали, попыхивая дымом из кальянов, потом удалялись на совещание в беседку, стоявшую в глубине сада. Громко долго спорили.

– Как же вы с ними ловко, Фёдор Фёдорович, – восхищённо сказал Егор, присутствующий на переговорах в роли переводчика.

– Постой, – остудил его радость Ушаков. – Самое трудное ещё впереди. Турки – народ упрямый, сам знаешь.

«Крокодилы морей» вернулись, объявили, что согласны отдать под командования Ушакова свои корабли. Но для заключения союза необходимо одобрение султана и духовенства.

Ушаков собрал в кают-компании капитанов и высших офицеров со всех русских кораблей. Меня и ещё двух адъютантов посадил записывать протокол. Я должен был переводить на немецкий язык. Рядом сидевший со мной мичман писал по-французски. Лейтенант Метакса записывал на греческом.

– И так, господа, – начал Ушаков. – Уже известно, что адмирал Нельсон разбил французский флот при Абукире. Но сделал это он слишком поздно: Бонапарт проскользнул мимо английских кораблей и спокойно высадился в Каире. Сейчас французы победоносно маршируют вглубь Египта, громя мамелюков. До этого Франция захватила Венецию, Ионические острова, Мальту, почти весь Апеннинский полуостров. Когда Наполеон завоюет страны Леванта, то Турция вынуждена будет перейти на его сторону, что нам ни в коем случае нельзя допустить. Если состоится союз Парижа и Константинополя, то все, что достигла Россия в турецких войнах, окажется под угрозой. Мы имеем двух мощных союзников в борьбе с Францией: Англию и Австрию. Но надо прекрасно понимать, что такие друзья очень ненадёжные. Что касается Турции – на неё ещё меньше надежды. Так что, действовать надо своим умом, и больше рассчитывать на собственные силы. Мы так же не можем опираться на руководство из Петербурга, потому как депеши приходить с большим опозданием. Исходя из этого факта, считаю себя вправе выбирать решения, сообразно обстановке. Прошу всех офицеров беспрекословно подчиняться мне. От наших совместных действий зависит успех похода и слава России. Я требую от вас строжайшего порядка, и вы должны требовать от подчинённых железной дисциплины. Впрочем, сами все прекрасно понимаете. Не забывайте: мы – часть России.

Ушаков и несколько офицеров, составляющих его штаб, собирались отплыть на пакетботе в Константинополь, для ведения дальнейших переговоров. Мне и лейтенанту Метаксе было приказано тоже собираться и захватить письменные принадлежности. Я отправлялся на переговоры не как секретарь, а как доверенное лицо императора.

Огромный восточный город обосновался на холмах, сползая к морю вихляющими улочками. Загадочный Константинополь, древний Царьград встретил нас шумными пристанями. Кругом островерхими пиками торчали минареты. Над городом возвышался величественный купол Софийского собора, перестроенного в мечеть. Выдавались в море мрачные стены древних бастионов. Лишь только мы сошли на горячие каменные плиты пристани, как тут же нас окружили калеки, прося милостыни. Грозные янычары, встречавшие нас, пинками и плётками разогнали попрошаек.

Нашего прибытия ожидали степенные сановники, посланные султаном Селимом. Среди них был российский посол Василий Степанович Томара. Невысокого роста, крепкий, пятидесятилетний казак. Хоть штатский, но с военной выправкой.

– Какой чудесный город, – не сдержал я восклицания, когда мы проходили мимо огромной каменной чаши фонтана. Прозрачные струи били высоко вверх, освежая знойный воздух. Вокруг цвели удивительные деревья с кожистыми широкими листьями. Цветы нежно-розового оттенка, подобные лилиям.

– Город великий! – важно кивнул Томара. – Бывшая столица великого Константина. Турки нынче зовут его Стамбулом.

– Здесь так много фонтанов, – продолжал я восхищаться, заметив ещё один водоём, вокруг которого собрались горожане, спасаясь от жары.

– Более пятисот, – сказал Томара. – Да, да. По последним подсчётам. Султан периодически проводит перепись имущества города. Домов около ста тысяч. Мечетей: одиннадцать султанских и более двухсот общественных. Тридцать рынков. В городе до сих пор действует водопровод, построенный ещё римлянами.

– Кто же населяет сей многолюдный город? – поинтересовался Ушаков. – Подсчёты такие ведутся? Я вижу в толпе не только турок.

– Конечно, народностей много, – заверил его Томара. – Жителей около миллиона.

– Так уж и около миллиона? – не поверил Ушаков.

– Представить трудно, – ответил Томара, – Но это абсолютно точный подсчёт из последней переписи. Знаю точно, что среди жителей сто двадцать тысяч греков, девяносто тысяч армян, пятьдесят тысяч евреев, пять тысяч всевозможных европейцев. Остальные – магометане, но среди них кроме турок много и других народностей: персы, арабы, курды, зазы, албанцы… и ещё всякие племена.

– И как народ различают? По одежде? – спросил капитан Сенявин.

– По одежде, по акценту. Можно даже по обуви, – ответил Томара. – Приглядитесь, сапоги и туфли у всех разные: турки любят носить жёлтую обувь, греки – чёрную, армяне – красную, евреи – синюю.

Нас сопроводили во дворец султана, где в просторном зале был накрыт огромный стол.

– Господа, – предупредил нас Томара. – Никаких напитков не пейте, кроме вина и горячего чая. Будут предлагать соки, щербет – отказывайтесь. Никаких сладостей.

– Совсем ничего? – возмутились офицеры.

– Можно угоститься фруктами, но прежде, чем откусить от плода, окунайте его вон в те пиалы.

– А что в них?

– Уксус. Да, да! И не возражайте, если не хотите страдать от дизентерии или ещё чего похуже.

* * *

Начался второй раунд переговоров. От Блистательной Порты выступали: великий визирь, рейс эфенди и ещё несколько важных сановников в разноцветных чалмах и шёлковых халатах, расшитых золотыми узорами. Появился и представитель от Великобритании, Спенсер Смит, чопорный носатый шотландец с пушистыми рыжими бакенбардами. Сперва обозначили направление удара. Было решено отвоевать у французов Ионические острова, чтобы устранить угрозу переброски вражеских войск на Апеннинский полуостров через Корфу и Занте.

Переговоры начались легко, о том: сколько кораблей и десанта предоставит Турция; возможность снабжения