Книга Хан из рода Ашина - Александр Яманов

тот сразу надулся от возмущения.

— Десять!

— Хорошо. Шесть больших арб с крупами, маслом и тканями. Если хочешь десять, то это будут телеги, которые таскают ослы, — прерываю готовое вырваться возражение туркмена и добавляю, — А для тебя лично новый доспех работы индийцев. Плюс десять неплохих панцирей твоим людям. Ещё небольшой табун на двадцать голов. Поверь, от сердца отрываю.

В принципе мы взяли такой приз, что можно особо не жадничать. Но ведь тысячник только первый из вереницы просителей. А ещё есть доля сахиба, куда придётся отдать половину продовольствия и треть иных ценностей.

Язберды между тем пожевал свой обвислый ус и кивнул. А куда он денется? Я вообще могу слать туркмена и подобных ему товарищей лесом. Но нам здесь ещё жить и воевать. И главное — надо спокойно вывезти людей с захваченными ресурсами, когда моя маленькая орда двинется на Дон. Хотя, к тому времени она может стать весьма многочисленной.

— Вечером у нас небольшой праздник в честь победы и прибытия столь уважаемого воина. Приглашаю вас и ваших сотников, уважаемый Язберды, — решаю немного умаслить воина, ибо лесть лишней не бывает, — По дороге в Теджен, мы захватили две арбы с одним харамным напитком. Я сам не знаток, но воины говорят, что несколько кувшинов везли прямо из Кахетии.

Туркмен не смог сдержаться, и его глаза сразу заблестели от предвкушения. Всё-таки алкоголизм — это зло. Но и выпить иногда надо, ведь мы на войне. И с учётом того, что вода здесь весьма специфическая, особенно в полупустынях. Потому я и заставлял парней её кипятить или разбавлять вином. Странно, но они обычно предпочитали второе.

— Ты заигрался и стал походить на некоторых лживых ханов с прочими лизоблюдами, ошивающимися у тронов владык. Или того хуже — ведёшь себя будто купец, — произнёс дядя, когда за тысячником закрылась дверь, — Слишком много сладких слов, намёков и желания сделать моего товарища обязанным. Язберди — отличный воин и простой человек. Зря ты с ним торговался таким образом. Можно было просто сделать подарок и отдать этот рис.

Это Бурче намекает, что я веду себя как интриган и политик, а не честный степняк. Я же подтягиваю себе подушку и облокачиваюсь на неё локтем. День был хлопотный и порядком меня вымотал. Туркмена мы встречали в одной из больших комнат караван-сарая, который стал штабом отряда. Её главным достоинством были достаточно толстые стены, забранные плотной тканью. Звук голосов почти не слышен снаружи, я сам проверял. Да и пара часовых из сари-куманов, пошедших за мной года назад, точно не позволит ошиваться рядом левым людям.

Захваченный обоз остался на прежнем месте, сюда же мы стащили наиболее ценные товары и разместили пятьдесят воинов для охраны. Остальные находятся в лагере, где стоят телеги. Кстати, пленные его сейчас усиленно укрепляют. А то слухи о нашей удаче уже начали гулять по подошедшему авангарду армии хорезмийцев. По идее, открытое нападение невозможно, но лучше подстраховаться.

Дядя, кстати, прибыл в Тайбад одним из первых. Мешхед сдался без боя. И сахиб Гызыл сразу отправил вперёд мощный отряд, дабы потрепать бегущего противника. Часть людей Язберди, так и поступила, поняв, что здесь им ничего не обломиться. Пять сотен под началом племянника тысячника сразу же выступила на восток, успев только переночевать.

Бурче со второй частью нашего отряда остался и начал изучать итоги рейда моего отряда. К радости парней, учитель одобрил почти все наши действия. Даже похвалил Карча, который потом полдня сиял как начищенный пятак. Да и захваченным товаром мой родственник был впечатлён. А вот дальнейшие действия племянника не одобрял. Это больше касалось подобранных по дороге учёных и мастеров. Ведь люди шли не одни, а с семьями, учениками, знакомыми и просто посторонними, которые жили в коммуне того же аль-Бухари. Вторая претензия заключалась в том, что нельзя обижать заслуженных воинов и надо поделиться хотя бы продовольствием. Мол, им надо кормить людей и коней.

— Мы сюда прибыли не торговать, а воевать, — отвечаю, допив чай и поставив пустую пиалу на невысокий столик, который называется достархан, — За время похода отряд потерял двадцать пять воинов, и ещё тридцать сложили голову при штурме города. Половина людей ранена и многие тяжело. Доля сахиба была оговорена заранее, и я отдам её вплоть до последней рисинки. Но добыча наша, и никто не может считать это несправедливым. А то, что я благодарю некоторых нужных людей, так всё окупится. Нам ещё отсюда выбираться. Потому и надо привлекать некоторых на свою сторону, в том числе, делая должниками.

— Ладно, со своим товарищем я сам ещё поговорю. Но зачем ты притащил сюда орду бездельников? Ещё и в Боджнурде целая толпа, которую надо кормить и охранять! — продолжил возмущаться дядя.

— Вот! — поднимаю указательный палец вверх, — А ты предлагаешь разбрасываться продовольствием. Чем же мне тогда кормить орду? Кстати, скоро должны подойти эти самые учёные и мастера. Можешь послушать, о чём мы будем разговаривать.

— Всё ты переиначишь на свой лад. Да так, что невиновный станет виновным, — продолжал ворчать Бурче, и вдруг улыбнулся, — Но это не освобождает тебя от утренних занятий. Вот завтра и посмотрим, чего добился наш будущих хан. Заодно обсудим крепление для копья, готовься.

От дядиных тренировок точно не откосишь. И ведь загоняет завтра по полной.

* * *

— Чего стоите? Проходите, — киваю мнущимся на пороге учёным.

Я тут решил провести первое совещание с будущими светилами куманской науки. Гы! Вот и позвал прихваченных по дороге грамотеев. К ним присоединился мой учитель фарси, приехавший вместе с дядей. Абу, Али, Акбар и Гуссейн уселись на курпачи, положенные поверх ковров. Мне абсолютно не нравится, здешняя манера приёма пиши. Как можно есть с невысоких столиков или прямо со скатерти, расстеленной на полу? А вот валяться на мягком ватном матрасе, положив под голову пару подушек, и попивать чаёк — самое оно! Ещё бы сюда девиц посимпатичнее, исполняющих танец живота. Чего-то меня занесло не в ту степь.

— Наливайте чай, берите орешки и сладости, не стесняйтесь, — говорю напряжённым гостям и наполняю себе пиалу.

После небольшой заминки народ последовал моему примеру, а кузнец даже набрался смелости и схватил орешек в сахаре.

— Я собрал вас, чтобы обсудить дальнейшие действия. С мастером Акбаром пока всё понятно, он загружен работой. Но по мере возможности прошу тебя заняться изготовлением