Книга Время для жизни - taramans

видно».

Сергей присел в тени кустов, закурил и принялся разглядывать берег, видневшуюся пристань и подходы к ней.

«А мне везет – вон какой-то пароход стоит у дебаркадера, и вроде носом в ту сторону, куда мне нужно. А в какую сторону мне нужно? Ну – будем исходить из того, что, судя по воспоминаниям Велитарского, от Никольска они на лихтере сплавлялись вниз. Значит мне – вверх. Так что тянуть особо не стоит – не видно, чтобы он собирался отходить (суеты возле парохода не видать!), но и тянуть не резон, а то останешься здесь, ждать следующего – а это вообще ни к чему!».

Подходы к пристани были и вполне себе неплохие. Можно подойти по берегу, (но за тальником!) метров на триста, а там вроде бы какая-то дорога есть. Народ на пристани и вокруг был, и довольно много. Там даже маленький рынок был (вроде бы лавки и навесы виднелись). Дальше были видны какие-то большие бочки (или маленькие цистерны), кучи угля или щебня – далековато, не разобрать…

«Ладно, побрели, помолясь…».

Внимание на Сергея на пристани никто не обратил – то есть его подход со стороны талов остался не замеченным. Здесь было людно – толклись люди (с парохода, наверное), приценивались к рыбе, к вареной картошке, пирожкам, которые продавали бабульки; сновали какие-то работяги.

«О – вот и лягавый!»

Ближе к дебаркадеру прогуливался средних лет «мужик в форме».

«Я даже формы этого времени не знаю – встретиться кто-нить из железнодорожников, а я шугаться начну!», и память Велитарского чего-то молчала.

Елизаров, подошел, купил несколько пирожков, вкусных даже на вид.

«А цены – вполне себе божеские, с голоду тут не помрешь, особенно с моими деньгами!» - всхохотнул про себя, косясь на милиционера, в готовности куда-нибудь слинять при первом же намеке, что тот направился в его сторону.

«О – а тут даже пивком торгуют! Попробовать что ли, что за пивко предки пили?!».

При всем этом, Серега не забывал присматриваться, пытаясь понять, где здесь кассы, как люди покупают билеты, и как ему пройти на дебаркадер, минуя око «стража порядка». А тот, было видно, не просто так гуляет, а бдит – разглядывает людей, к некоторым подходит, о чем-то разговаривает.

Тем временем, через дебаркадер с парохода резво проследовал молодой парнишка. Одет он был в какую-то робу, заляпанную краской и масляными пятнами.

«Вот кто мне нужен!» - Елизаров глядел на приближающегося парня. Лет эдак около 17-18, щуплый, невысокий, вихрастый, с немного прыщеватым лицом. Парень, судя по его поведению, то же делал что-то, выходящее за рамки его обязанностей – частенько поглядывал через плечо на пароход, явно торопился (хотя мимо «мента» прошел вполне себе спокойно, не обратив на того внимания).

«Не иначе в самоход за водкой?!».

- Эй, флотский! – негромко окликнул парня Сергей.

- Чего те? – поспешая мимо, нехотя отозвался тот.

- Может – по пивку?

Парень как споткнулся, немного удивленно, но уже явно более внимательно посмотрел на Елизарова.

- Я говорю – жарковато. Стоит перевести дух, пивка хряпнуть…

Парень снова покосился на пароход, кивнул.

Взяв пару кружек разливного пива, они отошли чуть в сторону, пристроились у какого-то навеса.

- Говори, че нужно? – парень явно торопился, пиво глотал большими глотками, не смакуя.

- Билет мне нужен до Никольска – постарался равнодушно сказать Сергей.

- Чего проще – топай в кассу, да покупай.

- Да там милиционер пасется… Не с руки мне мимо него шлындать.

Парень уже с интересом посмотрел на Елизарова.

- Натворил чего?

- Да не… у меня документов с собой нету, да и чужой я здесь.

- Ну дак документы не причина тебя арестовывать. Может из ссыльных беглый?

- Да нет же! – Сергей поморщился – Говорю тебе, документов нет, чужой. Прицепится – объясняйся с ними. А мне в Никольск нужно. Я – доплачу за хлопоты.

Парень на секунду задумался.

- Да билет, вообще-та, не проблема. Ладна, жди здесь, что-нибудь придумаем.

«Блин… забыл спросить – когда отходить пароход будет! Ну – вроде он ничего не сказал, значит – время еще есть».

Парень тем временем нырнул куда-то за ларьки.

«А пиво здесь очень даже не плохое, хотя и резкости в нем не хватает, на мой вкус!».

Елизаров отошел чуть в сторону от колготни пристани, но не так чтобы уж совсем в стороне – не хватало еще привлечь внимание милиционера.

В последний момент увидел, как парнишка нырнул с дебаркадера на пароход. В руках у него была какая-то сумка.

«Ну, точно – за водкой гонца отправляли!» - хмыкнул Сергей.

Выбрав из пачки папирос не совсем измятую, тщательно следя за собой, чтобы не выкинуть блатной фортель с прикуриванием, он закурил.

«Надо бы папирос прикупить, есть же здесь где-нибудь?».

Он прогулялся вдоль ларьков, папиросы нашел, но с трудом. Как пояснила бабенка, торгующая в ларьке – мужики все больше махорку покупают, папиросы считаются городской блажью, да и дорого.

Он с интересом поглядывал по сторонам, присматривался к людям, прислушивался к разговорам. Обратил внимание, что практически все одеты небогато – на мужиках какие-то пиджаки, разного фасона, но – видно, что из дешевых тканей и новых почти не видно. Брюки тоже разнообразием фасонов, тонов, тканей не отличались. Из обуви были ботинки (какие-то неказистые все больше), да хромовые сапоги – но это уже, судя по всему, обувь на выход или людей по-здешнему небедных. У женщин – юбки длиннющие, чуть по земле не волочатся, обуви толком не видать, какие-то блузки, и что-то из верхней одежды, бесформенной, чьего названия он не знал.

«Хотя нет – вон дамочка в чем-то вроде матроски, и юбка только чуть ниже колена. Наверное – городская, с парохода. Да – здесь же почти деревня, и значит модами не заморачиваются. Фасоны одежды, обуви, прически могут не меняться десятилетиями».

Сергей вспомнил, что в его детстве бабушка ходила в одежде, вполне похожей на эту, хотя, получается – прошло около 40 лет. Да и разговоры, говор, словечки, выражения, вполне можно было услышать еще в 70-е, где-нибудь в деревне.

Еще Елизаров отметил некую странность – если типажи мужчин (кроме одежды) вполне могли вписаться в 70-80 годы, а то и позднее, то женщины – как раз таки нет. Не приметил Серега красивых, стройных, или хотя бы – симпатичных. На его вкус жителя рубежа XX-XXI века, все здешние обитательницы были страшненькими – какие-то все крупные (но невысокие),