Книга Геймер. Книги 1-4 - Юлия Игоревна Андреева

думая, какую фигуру в партии Токугавы Иэясу может олицетворять следующий гость. И присвоив знаменитому военачальнику, которого также вознамерился погубить сегодня, фигуру офицера, приготовился ждать развязки.

* * *

Когда из ямы в деревеньке Андзиро был поднят последний член команды, упавший туда самурай продолжал медитировать.

— Простите мне мое вмешательство, Оми-сама, но Масахико-сан все еще в яме. — Подошедший к Оми начальник стражи показал в сторону ямы. — Прикажете охранять его дальше или…

Оми подошел к краю ямы и посмотрел на коленопреклоненного человека в ней.

— Позволите ли вы ему совершить сэппуку? — вежливо осведомился начальник охраны.

На мгновение Оми задумался, как бы взвешивая в уме заслуги и провинности самурая.

— Нет. Я должен все как следует обдумать, Накана-сан. Пусть ожидает моего решения в яме. Что же касается охраны, то… — Он лениво обернулся и, встретившись взглядом с проходящим мимо самураем, велел ему подойти. — Ты останешься охранять яму, — не глядя, приказал он. — Вы же, Накана-сан, можете отдохнуть.

Трое караульных и начальник стражи поклонились и поспешили исчезнуть с глаз долой. В то время как новоявленный охранник занял свое место, усевшись около ямы.

Приблизительно через полчаса он встал и, убедившись, что по близости никого нет, опустил в яму лестницу. Масахико тут же поднялся на ноги и бесшумно, точно кошка, взобрался по ней. Его тело было сильным и грациозным, а ноги не болели от долгого сидения на пятках.

Вместе они нырнули в барак, воздвигнутый исключительно для нужд дежуривших в гавани военных. Там бывший пленный брезгливо сбросил с себя вываленное в нечистотах кимоно и набедренную повязку, принял приготовленную для него ванну и переоделся во все чистое.

Прикрывая веером лицо, он дошел до дома Оми, войдя через открытую специально для него калитку.

Оми и Ябу уже ждали его, угощаясь чаем и укашами[6] привезенными даймё из Киото. При виде начальства, шпион Масахико упал на колени, ткнувшись лбом в циновку.

— Мы рады, что тебе удалось уцелеть среди этих варваров. — Ободряюще улыбнулся ему Оми. — Расскажи обо всем, что тебе довелось услышать, пока ты сидел там.

— Пусть сначала скажет, как ему удалось уцелеть, — прервал племянника Ябу.

— Единственным опасным моментом в этом деле было падение в саму яму. Я боялся, что если я ненароком зашибу кого-нибудь из принадлежащих вам пленников, то нанесу урон Ябу-сама и покрою свое имя несмываемым позором, — поклонившись, сообщил он. — Все остальное было неопасным. Артиллерист Винуку-сан и юнга Кроку-сан хотели использовать меня в качестве заложника, в то время как Золотой Варвар объяснил остальным, что позволивший взять себя в плен самурай, по сути, мертвец. Он предположил, что в лучшем случае меня ожидает разрешение совершить самоубийство, причем Оми-сан позволит мне совершить сэппуку прямо в яме, не поднимаясь наверх.

Я взвесил в уме все «за» и «против» и был вынужден согласиться с ним. Такое разрешение было бы справедливым и очень благородным, очень.

Ябу скривился. Одна мысль, что ему предстоит слушать не голые факты, а еще и измышления шпиона… переполняла его плохо скрываемой яростью, но Масахико был лучшим его шпионом в Эдо. Кроме того, он свободно говорил на языках варваров. На португальском и английском, а значит, его следовало выслушать, вооружившись терпением.

«Чего-чего, а терпение у меня есть, — успокаивал сам себя Ябу. — Другой вопрос, почему Оми, зная, что Масахико можно использовать в качестве переводчика, сунул его в яму?! Ведь теперь следует немедленно отправить его обратно в Эдо. А потом по традиции, обезглавить какого-нибудь рыбака и совершить над ним похоронный обряд. Хорошими шпионами не разбрасываются. Они на вес золота, тем более такие, как Масахико.

Но с другой стороны, все в руках Будды. И жизнь и смерть и новая отсрочка переговоров.

Быть может Масахико сослужит более серьезную службу в будущем. Что же касается Золотого Варвара, то он, скорее всего, еще не готов, а значит, если я раскрою Масахико, я потеряю шпиона и не сумею сделать своим вассалом Золотого Варвара. А значит, все правильно и своевременно.

Время еще не настало, и зачем его торопить — не в этой, так в следующей жизни, но Золотой Варвар будет моим!»

Глава 10

— Я знаю человека, который причиняет зло другим людям, — сказал буддийский монах своему настоятелю.

— Кто этот человек, и в чем состоит зло, причиняемое им? — спросил настоятель.

— Это ваш сегодняшний посетитель, господин, — смиренно ответил монах. — Помните, он пришел с приятелем и начал расхваливать его достоинства. Но все ведь знают, что когда человека хвалят, это делает его надменным. Значит, хвалящий приносит вред!

Из разрешенных цензурой китайских историй

Водные просторы должны были рано или поздно подчиниться клану Касиги. А кому еще, я вас спрашиваю? Ведь согласно легенде двести лет назад или около того даймё Эгава Касиги победил демона наводнения, подчинив его своей воле.

Было это так. Касиги со своими четырьмястами самураями должен был перейти вброд небольшую речушку, пройти сквозь деревеньку и за холмом соединиться с силами своего побратима. Прямо скажем, на первый взгляд, задача не бог весть какая.

Но на стороне врагов были сильнейшие колдуны и маги, и вот, за две недели до разлива реки вдруг полил невероятный дождь. Черные тучи сгрудились над головами людей, так что в считанные секунды сделалось темно, точно ночью. Но самураи не дрогнули. Не представляя, что им уготовила карма, даймё приказал своим людям устроить привал и сам юркнул в походный шатер, надеясь немножко выспаться.

Но не тут-то было: вдруг колдовские тучи прорвались белой молнией и с неба низверглись потоки воды. Так что крохотный шатер даймё тут же весь промок, а Касиги оказался в воде. Слава Будде, что его тут же растолкал оруженосец, не то захлебнулся бы даймё Эгава из рода Касиги и умер недоброй и непочетной смертью.

Дождь был таким сильным, что люди едва могли дышать. Осмотревшись вокруг, хотя, что смотри, что не смотри, видимость была хуже некуда, даймё, скорее, вспомнил, нежели углядел, нависающий над дорогой козырек скалы, под которой можно было разместиться, и велел людям идти туда.

На самом деле самурай создан из особого сплава воли и послушания, самурай в огне не горит и в воде не тонет. Или, во всяком случае, не стонет, как глупый крестьянин, и не проклинает свою судьбу. Самурай никогда не жалуется на холод, жару или иные неудобства, а если и плачет, то, расчувствовавшись над каким-нибудь стихотворением или жалостливой песней. Так что Касиги мог и не