Книга Кровавый венец. Книга Первая. Проклятие - Элеонора Лазарева

такой подарок, век тебя не забуду.

— Ну-ну! — Хмыкнул тот. — Я запомнил твои обещания. Забирай ее к себе и готовься к пиру.

Владимир поклонился и, не отпуская руки Славки, спиной к выходу они попятились и вышли за открывшиеся двойные двери зала приема. И как только закрылись за ними створки ворот, Славка припала к груди отца и дала волю слезам. Плечи ее вздрагивали от рыданий. Воевода подхватил дочь на руки и понес вслед за князем к выходу, где их ждал возок и русская стража. Приняв плачущую девушку на руки, Владимир махнул рукой, и кавалькада русского князя быстро двинулась к своей территории.

Уже переодетая и успокоенная Славка рассказывала отцу и Владимиру о своих мытарствах в плену. Мужчины молча слушали ее, не перебивая, лишь иногда отец качал головой, а Владимир сжимал ей ладонь и вздыхал. Он не мог оторвать от девушки взгляда и улыбался, радуясь ее присутствию, и все никак не мог поверить, что она сидит перед ним. Ведь он ее тогда похоронил и даже уже решил жениться. И вдруг она оказалась жива, да еще и от него стребовал шах, чтобы тот устроил свадьбу и взял ее в жены. Да он об этом уже и не мечтал, даже во сне не видел. За свою любовь готов жизнь отдать, не то, что справить обряд в ханской ставке.

— Все сделаю, лишь бы вернуть домой.

Так думал и воевода и не мог на дочку наглядеться. Он крякал, когда она описывала свои переживания, и иногда отворачивался от молодых, утирая слезу, что катилась по заросшей щеке. Радости отца не было предела, и он все еще не мог понять, что Славка жива.

Потом он смотрел на счастливого Владимира и уже ужас проникал в его сердце.

— А как же владимирская невеста, что ждет князя в Стародубском? Она же уже сосватана и должна состояться свадьба? Тогда что это здесь будет? Нешто Владимир совсем ошалел от счастья и забыл о той, что ждет его дома?

Он слегка отстранился от молодых и вышел из шатра, махнув князю рукой на выход. Тот понял и кивнул. Славка улыбнулась им обоим и ушла на свою половину, где ее ждала постель и она рухнула в нее, не раздеваясь. Уж больно тяжело дались ей последние часы: ожидание, встреча, рассказ — унес много сил и голова, едва коснувшись, отключилась и она мгновенно уснула.

А за стенками шатра шел странный и сумбурный разговор двух мужчин: князя и воеводы. Тот напомнил молодому человеку о том, что уже не выходило из его головы, об оставленной невесте в княжестве и пытал его, как тот будет поступать уже с его дочкой.

— Если все пройдет, как и положено, — шептал ему воевода, — то перед Богом ты будешь женат. Што будешь говорить той?

Владимир только улыбался и качал головой.

— Будет так, как будет, а я свово не упушшу. Славка моя ужо давно и пред Богом и людьми. Мы были близки, отец.

Воевода сначала не понял, а потом задохнулся от негодования и схватил того за грудки.

— Ах ты, молокосос! — Вскричал он, тряхнув его неслабо. — Так ты мне што, девку спортил?

— Так мы по согласию, отец! — Вскрикнул тот и оборвал захват. — И усе была бы взаправду, коли не ее плен. И мы бы поженились. А так сам понимаешь, как усе случилось. Но Бог есть, и он нас свел. Усе пройдет, как и положено, и вона поедет домой моей княгиней. А той откажу и пошлю домой со многими подарками.

— Но это жа война, князь, — проговорил удивленный воевода и покрутил головой, — такого не прощають. Тем боле владимирцы.

— А куда им деваться? — Усмехнулся Владимир. — Меня сам хан Узбек женил. Али мне надо принять от него смерть за отказ? Вот так и поведаю князю. Думаю, что должОн понять. А там, как Бог весть. Но Славку не дам в обиду. Она моя и моей будет навсегда, — припечатал он и стукнул по плечу воеводу. — Не печалься, отец, все будет хорошо.

Старый воин смотрел в улыбающееся, счастливое лицо молодого князя и вздыхал.

— Да, этот не отступит. Упрямый. Но можа так и надоть князю быти, — вздыхал он, уже лежа в постели.

Рядом за тряпичной стеной спала его любимая дочка, тут же была постель парня, который стал для него сыном. Хотя он им и был всегда, так как старый князь редко обращал внимание на своего младшенького, уделяя время старшему, его наследнику, вот и давал свободу Владимиру во всем, а тот притулился к Славке и соответственно к воеводе. Славка была единственной дочкой у него, кроме младшего сынка, и воевода принял Владимира за сына и также воспитывал. Он знал про нарождавшуюся любовь детей, и при этом не одобрял, но и не препятствовал, думая, что со временем пройдет, а оно вон, как вышло. И он бы дал согласие на их брак, если бы не смерть верхушки княжества и княжение теперь Владимира. Славка уже была ему неровней. Надо было утверждать себя и брать в жены дочерей других княжеств, что он так и сделал, а теперь у него было очень много неприятного и даже страшного, так как отказывать присватанной невесте — это война. Никогда не простит старый князь позора дочери.

Воевода вздыхал и ворочался с боку на бок. Сон совсем оставил его, и голова уже пухла от мыслей о надвигающейся беде.

— Ежели только убедить дочку и Владимира, что это только понарошку, и все для ейной свободы, — думал воевода, но тут же вспоминал о хане и вновь вздыхал.

— Нет, тот проверит да ешшо и поведает усем пра таку свадьбу, — шептал он сам себе, прикрывая глаза локтем. — Молва летит быстро, и мы аще не доедим, а пра то будут усе знать. Лады, буду думать апосля.

Он вновь повернулся на бок и уснул только перед самым рассветом. Проснулся от громкого шепота молодых. Он слышал приглушенный смех Славки и голос Владимира. Они о чем-то разговаривали, и, судя по их веселому голосу, были счастливы.

— Ох-хо-хо! — Вздыхал воевода. — Молодость! Што-то будет? Но я не оставлю дочку и молодого князя, ежели тот и сделает, как молвит. На том и порешаю.

Через два дня состоялось венчание князя и Славки в шатре в присутствии всего русского посольства и ханских свидетелях, толмачах, знающих язык и обычаи русских. А потом, все направились в ханский дворец на пир, устроенный в честь свадьбы Стародубского князя.

Уже даже