Книга Матильде - Карола Мартинес Арройо

на мокром месте. Матильде меняет тему.

– Тогда я тоже люблю математику, бабушка. Пойду учить эти множества.

Глава 24

Матильде с Аной возвращаются от сеньоры Ирмы.

У калитки стоит какой-то человек, заглядывает за забор и фотографирует.

– Исабель дома? – спрашивает он.

– Здесь никакая Исабель не живет, – отвечает Матильде, как учила мама.

Она прощается с Аной и бежит домой.

– Бабушка, бабушка, там на улице какой-то дядька спрашивает про маму!

Они выглядывают в окно. Машина уехала. Дальше все происходит очень быстро. Бабушка достает из шкафа пакет. Берет сумку, закрывает дом. Хватает Матильде за руку, и они чуть не бегут до угла. Останавливают такси и называют адрес тети Андреа.

Глава 25

Вот уже неделю Матильде не видела маму с бабушкой. Тетя Андреа объяснила, что мама в посольстве. И скоро Матильде поедет к ней – как только один сеньор подпишет нужную бумагу.

Тетин жених привез чемодан с вещами Матильде. Там, завернутый в бумагу, лежит и Заботливый мишка. Матильде обнимает его и плачет. Они с бабушкой говорят по телефону. Матильде хочет вернуться в школу. Ей нужно сдать кукольный домик и написать контрольную по множествам. Она скучает по Звездочке, та, наверное, сидит в дверях и ждет ее, как обычно. Но тетя Андреа говорит, возвращаться нельзя. Скорее всего, Матильде через пару дней уедет к другой бабушке, в Мексику.

– Но я хочу жить дома, хочу жить с бабушкой Пипой, ухаживать за Звездочкой, играть с Аной и навещать сеньору Ирму, – Матильде плачет и зовет маму.

– Тетя, это что, дурной сон такой?

– Нет, зайка, но все пройдет, как сон. Вот увидишь.

Эпилог

Самолет мягко садится, и Матильде ждет, когда можно будет выйти, а сама думает про все, что хочет сказать бабушке Пипе. Она так по ней скучала.

Прошло десять лет. Матильде девятнадцать, она говорит с красивым мексиканским акцентом. Пиночет после проигранного плебисцита, на котором решалось, уйти ему или дальше быть у власти, назначил выборы. Выборы он тоже проиграл, и вот уже несколько лет в Чили демократия. Матильде и ее родственники, как и другие эмигранты, могут теперь вернуться в страну. Но из всей семьи вернулась она одна.

Перед выездом из Мехико бабушка Маргарита подарила ей ленту огненно-красного цвета. Почти весь полет Матильде держала ее в руках.

Ее встречает тетя Андреа, они обнимаются и долго стоят молча. Матильде поднимает голову: в зеркалах бесконечно повторяется их с тетей встреча.

– Как жаль, что твоя мама не смогла приехать.

– Еще приедет, тетя. Надо дать ей время.

Город изменился. Матильде пытается узнать путь, который десять лет назад проделала в обратном направлении.

Из аэропорта они едут прямиком к бабушке Пипе. Бабушка ждет их в дверях. Она теперь совсем старенькая, низенькая и сморщенная. Ходит медленно, подволакивая ноги, и просит Матильде нагнуться, чтобы поцеловать ее. Бабушка за руку ведет ее в комнату. На кровати лежит Звездочка. Матильде берет ее на руки, Звездочка от удовольствия мурлычет и покусывает Матильде пальцы.

В комнате ничего не изменилось, как будто и не было десяти лет. Даже альбом с наклейками на месте.

– Бабушка, ты ничего не убирала!

– Конечно. Как я могла убрать, если каждый день думала: а вдруг вы вернетесь?

Пока они переодеваются, бабушка рассказывает про жизнь квартала, про соседей, про одноклассников. Говорят обо всем, о жизни и о любви.

– Мати, нам пора.

– Да, да.

Матильде достает из чемодана белую рубашку, причесывается перед зеркалом, повязывает алой лентой распущенные волосы.

– Видишь, бабушка, теперь я не «львенка», а львица.

– Ты такая красавица, Мати! – говорит бабушка, дотрагивается до ее лица, целует руки.

* * *

Они приезжают на кладбище. У огромной стены из белого мрамора, исписанной именами и датами, собирается народ. Вокруг зеленый газон, очень ухоженные цветы.

Бабушка шарит в сумке, просит Матильде наклониться и мягко прикрепляет к ее рубашке две фотографии улыбающихся людей.

Мужчины на фотографиях совсем молодые. Матильде окидывает взглядом стену, читает надписи. В алфавитном порядке выбиты имена арестованных и насильственно исчезнувших.

И вдруг в пятом столбике, шестым снизу она находит имя папы и дату, когда его задержали. В тот день она видела его в последний раз.

Увидев эту надпись на каменной стене, она столбенеет. И невольно вскрикивает.

– Со мной было так же. Как будто его похоронили, – говорит бабушка, утирая слезы платком. – Поэтому я и хотела, чтобы твоя мама приехала. Но еще успеется: ни стена, ни память о папе никуда не денутся.

Люди медленно выстраиваются в колонну и идут вслед за флагом. Матильде берет бабушку за руку, они вливаются в марш. Кто-то выкрикивает имя, и бабушка с Матильде хором отвечают:

– Здесь!

Благодарности

Я благодарна:

Рамону, моему любимому, моему лучшему другу и первому читателю всех моих книг.

Моему клану. Лали, Маке, Анто, Хави, Томи, Марсело и маме. Без них ничего не получилось бы. Моим сестрам Мелине и Тамаре. Моей племяннице Аманде.

Моим друзьям, особенно Антонио, Нати, Веро и Мелине за критику, замечания и терпение.

Сноски

1

В полном тексте чилийского гимна шесть строф и припев. Обычно исполняется только пятая (начинающаяся со слов «Синь небес…») и припев. В годы диктатуры Пиночета правительственная хунта ввела обязательное исполнение третьей строфы; в ней речь идет о солдатах, на которых держится Родина. – Здесь и далее – примечания переводчика.

2

Стихотворение кубинского поэта Николаса Гильена «Сон для антильских ребятишек».

3

Наръед (upeliento) – презрительное слово, означавшее сторонника партии «Народное единство» (Unidad Popular). Антоним слова «мумия» (momio) в значении «сторонник Пиночета».

4

Строчки из знаменитой кубинской колыбельной Drume negrita. Одну из многих ее версий исполнял чилийский певец Виктор Хара, зверски убитый военными на следующий день после переворота 11 сентября 1973 года.