Книга Цугцванг - Сергей Борунов

принялся срывать петли, затягивающиеся вокруг вуртруанца, но тщетно. Голыми руками справиться было невозможно. Фёдор схватил нож и стал разрезать корни, но он едва поспевал за стремительно растущими витками.

Ивраоскарь был абсолютно спокоен, он расставил руки в стороны, слегка запрокинул голову и выкатил грудь вперёд, демонстрируя свою готовность лишиться жизни. Корни уже начали скручиваться вокруг его шеи, когда он бросил пронзительный взгляд на ошарашенного Михея и сказал:

— Давай, сделай это! Пусть ни у кого не останется сомнений!

Образ Анны исчез. Корни какое-то время продолжали держать лингвиста в своих смертельных объятиях, а затем отступили. Шокированные лесорубы бросились к Ивраоскарю, желая убедиться, что с ним всё в порядке, а Михей, явно ошеломлённый, устремился в лес.

* * *

С каждым днём в новом теле у Иффриджа всё лучше получалось сканировать людей. И сейчас, когда он знал наперёд, что ему скажут, было нетрудно угомонить протестующих, как только они оказались готовы его слушать. Сначала они, конечно, его изрядно побили, чтобы компенсировать обиду на полицейских, которые давно не церемонятся при задержаниях.

От заключённых он узнал много интересной информации. Про «дегуманизацию», про напряжённую энергетическую обстановку и про политическую нестабильность.

Нарушались постулаты мировых конференций в отношении использования ядерного сырья, квантовой энергетики и биотехнологий. Вся Земля разделялась на два лагеря: тех, кто не терял рассудок и старался не допускать неоправданного риска, и тех, кто отчаянно хватался за любую возможность вернуть своему дому первозданный вид, порой забывая о безопасности.

Через три дня бунтующих отпустили. Но Иффридж получил от них всё, что хотел. На вопросы про посольство и его местонахождение ему никто не ответил, но это было и не обязательно. Мысли мятежников о том, что рассказывать незнакомцу о посольстве не стоит, и что интерес его весьма подозрителен, были прочитаны. Как и примерное расположение здания посольства, которое люди невольно вспоминали. Он выносил в своей голове опасный, авантюрный план, который ставил на кон его жизнь и свободу.

Иффридж отказывался от еды и воды в течение полутора суток, он лежал неподвижно и старался не подавать признаков жизни, чувствуя, что за ним наблюдают. В конце концов, один из солдат пришёл проверить его состояние.

— Эй, ты живой там? — спросил солдат, слегка ткнув «шпиона» в плечо.

Иффридж молчал, стараясь максимально сконцентрироваться на багровом пятне на стене, которое, возможно, он там и оставил во время потасовки с протестующими. Солдат наклонился, поднёс ухо к носу Иффриджа и стал прислушиваться.

Удобнее момента и представить было трудно. Лёгкое касание в области шеи моментально обездвижило опрометчивого охранника. Иффридж вскочил и бросился прочь.

Он не имел ни малейшего понятия, как устроены спецприёмники на Земле. Поэтому ему пришлось полагаться только на собственные инстинкты. Но едва он переступил порог камеры — загудела тревога. Сбежать незамеченным уже не удастся, но и на попятную идти Иффридж не собирался.

Возможно, он не рискнул бы бежать по открытой площадке среди караульных вышек, если бы знал протоколы и регламенты земных тюрем, в особенности, о разрешении стрелять на поражение в беглецов. И его бы непременно застрелили, если бы не Хавьер, который отдал приказ взять его живым.

Несколько разрядов шокера — и ноги Иффриджа подкосились. Он упал, не понимая, почему в головах у всех вокруг столько злобы и ненависти к нему.

— Ты мой должник! — с притворной любезностью сказал Хавьер. — Если бы не я, тебя бы нашпиговали свинцом. Ты на что рассчитывал, придурок?

— Добежать до посольства.

— Ты с какой планеты? А?

Сердце Иффриджа забилось чаще. «Как я выдал себя?» — подумал он, не сразу поняв риторики вопроса. Выдержав паузу и просканировав мысли Хавьера, «шпион», успокоившись, ответил:

— С Евы. Я же говорил, я член экспедиции…

— Хватит! Ты что, действительно, считаешь нас идиотами? Мы давно сделали запрос во Всемирное Агентство Освоения Космоса! Тебя не было в списке экспедиции. Говори, кто ты!

Иффридж взглянул на Хавьера. Нескольких секунд хватило ему, чтобы раскусить этот блеф и возмутиться:

— Вы лжёте! И я не могу понять, зачем.

— Я лгу? Парень, ты хоть знаешь, кто я? Мне не нужно лжесвидетельствований, чтобы повесить тебя на ближайшем столбе.

— Знаю, вы руководитель местного управления по защите интересов государства, — дерзко ответил Иффридж.

— Откуда тебе известна моя должность? — удивился Хавьер, переменившись в лице.

Георгий, одержимый Иффриджем, понял, что совершил ошибку. Если дать полицейскому понять, что ты слишком много знаешь, он вряд ли отпустит тебя на волю. Он увидел в глазах оппонента, как семя подозрений в шпионстве проклюнулось и вот-вот начнёт прорастать в убеждённость.

— В камере узнал. Вы местная знаменитость, — трюк сработал. Реалистичная ложь, разбавленная примитивной лестью — жгучая смесь.

— Что ты имеешь в виду?

Иффридж выдержал осторожную паузу, «прислушался» и сказал то, что Хавьер хотел услышать больше всего:

— Цепной пёс, так вас называют. Все боятся попасть к вам на допрос. Говорят, вы видите людей насквозь.

Как после такого продолжать настаивать на шпионских амбициях заключённого? Что, если это неправда? Не хочется терять звание самого проницательного полицейского провинции! Но для чего он тогда забрёл в такую глушь? Мысли Хавьера забегали, Иффридж едва успевал их читать. Игра началась. Опасная, скользкая, с непредсказуемым финалом — от виселицы до свободы.

* * *

Саша, как обычно, проснулся рано. Ли-а ещё спала, лёжа у него на плече. Землянин не посмел будить её, хотя его рука уже порядком онемела. Он принялся рассматривать комнату. Поздним вечером, когда они вернулись, веселые и пьяные, ему было не до этого. Да и при дневном ярком свете видно куда лучше.

Комната была совсем небольшой, у Саши были определённые подозрения, что тёмные, почти чёрные стены были ненастоящими, а созданными ГНВЧ. Не было ни окон, ни дверей, в комнате стояли только тумбы и длинный комод без ящиков. Потолок, тоже фальшивый, имитировал звездное небо. На нём ускоренно кружились созвездия, планеты и кометы, сияя то ярче, то тусклее.

На тумбах стояли белые, будто из мрамора, фигурки, из которых выбегали искры синих светлячков, выстраивающихся в различные цифры и буквы. Саша догадался, что это будильник, показывающий, кроме времени, день недели, погоду, заметки и прочую ерунду. Со стороны Ли-а стоял такой же. Точь-в-точь. Интересно, если она одинока, зачем ей два будильника?

Саша взглянул на девушку. Она спала невероятно мило. Прильнув к нему, приложив к лицу сжатую в кулак ладонь, будто младенец. Молодое стройное тело облегалось тонким покрывалом жемчужного цвета. Землянин попытался заглянуть под него, но не смог. И остановило его не смущение. Край покрывала