Книга Стрелы Сехмет - Михаил Ежов

хаосом. А что может быть хуже сбрендившего робота? Он олицетворяет шаткость современного мира, напичканного компьютерными технологиями, зависящего от них. Здесь безумие одного может обернуться безумием всех. Спятившие гувернёры и носильщики, полицейские и строители, искусственные интеллекты, управляющие боевыми кораблями и больницами! Вы боролись с этим, вонзая дешифраторы в заражённых вирусами киборгов. И то, с чем вы столкнулись сейчас, заставило вас принять охотничью стойку и втянуть воздух обеими ноздрями, верно? — Хропотов прищурился, но в его глазах не было даже намёка на весёлость.

Он оставался убийственно серьёзен. От этого мне сделалось не по себе. Словно я прикоснулся к чему-то липкому и холодному. Сколопендре. Пиявке.

— О чём вы, генерал?

— О вирусе, который порождает террористов. О вашем враге, лейтенант! Что вы знаете о нём?

Я смотрел на Хропотова, не зная, можно ли ему доверять на все сто.

— Вы слышали о программе-дешифраторе, которую пытается протащить Таросов? — спросил он. — Понимаете, что, если вирусом будут заражены записанные на носители разумы Мафусаилов, эта примочка вмиг их уничтожит, оставив Россию без правительства? А свято место, как известно, пусто не бывает. Как думаете, кто тут же постарается его занять? Правильно, Таросов! Так что решайтесь. Самое время.

Действительно, мне нужно было с кем-нибудь поговорить. Почему бы не излить душу этому разведчику?

— Азраил. Так его называют Одержимые. Они говорят, что он явился, чтобы стирать имена. У него тысячи глаз и языков, а с его ножа стекают три капли. Не знаю, что это означает — может, ничего.

— Азраил, — задумчиво произнёс Хропотов. — Ангел смерти, сеятель хаоса. Какое он имеет отношение к вам?

— Не знаю. Думал, вы мне скажете.

— Нам так и не удалось понять, что с вами сделали, лейтенант, — генерал покачал головой, глядя на свои руки.

— А вы пытались?

— О, да! Ваша соседка, Марина, — наш агент. Её приставили к вам после того, как вы подверглись операции. Когда мы заподозрили, что вас похитили, чтобы произвести некие… изменения, ей дали приказ соблазнить вас. Чтобы обследовать. Но вы оказались крепким орешком, Адитумов! — усмехнулся Хропотов. — Должно быть, виновата ваша тяга к порядку. Она почти месяц вас уламывала, но ничего не добилась. Пришлось воспользоваться нанороботами, чтобы совратить вас.

— Хотите сказать…?

— Да, уж извините, лейтенант. Если вас это успокоит, ночь любви с вами обошлась нашему отделу почти в четверть миллиона. Нанороботы, способные взломать ваше программное обеспечение и вызвать сексуальное желание, нынче стоят недёшево.

Я усмехнулся, не зная, что сказать.

— Кроме того, вы ведь получили девушку, — добавил Хропотов.

— Не надо меня утешать, генерал.

— Как скажете. Кстати, Марине тоже не удалось ничего обнаружить. Вы кажетесь чистым, понимаете?

Я кивнул. Ещё бы! Серёга меня уже просветил, царствие ему небесное.

— Как она меня проверяла?

— Всё с помощью тех же нанороботов. Они проникли из её организма в ваш во время полового контакта.

— Разве нельзя было поместить их в меня иначе? Я бы даже ничего не заметил, наверное.

— Одних только нанороботов для столь сложной диагностики недостаточно. Часть софта была записана в ДНК Марины, так что она выполняла функцию жёсткого диска. Словом, если бы не непосредственный телесный контакт, операция обошлась бы нам ещё дороже. Наш отдел небедный, но бюджет всё же ограничен, лейтенант. Мы и так потратили на вас слишком много и безо всякого толка.

Я прикинул, не спросить ли про Гурманова, но решил, что не стоит: если он работал не на контрразведку, то давать Хропотову лишние карты в руки мне ни к чему. Возможно, его имя и так всплывёт в разговоре.

— Что вы предлагаете? — спросил я. — По существу.

— Найти того, кто знает, что с вами сделали. Вы ведь ради этого летите в Австралию?

Я кивнул.

— На Авалоне для меня оставили сообщение.

— Кто?

— Какой-то учёный. Он не назвался. У него было очень мало времени, чтобы сделать запись, как я понял.

— Вы точно знаете, где ваш будущий информатор?

— Более или менее. Мне известно название деревни.

— Рядом с Сиднеем?

— В ста двадцати километрах.

Хропотов издал тихий свист.

— Придётся ехать на поезде.

— Я так и собирался.

— Что ж, часов через шесть будем на месте. Может, даже раньше. От станции далеко?

— Не знаю. Я там не был. Сориентируемся на местности.

— Ну да. И будем надеяться, что нас не опередили.

— Это невозможно. Информация есть только у меня.

— Очень на это надеюсь, — Хропотов сделал паузу. — Может, поделитесь? Скажете название деревни?

— Зачем?

— Чтобы не вышло, что все яйца в одной корзине.

— Боитесь, что меня кокнут?

— Всё может быть, — спокойно ответил Хропотов. — Хотелось бы подстраховаться. Надеюсь, вы меня понимаете. Мы должны знать о планах заговорщиков.

— Хорошо, — согласился я после небольшой паузы. Генерал, конечно, был прав. — Деревня называется Жесьен-Морди.

— А как зовут информатора?

— Этого я, извините, не скажу. Если со мной случится что-нибудь по дороге, сами его найдёте. Уверен, у вас получится.

Хропотов выглядел недовольным.

— Это может занять немало времени, — проговорил он.

— Ничем не могу помочь.

— Ладно, как знаете. Хотя мне этого не понять. Вы мне не доверяете?

— Пока что не на все сто.

Хропотов издал смешок.

— Почему бы вам меня просто не изолировать? — спросил я. — Это решило бы проблему. Если военные каким-то образом рассчитывают на то, что я буду им полезен, спрячьте меня от них.

— Нет гарантий, что заговорщики сделали ставку только на вас, Адитумов. Возможно, таких, как вы, несколько.

— Каких таких?

— Бомб замедленного действия.

— Ваши слова следует понимать так, что других вы не нашли?

— Нет, но это ничего значит.

— Разумеется. Знаете, я не понимаю одного: если вам известно, что за всем этим стоит Таросов, почему его не ликвидировать? Уверен, Мафусаилы одобрили бы такое решение проблемы.

— Это не так просто. Вы сами видели, что меня пытались убрать. И действовали молниеносно. Заговорщики не остановятся ни перед чем. На их стороне сила, понимаете? Армия. Солдаты, привыкшие выполнять приказы своих командиров. Даже Архангелы.

— Не может быть!

— Тем не менее, это так. Нам достоверно известно, что известный вам Реншин входит в число заговорщиков.

Вот