Книга Неверный. Свободный роман - Айрин Лакс

15

Александра

Расул кивает вверх-вниз. Мол, соглашается.

Но его глаза… темные, чарующие, они лукаво горят.

— Так не пойдет. Мне гарантии нужны!

— Какие, например?

— Договор.

— И подписать его кровью? — выпускает смешок из порочного рта.

И самое ужасное, брррр…

Атмосфера в его доме настолько гнетущая, что я реально думаю: он может подписать договор кровью… Пожалуй, только такие договоры мрачный тип вроде Расула и будет считать за истинные, а все остальные бумажки, пусть даже скрепленные сотнями гербовых печатей, сочтет фальшивыми.

— Расул!

— Что? Ты в душ хотела. Топай, — машет рукой. — Потом на стол накроешь, я все еще хочу…

— Есть.

Расул немного удивленно смотрит на меня из-под насупленных бровей.

— Можно говорить слово «есть» вместо «жрать».

— Мдааа… Ты точно как моя бабуля. Еще напомни, что надо мыть руки перед едой и чтобы пережевывал тщательнее, и вообще будет полное совпадение!

— Подумай насчет договора. Я хочу гарантии, что ты меня домогаться не станешь.

— А-ха.

Я отправляюсь в душ и тщательно запираюсь, чтобы мужлан не забрался, пока я моюсь. Но, даже забравшись в душ, я предприняла меры. Повесила полотенце на ручку душевой кабины и все время смотрю на дверь, чтобы кое-кто лишний не вошел нагло!

Кажется, все обошлось. Я спокойно вымылась, закуталась в большой халат, принялась сушить волосы.

Стук в дверь.

Я замираю, крепче перехватываю фен. Мало ли…

— Я принес тебе одежду. Бабскую. Возьми.

— У тебя нашлась… женская одежда? — выделяю нужное слово, потому что ненужная грубость убивает. — Интересно, где? Ведь ты говорил, что у тебя ее нет.

— А ты подумай.

— У тебя в подвале карманная девушка для удовлетворения твоих грязных потребностей, и ты снял с нее одежду? Спасибо, не стоит таких жертв.

— Все проще. Одежду забыли.

— Ааа… Все-таки с чужого плеча.

Мысленно добавляю: с плеча шлюхи какой-то! Я даже боюсь представить, какая там одежда будет. Наверное, развратные тряпки.

— Откровенно говоря, шмот детский. Девочка-подросток кое-что забыла.

Выпускаю под нос ругательства.

— Ты… Ты что, совсем больной?!

В моей голове проносятся мысли, одна другой ужаснее, но я не успеваю оформить ни одну из них в слова, произнесенные вслух. Потому что дверь распахивается. Разумеется, он может это сделать играючи, покрутив защелку на ручке! Знаю я такие фокусы, сколько раз уснувшую маму вытаскивала из ванной, когда она перебирала с вином в горячей ванне.

— Держи! — швыряет мне в лицо жутко-розовые тряпки. — Это. Сестра. Оставила. Двоюродная. Блять. Ты хоть немного поток мыслей фильтруй, тех, что на фейс выдаешь!

Мирасов выходит жутко злым и оскорбленным!

Словно я задела его чувства. Наверное, задела, подумала о самом плохом, да.

Честно говоря, мне становится катастрофически стыдно, что я подумала о мужчине настолько плохо. Таких поводов он не давал. Сты-до-ба!

Нужно извиниться перед ним.

***

Мирасов ждет меня, сидя на кухне. Работает. Маленький нюанс — в ушах виднеются наушники-капельки. Значит, он не хочет со мной разговаривать. Как же мне тогда извиняться, если он не будет со мной говорить?

Я мешкаюсь, прокручиваю в голове разные варианты и понимаю, что ни в одном из них не знаю, как подступиться к этому громиле.

Сидит, важный, сосредоточенный…

Мрачный.

Выражение на лице «не влезай — убьет!»

И я, накрыв на стол, решаю не лезть, потихоньку двигаюсь на выход из кухни, но не тут-то было.

Мирасо успевает меня схватить за розовый топик и притянуть к себе. Одна ладонь ползет под тонкую ткань, пальцы поглаживают кожу под самой грудью. За моей спиной — горячая, мощная грудная клетка, вибрирующая от глубокого дыхания мужчина.

— Ничего сказать мне не хочешь?

По коже ползут мурашки. В его загребущих лапах так горячо и… приятно… Да… Когда он чуть-чуть обхватывает грудь снизу, сжимая.

— Извини. Я подумала о плохом. Отпустишь?

— Ты все еще намерена настаивать на неприкосновенности, а сама… таешь, — шепчет, мягко вобрав в рот мочку уха. — Ох, готов поспорить ты таешь в свои трусики…

— Которые ты не станешь трогать или я иду отрабатывать в клуб.

— До пенсии.

— Плевать. Зато у меня будет офигенный трудовой стаж и постоянство… Ценится.

— Сейчас я вижу постоянство только в одном. Ты ломаешься, — опускает руки. — Сядь и ешь, составь мне компанию.

Приходится достать столовые приборы и для себя. Так поздно я не ем, но отказать Расулу… Бесполезно, наверное. Он же все равно прогнет под себя!

Поэтому я ем то же, что и он. Кажется, вышло вкусно. Давно ничего подобного не ела. Проголодалась, наверное!

— Так значит. твоя целочка… для кого-то определенного предназначена?

Я вздыхаю: ненадолго же хватило выдержки Мирасова.

— Снова разговоры о моей вагине? Еще немного и я начну считать ее чуть ли бы не золотой.

— Зря. Вагина как вагина. Но ты цену четко набиваешь.

— Не набиваю я себе цену! Все дело в любви.

— Отношения ждешь? Сюси-пуси, конфеты-букеты. Много сладкого вредного, Санька. Объесться можно.

— От тебя я другого и не ждала. Ты же девушек пользуешь.

— Не только. Есть и иной формат… Именно его я и предпочитаю.

— Это какой же?

— Свободный роман.

— И что это значит?

— Соглашайся. Увидишь.

— У меня голова кипит, — признаюсь я.

Слишком много требований и предложений за один вечер.

Слишком много…!

— Соглашайся. Не понравится, соскочишь. Но одну ночь со мной проведешь. По-любому!

Я не успеваю ответить ему ничего, как Расул вдруг вскидывается и резко дергает ноутбук на себя, быстро-быстро нажимая по клавишам.

Выдергивает флешку и бросает мне крохотный кусочек пластика.

— Спрячь так, чтобы не нашли.

— Но… как… Куда?

— Плевать. Хоть съешь… — рычит он и поднимает руки вверх, заложив за голову.

Я не понимаю, что происходит, а в следующее мгновение слышится удар и дверь слетает с петель.

Мы… не одни.

Глава 16

Александра

Спрячь так, чтобы не нашли? В еду? В трусики?

Проглотить?

Мысли мечутся, как сумасшедшие, не знаю, что делать и как. Флешка совсем плоская, крохотная, едва заметная! Глотать не хочется.

Расул переводит взгляд в сторону, я делаю едва заметный жест.

Через миг комната наполняется людьми в форме.

— Стоять! Руки на виду! Руки! Ты… — толстый длинный палец одного из мужчин тычет в меня.