Книга Избранное - Андрей Егорович Макаёнок

Сам проверял. Оказывается, там и складывать больше некуда. Жаль, не застал Печкурова, видимо, придется арестовать.

М о ш к и н. Вот ему и новоселье…

К а л и б е р о в. И вы уверены, что это афера?

К у р б а т о в (испытующе). А как вы думаете, товарищ Мошкин?

М о ш к и н. Если бы у него не хватало одной тонны, можно бы поверить, что украл. А тут же сотни тонн. Куда ему столько? Что он с ними будет делать?

К у р б а т о в. Аферисты бывают разных калибров.

К а л и б е р о в. Что?

К у р б а т о в. Я говорю, товарищ Калиберов, аферисты бывают разных калибров.

К а л и б е р о в. Значит, ты отпуск не берешь? Будешь распутывать?

К у р б а т о в. Такая моя служба.

М о ш к и н. Служба не волк, в лес не убежит.

К у р б а т о в. Вор убежит.

М о ш к и н. Ах, как мне вас жаль! У вас же теперь самый счастливый момент в жизни! Медовый месяц — это один раз в жизни бывает. Надо его провести так, чтобы до смерти запомнился. Молоденькая жена, такая милая, такая ласковая, такая ягодка! Теперь лето… Дождик перестанет, заиграет солнышко. А-ах, как хорошо с такой женушкой сходить искупаться, поплескаться в речке. Или в лесок — по грибки да по ягодки.

Курбатов тяжело вздохнул.

Для молодых такое счастье! Постареешь — этого не будет.

К а л и б е р о в. Товарищ Мошкин, прокурор подумает, что ты хочешь отговорить его.

К у р б а т о в. Не скрою, удивлен. На государственных складах такая недостача хлеба, а вы…

М о ш к и н. Просто я уверен, что ничего тут серьезного нет. Зачем же волноваться?

К у р б а т о в (взглянув в окно). Немного проясняется.

М о ш к и н (забеспокоился). Что проясняется?

К у р б а т о в. Небо проясняется. Товарищ Мошкин, прошу вас вечерком зайти в прокуратуру со всеми квитанциями.

М о ш к и н. Когда? Сегодня?

К у р б а т о в. Разумеется, сегодня.

М о ш к и н. Пожалуйста. У меня все в порядке.

К у р б а т о в. Тем лучше. (Уходит.)

К а л и б е р о в. Ну, Мошкин, берегись! Если твои махинации раскроют — не жди от меня пощады! Не будет!

М о ш к и н. Простите, я тут ни при чем. Меня самого опутали! Подсунули квитанции. А я что?

К а л и б е р о в. Не финти, Мошкин! Хоть передо мною не финти.

М о ш к и н. А что делать? На свою голову брать?

К а л и б е р о в. Любишь кататься, люби и саночки возить. (Пауза.)

М о ш к и н (в тяжком раздумье). Прокурор — не корреспондент. Его вокруг пальца не обведешь… Степан Васильевич, а нельзя ли придумать ему какое-нибудь срочное задание и сунуть, например, в колхоз к Штапенке или в «Красный пахарь», где и комар носа не подточит? Командировать хоть дней на пяток…

К а л и б е р о в. Смотри, чтобы он тебе не придумал командировочку…

Входит  А н т о н и н а  Т и м о ф е е в н а.

А н т о н и н а  Т и м о ф е е в н а. Степа! Что с тобой? Неужели ты действительно заболел?

К а л и б е р о в. А… какое там… Скажи мне лучше, ты сообразила пригласить эту чертову корреспондентку к обеду?

А н т о н и н а  Т и м о ф е е в н а (смеясь). Я-то приглашала, и даже винца сладенького купила, да она не осталась…

К а л и б е р о в. То есть как это не осталась?

А н т о н и н а  Т и м о ф е е в н а (взглянув на Мошкина, серьезно). Очень просто… Ты ее так напугал своим припадком, что она не решилась утомлять тебя, а отправилась с Горошкой и Ганной в колхоз.

К а л и б е р о в (задыхаясь от гнева). И ты… ты ее отпустила? Растяпа! И чем только господь твою голову набил? Что же теперь делать? Все, все идет под откос! (Овладевая собой.) Нет! Не все! Еще не все! Я сам туда поеду. Сам первый разоблачу очковтирателей и жуликов! Сам! (Звонит по телефону.) Гараж?.. Говорит Калиберов. Немедленно машину!.. Как это нет?.. Кто посмел взять?.. Жена? А какого черта вы ей даете машину?! (С остервенением повесил трубку.) Где машина? Где?

А н т о н и н а  Т и м о ф е е в н а. Степочка, что с тобой? Что случилось?

К а л и б е р о в (раздельно). Я спрашиваю, где машина?

А н т о н и н а  Т и м о ф е е в н а. Ах, боже мой! Должна же была я как хозяйка отправить твою гостью в машине.

К а л и б е р о в (в отчаянии). И ты ей… ей дала машину? (Хрипит.) Дура! Дура! Чертова кукла!

М о ш к и н (схватив трубку телефона). Маевского мне… Слушай, дорогой, будь другом. Пришли мне свою машину на часок. Я, понимаешь, опаздываю на собрание в «Партизан»… Что? (Калиберову.) Баллон лопнул.

К а л и б е р о в. Ну, Мошкин, суши сухари.

З а н а в е с.

Действие четвертое

Небо затянуло тучами. Площадка перед конторой правления колхоза «Партизан». Некоторое время сцена пуста, затем из конторы выходят  Г а н н а  и  М и х а л ь ч у к.

М и х а л ь ч у к. И как это Горошко признался тебе во всем?

Г а н н а. А куда ж он денется? По нашим накладным — одно, а по сводке и квитанциям — передовики…

М и х а л ь ч у к. Ох, и прокурор бы из тебя вышел!

Г а н н а. Хватит с меня и ревизионной комиссии.

Входит  Г о р о ш к о.

Г о р о ш к о. Нужно же было тебе заваруху поднимать с этим собранием…

Г а н н а. Нет, Егор, тут не заваруха. Без собрания нельзя! Пусть народ рассудит. Дело-то серьезное! Пойми ты это.

Г о р о ш к о. Не во всем же я виноват, Ганна.

Г а н н а. А ты не бойся, люди разберут — где ты виноват, а где другие.

М и х а л ь ч у к. Егор Сергеевич, я думал со станции суперфосфат привезти. Приложи-ка к доверенности печать.

Г о р о ш к о. Давай приложу. (Ищет в кармане печать.) Вот она. (Держит печать на ладони.) С тобой мне и почет и уважение были. Ты меня и кормила и поила. С тобой я ни одной свадьбы не пропустил, ни одних крестин. А вот, видать, придется расстаться. Ты, как неверная жена, сегодня у одного, а завтра у другого.

Г а н н а. Колхозу от того мало пользы. (Взяла из рук Горошки печать, приложила ее к доверенности и вновь отдала Горошке.) На, подержи покуда у себя.

М и х а л ь ч у к  уходит.

Г о р о ш к о (хотел уйти, но задержался). Ганна, а где эта… корреспондентка специальная?

Г а н н а. В Алесиной бригаде с людьми толкует.

Г о р о ш к о. Эх и распишет она меня!

Г а н н а. Это уж обязательно. Ведь я просила ее. Очень просила. А как узнает о твоих плутнях с квитанциями, так и вовсе держись!

Г о р о ш к о. А ты бы ей не говорила… Зачем это тебе?

Г а н н а. Обязательно расскажу. Чтобы и другим наперед неповадно было. А как же?

Г о р о ш к о. Эх, Ганна, Ганна… Бей, значит, свой своего, чтобы чужой боялся?

Г а н н а. Не лезь куда не следует. Не блуди. Тогда и бить не будут.

Г о р о ш к о. Вот прославится Горошко! (Хотел уйти, но снова задержался.) Ну, а как ты думаешь, будут меня судить?

Г а н н а. На собрании? Еще как будут! А ты что думал? Простят? По головке погладят за обман?

Г о р о ш к о. Ну, а там?..

Г а н н а. Там? Не знаю. У зятя спроси. Ему видней. Вот он как раз идет.

Г о р о ш к о. Тебе шуточки, а мне…

Г о р о ш к о  уходит, чтобы не встречаться с  К у р б а т о в ы м, который входит вместе с  Н а т а ш е й.

Н а т а ш а. Может быть, это клевета?

К у р б а т о в. Нет, не клевета. «Партизан» сдал только двадцать тонн зерна, а по сводке он передовик. Восемьдесят процентов плана.

Н а т а ш а. Неужели отец во всем виноват?

К у р б а т о в.