Книга Дик - Элен Форс

возбуждения и мысли, что там могла быть я… На ее месте, на Дике, в этом гребаном туалете, могла быть я.

От этих мыслей мне становится жарко, его близость становится невыносимой, его бедро прижимается ко мне, пытаюсь отодвинуться, но некуда. Мне хочется съязвить, сказать ему что-нибудь обидное, но я не нахожу слов.

— Расскажи мне, как ты осталась девственницей к двадцати трём годам. — говорит Дик, немного раскачивая качели, еле ощутимо, а кажется, что кружит на все триста шестьдесят. Я смотрю на свои босые ноги, рассматриваю белый лак на ногтях, еле дыша.

— Мне льстит, что я выгляжу непорочной, но ты ошибаешься.

— Нет, ты выглядишь очень порочной. — он смотрит на меня глазами, окутанными легкой дымкой. Он обсажен. — Но о сексе знаешь только из фильмов. Носишься со своей вагиной, как с яйцом Фаберже. За это я не люблю девственниц.

— То есть, если я не даю всем желающим, то я девственница?

— Нет. Просто ты ищешь того самого, кому подаришь себя, перевязанную красной ленточкой. Сколько у тебя было парней? Два в школе, три в университете… Все хорошо, но Вы расстаётесь, остаётесь друзьями, почему? Потому что они хотят секса, а ты хочешь того самого, чтобы ноги подгибались и бабочки в животе? Классика жанра, ничего интересного. — я сглатываю и слюна застреет в горле. Дик копается в моем грязном белье, словно он имеет на это право. Чувствую себя так, будто я сейчас на допросе. — Это все лицемерие. Первый значит должен быть особенным, а все остальные — уже не важно кто? Секс — прекрасен, не нужно отказывать себе в нем.

— А как же один и единственный?

— Скучно. Спать с одним и тем же человеком всю жизнь — скучно.

У меня холодеют руки и немного сводит судорогой. Я никогда ни с кем не говорила на такие темы. С друзьями всегда избегала этих тем, слушала от подруг об их опыте, приключениях, старалась поддерживать разговор. Мои бывшие не горели желанием обнародовать тот факт, что мы не спим, это бы принизило их, а я не стремилась развеивать мифы, чтобы не казаться фригидной. Мне просто хотелось… нет, не бабочек в животе, не ванили. Мне хочется, чтобы тело сводило от желания, и при поцелуе не хотелось почесать ногу, чтобы ты тонул в страсти. Разве так не бывает? Я где-то читала, что это выдумки женских романов, обман. Ни у кого такого нет. Но мне хочется.

И Дик так просто, безошибочно, залез в мою душу, вытащил все. Мы знакомы всего ничего, какое он имеет право? У него вообще может быть букет венерических заболеваний, у него провалится нос, и отпадёт хер. Зато учит наслаждать жизнью.

— И что мне пойти и трахнуться с тобой в туалете? — смотрю на него с вызовом, злюсь на себя, что позволяю ему так вести с собой, но по всему телу бегают импульсы, заставляющие меня рвано дышать, словно заканчивается воздух. Он, как змей искуситель, гипнотизирует меня одним взглядом, сковывает, подчиняет.

Его глаза проходятся по моему телу, он как будто прикидывает, как это будет, как он отымеет меня, в каких позах. Боже, у меня возникает чувство, что он уже трогает меня, пристраивается между моих ног. С губ слетает легкий стон, за который мне тут же становится стыдно. Он слышит его.

— Я не сплю с девственницами. — Дик говорит это с таким скучающим видом, что у меня возникает чувство, что мне на голову вылили помои. Он ласково проводит рукой по моим волосам, я злобно одергиваю его руку, поджав губы. — Сегодня на секс настроен Димасик, не обламывай его, а то мне жалко его. Он так тискал тебя, так старался.

Вспыхиваю, задыхаюсь от его слов. Хочется ударить, залепить звонкую пощечину, как он смеет так говорить. Он все видел, наблюдал за мной. Дик встаёт, разминая шею. А меня колотит.

— Дима — не ты… нимфоман. Ему интересна я, а не как бы присунуть.

— Сиськастая, каждый мужик только и думает, как бы присунуть… Не веришь? То есть сегодня он не довезет тебя на такси до дома, не проводит до самых дверей, потому что боится за твоё состояние. Тебе не придётся позвать его к себе пока он вызывает такси, которое будет долго ехать. И Димочка не будет приставать, он не будет целовать тебя и не будет шептать ванильные пошлости о любви с детства. И у него не заготовлены презервативы в брюках, он не готовился… Ему интересна только ты…

Весь его вид настолько самодоволен, что клянусь себе, я сотру с его лица улыбку!

— Знаешь, а кто сказал, что я собралась его обламывать? — я делаю невероятное, на что никогда бы не решилась до этого, но я хочу бросить ему вызов. Расставляю ноги, чтобы было видно трусики: белые, почти прозрачные. Ставлю ноги на носочки и слегка раскачиваюсь, откидывая волосы назад. Я тренируюсь четыре дня в неделю, у меня разряд по гимнастике. Мое тело стоит внимания, я знаю это. Он жадно смотрит, его кадык дергается, а желваки начинают играть на скулах. Чувствую его возбуждение. — Я может быть завтра опоздаю, господин напарник, не сильно, потому что, сам понимаешь, ночью мне будет не до сна.

Получаю просто физическое удовольствие от того, как растёт бугор на его штанах, раздуваются ноздри и он покрывается пятнами. Дик хочет меня. Внутри меня разрастайся пожар, между ног становится так мокро, что чувствую смазку уже на ляжках. Это самый неприличный поступок в моей жизни, и ради чего? Доказать, что я не девственница, когда это так?

Дик подходит ко мне, пожирая глазами. Чем он ближе, тем сильнее бьется сердце. Он протягивает ко мне руку, медленно; я наблюдаю за ним, боясь шелохнуться. Не знаю, чего боюсь больше: что он прикоснется ко мне или что нет. Его рука ложится на мою ногу, удивляюсь какая она горячая, он сдвигает мои ноги. И уходит. Молча. Оставляя меня одну наедине с цунами внутри, смывающем все к черту. С осознанием, что я расставила ноги, демонстрируя свою промежность ему.

Я ни одному своему парню ее не показывала.

— Поедем?

Дик ушёл вовремя, исчез в самый нужный момент, за доли мгновений, перед появлением Димы.

— Я доведу тебя до дверей. Ты еле на ногах стоишь. — Дима помогает выбраться мне из машины. И я натянуто улыбаюсь, вспоминая предположения Дика, но он не гадалка, ошибается в намерениях друга детства. — Придётся подождать, машина будет через минут пятнадцать.

— Можешь подождать у меня. — говорю я. — Хочешь колу