Книга Мистер Фермер. Морковка за интим! - Focsker

сейчас, после столь грандиозного происшествия, едва не похоронившего труды всей её жизни, древней предстояло принять тяжелое решение — выбрать наказание для своей Астаопы. В назидание всем, она должна была убить своё дитя, придать неудачный эксперимент забвению. По мнению других Древних, она была обязана так поступить, но сама Эсфея не могла.

Давным давно, в начале всего, она точно так же как и её ребёнок сильно оступилась. Точно так же, как и она сейчас, Творец раздумывал о её судьбе, и точно так же как и она, выбрал жизнь и служение, вместо наказания и забвения.

— Глупое дитя… — Занимая свой небесный трон цвета голубой волны, снисходительно глядя на Астаопу, произнесла древняя. Её длинные, закрученные лазурные волосы, облегая блистающую белым светом кожу, обеспокоенно развивались под неспокойными дуновениями небесных ветров. Сквозь прозрачную, созданную из золотых нитей тунику, Астаопа видела обнажённую, большую грудь своей создательницы и поросший такими же лазурными волосками лобок.

— Хоть бы побрилась, а то как… — Завидуя формам создательницы, выплюнула одетая в джинсы и худи Астаопа.

— Заткнись, ослица! Да чтоб тобой черти в оду котлы обмазывали, чтоб тебя по десять тысяч ослов в день покрывало!

— Ну вот, а то дитя… Вступление это дебильное, сразу бы сказала что совещание прошло не очень…

Эсфея, вдохнув полной грудью, тяжело выдохнула. Огонь ярости разгоревшийся в золотых глазах тут же погас. Ей, владычице морских миров, было крайне важно сохранять спокойствие, ведь эмоции её, отражались на балансе десятков тысяч планет.

— Я доверила тебе Призрачные формирующиеся миры. Не было проще работы и места где можно оттачивать свои навыки, познать сущность бытия, и…

— И просидеть десять тысяч лет наблюдая за тем как развивается одна сраная бактерия⁈ Издеваешься, мать?

«М-мать?» — Уже не понимая, с кем говорит, с богом или человеком, нервно дернула бровью Эсфея.

— В этом и заключается суть нашего бытия. Мы отвечаем за космические просторы, миры, планеты. Каждая клетка, каждая молекула возникшая в великой космической пустоте это величайшее достижения для бога, как творца, и…

— Ай, да завязывай, творцы, боги, творения. Тысяча лет для развития амёбы? Совсем ебнулись!

«Ебнулись?»

— Я не для того тебя создавала что бы выслушивать срамные речи позорящие…

— А я не просила меня рожать! Ох, забыла, ты ж не рожала, создала из ничего, а мне делать подобное запретила! Ты хоть представляешь как мне там скучно, как заебало кратеры с расщелинами разрисовывать. Я жить хочу как вы: красиво, с подношениями, с пирами, вон у Аида целая армия приспешников и…

— Аид — темная сторона бытия, он брат и древний враг Творца, его миры полны интриг, хитросплетения жизненных судеб его изделий, переплетены с божественными нитями Хроноса, и ты, овца тупорылая порвала одну из нитей Хроно, едва не став причиной божественной войны!

От крика сорвавшей Древней, содрогнулся пантеон, померкли созвездия, а морские миры подверглись величайшим за всё их существование штормам и бурям.

— Мам, да ладно тебе, я ж всего одного никчёмного задрота-девственника прихлопнула. Их ж там у Аида миллиарды по земле ползают, они там миллионами каждый день сами дохнут, ну подумаешь…

— О, несчастное дитя. — Отправляя свою внутреннюю силу на успокоение морей, протянула Эсфея. — Сохранение целомудренности в мире Аида есть ничто иное как величайшее достижение. Душевная значимость «несломленного» очень велика, сила духа, позволившая сохранить целомудрие после смерти, от оболочки передаётся душе, а та, в свою очередь, наделяет благими чертами следующую приходящую в мир живых реинкарнацию. Парень которого ты убила, должен был душу свою положить во имя своего будущего перерождения. Его следующий лик, унаследовавший благословение должен был не допустить великой войны, способной уничтожить один из прекраснейший и драгоценнейших из существующих миров Аида. Но твоя выходка, она стоила Аиду и Хрону очень дорого. Своими действиями, ты едва не разрушила «Колыбель миров» или, как его ещё называет Аид «Нулевой мир», некогда созданный Творцом и отданный Аиду в знак примирения и завершения войны.

— Мда… не хорошо получилось. — наконец-то полностью осознав, что могло произойти, если бы старшие не вмешались, стыдливо отозвалась Астаопа. — И чё дальше? Сотрешь меня как и просят боги? Обидно конечно, но косяк то на лицо, сказать мне нечего.

— Ни «чёкай» мне тут. — Прорычала древняя и в правду задумавшись об обнулении неудачного эксперимента. — За что ты убила избранного?

— Тьфу блять, избранного, скажешь тоже… За дело!

— Ас-с-стаопа… — Смерив ту испепеляющим взглядом, прошипела Эсфея.

— Он оскорблял меня, наверняка жульничал, и, и…

— И?

— И выиграл меня в компьютерной игре. Но клянусь, выиграл нечестно, он сто процентов жульничал!

— Игре? И из-за этого ты нарушила законы мироздания и убила невинного? Твою гордость богини и высшего существа смог зацепить какой-то несчастный смертный… О Боже, как же так можно… Неужели чужая жизнь для тебя так мало значит?

— Нет, ну конечно не мало значит. Жизнь бесценна. — Повторяя слова из какого-то земного сериала, повторила Астаопа. — Но мам, поверь, этого пиздюка грохнуть ещё как можно было! Ты бы слышала что он говорил обо мне, о моём мире, и месте и… И том, что делал с моей мамкой, то есть с тобой Великая древняя Эсфея!

Богиня недовольно нахмурилась. В глазах пылающих золотом появилась даже некое уважение к созданию, ставшему на защиту её доброго имени.

— И что этот смерд посмел обо мне сказать?

Астаопа замялась, думая, следует ли передавать слова несчастного своей создательнице.

— Он сказал: «Я твою мамку в кино водил»

Слова молодой богини звучали максимально постыдно, при чём на столько, что стыд дитя передался и древнему творцу. Всех терминов созданных «детьми» Аида, Творца и других Древних, Эсфея не знала. Точно так же, она располагала лишь долькой малых знаний о чужих мирах. Эсфея была слишком занята заботами своих созданий, не то что бы глядеть, но и даже что бы думать о других.

Божественным заклинанием, Эсфея взывает к Всезнающей библиотеки. В возникшем хрустальном шаре перед Древней, тысячами ярких красок всплывают картины, подобные ей сущности — именуемые в мире Аида людьми, и то, что они называли «кино». Несколько дней Эсфея молча наблюдала за тем, как дети Аида, уподобившись богам творят выдуманные миры, создают вселенные и истории. Как радуются, плачут и грустят наблюдая за происходящим на своих живых, плоских и движущихся картинах. Горечь от потерь, неразделенная любовь и будущее, счастливое, полное улыбок. Всё это она видела в своём шаре, и взгляд её заворожённых происходящим глаз не мог оторваться от божественной призмы.

— Госпожа Древняя… — Всё же найдя в себе силы и прервав от просмотра создательницу, как никогда уважительно произнесла Астаопа.

— Я ещё не поняла, ругать мне твоего обидчика за слова его дерзкие, или на оборот благодарить.