Книга Все моря мира - Гай Гэвриэл Кей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И она решила, что они не могут рисковать, оставляя его в живых. Аль-Сияб просто слишком привык работать в одиночку, самостоятельно принимать решения. Игнорировать планы, партнерство. Они взялись выполнить задание! Им очень хорошо за него платили. Но нет, половина дозы яда, безрассудная кража вместо убийства, для которого их наняли двое очень опасных людей. А если его преследуют прямо сейчас?..
Она уже думала о том, какой ложью им придется объяснять, почему убийства не произошло. Всегда существовала вероятность, что аль-Фаради оставит в комнате стражников, что у Газзали не будет возможности вылить содержимое флакона в вино. Что на утренней встрече вовсе не подадут вина. Они могли бы сказать, что именно так и случилось, подумала она. Но все не так просто, решение будет зависеть от того, что объявят народу, или даже от того, о чем будут знать во дворце и не объявят… потому что люди, которые их наняли, будут очень хорошо информированы.
Они могли бы вернуть те деньги, которые им уже заплатили вперед. Вероятно, им придется это сделать, думала она. Рафел настоял, чтобы они ничего из них не тратили, она не возражала. Это задание так далеко выходило за рамки их обычных дел.
Оно даже отдаленно не напоминало, скажем, контрабанду солнечных дисков из Эспераньи в порт Марсены в винных бочонках с двойным дном ради уклонения от уплаты пошлины на предметы культа. Или взятку тамошнему знакомому, гораздо меньшую, чем размер пошлины. О таких делах они знали все. А это? Это были неизведанные морские просторы, полные водоворотов, будто они уплыли из Срединного моря далеко на запад и идут на север в бескрайнем открытом океане.
Аль-Сияб лежал мертвый у ее ног. Она сделала все аккуратно. Крови было мало. Будь она лучшим человеком, думала Надия, она бы больше сожалела о случившемся. Поправка: о сделанном ею. Сожаления она не чувствовала. Только гнев.
Вот что бывает, когда ашаритские корсары разоряют твою ферму, убивают твоего отца, а тебя увозят, и ты вопишь, дерешься и царапаешься, пока тебя не вырубают ударом рукояти меча, чтобы ты очнулась уже на борту галеры.
Даже этим утром в Абенивине она все еще не знала, живы ли ее мать и брат. Их отослали прочь, когда до фермы дошел слух о сухопутной вылазке отряда корсаров. Ее отец не захотел уехать. Он сказал ей, чтобы она тоже уезжала, но Надия отказалась. Нужно было загнать животных, и у нее было убежище, которое они соорудили давным-давно, на случай, если опасность (было много ложных предупреждений) на этот раз окажется настоящей.
Недостаточно надежное убежище. Не ложное предупреждение. Девочку, которую тогда звали Ления, вытащили из замаскированной ямы за свинарником и торжествующе проволокли по двору. Ее отец лежал в грязи, раненый, умирающий, но еще не мертвый. Поэтому она увидела удар меча, который оборвал его жизнь. Услышала восторженный крик, последовавший за этим ударом.
И запомнила это навсегда.
Она понимала, что лежащий здесь и сейчас мужчина был умным и обаятельным. Что у него был известный отец, пользующийся уважением в мире ученых и судей. И даже то, что аль-Сияб, как он и сказал, принес два сокровища ей, им. Как партнерам.
И все же. Это был поступок, продиктованный не добродетелью и лояльностью. Лишь необходимостью. Газзали понимал, что не сможет сбежать один. Ни от них и ни от тех, кто их нанял. Он нуждался в корабле. Дворцовая стража будет охотиться за ним, возможно, уже сейчас охотится, а также ищет мальчика, его помощника на базаре.
Нет, на Газзали аль-Сияба нельзя было полагаться. Это было рискованно. Он не сделал того, для чего они сюда приехали. И не потому, что не смог. Потому, что предпочел этого не делать. Из-за него им грозит гибель, ужасная и скорая. Из-за драгоценности. Из-за книги. В этом мире ты можешь умереть, если совершишь подобное.
Однако она забрала с собой и то и другое, когда уходила. И взяла также кошелек, спрятанный в его одежде. Есть вероятность, что когда этого человека найдут, то подумают, будто его убили ради этого кошелька.
Она вытерла нож и спрятала его в ножны. Выйдя на улицу, шагая к главной базарной площади, вливаясь в людской поток, она выглядела женщиной с укрытым вуалью лицом, которая несет книгу своему мужу, отцу, брату. Женщины не читают книг. Бриллиант она спрятала в одежде. На какое-то мгновение ей представилось, как он висит у нее на шее на цепочке.
Нелепая мысль. Не свойственная ей. Она явно потрясена больше, чем сознает. Но они никак не ожидали такого поворота событий… Этот план изначально был далек от совершенства, идеального плана для такого убийства вообще не существовало. Они сделали все возможное, чтобы предусмотреть разные варианты. Визирь или дворцовые стражники могли остаться в комнате, когда халиф вышел к сказителю. В этом случае Газзали должен был побеседовать с аль-Фаради (у него это хорошо получалось) и уйти. Они надеялись, что он будет достаточно привлекательным, в том или ином смысле, и его пригласят снова. И в следующий раз они с халифом останутся наедине. Рафел сказал, что у них будет основание простоять в гавани две недели, может, немного дольше, если пройдет слух, что приближается еще один караван. Они смогут объяснить, что ждут его.
А теперь? Теперь их пребывание в Абенивине закончено. Начнется охота. Если бы стражники схватили Газзали живым и сделали то, что обычно делают, чтобы заставить людей говорить, он бы заговорил. Когда его найдут, его смерть, возможно, приостановит погоню, по крайней мере на время. Они будут искать мальчика, да, но Энбилкара не существует.
Она убила уже двух человек. Обоих она знала. Одного долгое время, он был в основном добр, учил ее. Но он приказывал приводить ее к нему в постель, с самого начала, хотя она была совсем юной. Когда хотел. Он это делал.
Она убила двух ашаритов, мысленно поправилась Надия.
Она вздохнула глубже, продолжая путь. Никто не смотрел на нее. Близилось время полуденной молитвы, но если идти быстро, то она доберется до корабля раньше, чем
