Книга Колдуны - Адам Нэвилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда синие цветы редеют и превращаются в россыпи странных пучков тут и там, тропинку вновь преграждают низко висящие ветви, а вместе с ними заросли крапивы и терновника. Некоторые сочные красные ягоды чудесно смотрятся на покрытых заостренными «рождественскими» листьями кустах, но они, наверное, ядовитые, ведь их не едят птицы. Которые в глубине леса ведут себя более шумно. Распевают песни тревоги на верхушках деревьев, сообщая друг другу, что к ним забралась девочка с собакой.
Грейси уже не видит дом, из-за чего в животе у нее бурлит, как в банке с газировкой. И попу покалывает, как от желания сходить по-большому. Ей действительно хочется в туалет. Но она пройдет чуть-чуть дальше. Еще за один поворот.
За ним Грейси видит светлое и открытое пространство. А вот и Арчи! Кружит по свободной от деревьев поляне, которая появилась до того внезапно, что Грейси опешила и даже подумала: не кончился ли лес совсем? Но нет, за поляной тот делается еще гуще, а здесь прерывается лишь ради ровной лужайки, окружающей идеально круглый купол зеленого холма размером с трейлер. Закатное солнце проливает на него последние лучи.
Грейси бежит вперед, затем останавливается. Перекладывает Уоддлса с одной руки на другую и с изумлением смотрит на то, что находится на этой странной, окруженной деревьями поляне. Кажется, что она видела это место раньше. Но ведь такого не может быть.
Еще ее одолевает вопрос: не живет ли кто-нибудь под холмом? Это, наверное, сад с оградой из деревьев. Поросший травой холмик напоминает ровные зеленые круги с флажками на поле для гольфа, где ей не разрешали ходить на руках. А еще он точно такой же, как «курган» в сказке, что читал ей папа, – про фей и мальчика, который отправился к ним жить. Мальчик не рос, а когда вернулся, вся его семья была уже в могилах.
Подножие холма окружает протоптанная в траве тропинка. Арчи с громким фырканьем обнюхивает ее, будто там разбросаны собачьи лакомства.
Пораженная тишиной, напоминающей о церкви, в которую они ходили на похороны дедушки, Грейси заходит в круг.
По его краю стоят замшелые каменные столбы, они будто люди, обратившиеся в камень прямо в лесу. Один, два, три, четыре, пять… десять!
Грейси с Арчи обходят поляну, словно стрелки на циферблате странных старых часов из земли и камней. Круг за кругом. Маленький холм будто заставляет так поступать, непонятно почему.
После трех полных оборотов Грейси кладет Уоддлса на ближайший камень. Затем садится на соседний, самый низенький.
– Здесь наша избушка. А это наши стулья.
Между камнями в блестящих горшочках растут красные цветы. Грейси заглядывает внутрь ближайшего горшка и замечает маленький череп. Она достает его и засовывает в карман.
Один камень больше остальных и стоит в центре открытой небесам тихой поляны. Он напоминает Грейси стол, за которым стоит священник в церкви. Алтарь. Срезанные цветы разноцветным париком покрывают его поверхность.
Привлеченная их обилием, Грейси подходит ближе.
Камень сверху плоский и, должно быть, стоит здесь в память о ком-то.
– Уоддлс, тут кто-то умер.
Арчи скулит и не идет за ней к камню.
Грейси смахивает цветочные стебли и обнаруживает, что на валуне есть углубление. Внутри него, будто объевшиеся слизни, ползают шумные мухи. Они возятся в черных пятнах внутри «чаши».
Грейси морщит нос, а когда отходит, слышит голос и подпрыгивает, словно кто-то подкрался к ней сзади и крикнул: «Бу!»
«Голос. Или это у тебя в голове? Голос или просто твои мысли?»
Ей словно протерли лицо изнутри холодной фланелью. Грейси чувствует, как отливает кровь, а голова кружится, точно она резко встала после того, как долго сидела со скрещенными ногами.
Некоторое время она вся дрожит, затем шок проходит. Теперь ей кажется, что голос звучал скорее внутри ее головы, а не снаружи. Постепенно страх сменяется любопытством и желанием узнать, кто же это говорил, ведь голос не был злым.
Вот он снова, и звучит так, будто какая-то леди шепчет за деревьями. Или, может быть, за камнями, или даже внутри холма. В нем может оказаться окошко или дверь.
Грейси отвечает на вопрос леди. Или, возможно, это всего лишь навязчивое ощущение, что ей следует представиться.
– Грейси, – говорит девочка и привычно выдает информацию, которая, по ее мнению, интересна всем незнакомым людям. Называет свой адрес. А дальше: – Я учусь в школе. Мой класс называется «Пескарики». Мою учительницу зовут мисс Коллинз.
Вокруг никого. Грейси снова сомневается, что слышала голос леди за деревьями. Возможно, все было только в голове и она сама вообразила чьи-то слова? Пока она пытается понять, могут ли голоса просто возникать в голове, леди удаляется все дальше, но не исчезает за деревьями, а проникает глубже в уши Грейси.
Вопросы обрушиваются на нее журчащим фонтаном, и появляется ощущение, будто кто-то смотрит на ее лицо изнутри. Она точно знает, что сказать, потому что чувствует этот взгляд, даже не видя глаз.
«Ты потерялась?»
– Нет. Мы сюда переехали. Я живу внизу в доме с мамой и папой.
«Может ли маленькая собачка укусить?»
– Он нормальный. И никого не кусает.
«В твоем доме есть братья или сестры?»
– Нет, только мама, папа и я.
«Кто так шумит?»
– Мой папа. Он все чинит. Он умный.
Из-за холма раздается другой голос. В нем нет ни музыки, ни очаровательного шепота. Он резок, громок и очень быстро приближается.
– Нет. Нет. Нет.
Грейси задерживает дыхание. Оборачивается.
И видит соседку со стрижкой, напоминающей рыжий мотоциклетный шлем. Старуха крадется к ней с вытянутыми руками. Ведьма со странными волосами.
Грейси оступается, словно ее ноги задремали.
На ее плечах смыкаются тонкие холодные пальцы. Старуха смотрит не на Грейси, а через ее плечо, будто увидела на поросшем травой холмике привидение.
Взгляд сердитых голубых глаз опускается на Грейси.
А вот и сосед с такой же странной прической клоуна. Он нервно расхаживает на краю поляны, будто Арчи у входной двери, когда ему нужно сделать «свои дела».
Мужчина пытается улыбнуться Грейси. В его «бороде Санта-Клауса» темнеет рот. Кажется, будто сосед сосал лакрицу.
Грейси плачет. Чужаки спугнули леди с мягким голосом, которую можно было слушать весь день. Из-за соседей Грейси чувствует себя в беде. И теперь она так напугана, что ее тошнит, а голова делается пустой и кружится. Еще немного, и сдуется, как воздушный шарик на ветру.
– Я ничего не делала. И ничего не брала, – хнычет Грейси.
