Книга Хирурги человеческих душ Книга третья Вперёд в прошлое Часть первая На переломе - Олег Владимирович Фурашов

в шифоньере, да так и застрял в полусогнутом положении в образовавшемся проёме. И из него стал выходить воздух. И через входное, и через выходное отверстие. А затем он начал быстро бледнеть…

5

Подлужный хотел перетолковать с Тиссеном по поводу Калмановича на следующий день, после получения сенсационных сведений от тестя. Но телефон начальника следственной части облпрокуратуры упорно не откликался. А потом на Алексея обрушился целый ворох производственных забот, и он упустил из вида эту проблему.

Но сегодня, почти месяц спустя, председатель райсовета ранним утром всё же выкроил время для обсуждения животрепещущей темы. Да и Александр Рейнгардович на сей раз оказался на месте.

— Приветствую, Николаич! — с ходу отозвался он. — Звонишь, чтобы выразить соболезнования? — прозвучала в его голосе непонятная ирония.

— В смысле? — не улавливая контекста, напрягся инициатор разговора. — Не понимаю тебя…

— Так уж и не понимаешь, — таким тоном ответил начальник следственной части, что его ухмылку человек с фантазией разглядел бы и за сотни километров. — По поводу Лубова звонишь?

— Да нет. По поводу Калмановича, — пояснил Подлужный. — А при чём здесь Лубов?

— Так ты, Николаич, видать, и вправду не в курсе, — резюмировал Тиссен. — А я уж было хотел восхититься твоей осведомлённостью. Едва-едва с места происшествия прибыл, а ты уже любопытствуешь…Лубова же убили…

— К-как! — поразился Алексей. — Когда? Что случилось?

— Ведь до чего мы дожили, — принялся сокрушаться Александр Рейнгардович. — Вообрази, некоторые влиятельные лица организовали в санатории «Авиатор» натуральный паблхаус. И кувыркались там с проститутками. Прошедшей ночью там развлекался и Лубов. По стечению обстоятельств туда приезжает заказное такси, чтобы забрать обслуживающий персонал…В смысле, не шлюх, а натуральную обслугу. И таксист, бывший боксёр-тяжеловес, случайно опознаёт в окне свою жену, которая его водила за нос, говоря, что по скользящему графику работает в ночную смену на режимном предприятии. Но на сей раз у неё если и проскользнуло, то не там, где надо. Короче, боксёр ворвался в номера, свернул набок скулу жёнушке, а Лубову дал коленом точно в солнечное сплетение. А там, помимо обширного нервного сплетения, да будет тебе известно, проходит так называемая…

— …верхняя брыжеечная артерия, — вспомнил занятия по судебной медицине Алексей.

— Одначе! — подивился коллега. — Так точно. От удара она лопнула, возникло сильное внутреннее кровотечение, и через пять минут наш Юрик почил в бозе. Сейчас вот разбираюсь с квалификацией действий боксёра: то ли умышленное убийство без отягчающих обстоятельств, то ли совершённое в состоянии сильного душевного волнения…

— А может быть, и совершённое по неосторожности, — ещё больше усложнил задачу Подлужный.

— Х-хы…Ну…Это уж ты подзагнул, — хохотнул собеседник.

— А что? — загорячился Алексей. — Я что-то не припомню казуса, чтобы нормальный в плане физиологии человек погибал от одного удара в солнечное сплетение. А вдруг у Лубова было нетипичное расположение брыжеечной артерии? Вот я расследовал случай со смертельным исходом…Доктор проводил перидуральную анестезию, а у пациента было редкое нетипичное строение позвоночника. В результате иглой был повреждён спинной мозг, а препарат был введён пациенту в…

— Николаич, ты, часом, не адвокатом у этого самого боксёра подвизаешься? — схохмил Тиссен.

— Рейнгардович, так ты же сам спросил, — спохватившись, в тон ему ответил собеседник. — Действительно, что это я? Тут, как-никак, прокурора области убили. Да-а, дела…И кто теперь вместо него?

— Хм, кто ж его знает, — хмыкнул начальник следственной части. — Знаю только, что Сясин, пока устно, доложил в Россию обстоятельства происшествия. Сейчас готовит спецдонесение.

— Дела-а…

— А ты-то, Ляксей, чего звонишь ни свет ни заря?

— …Я-то, — не сразу переключился тот на нужную тему. — Саша, у меня появилась интересная информация…

И Подлужный кратко изложил ту часть разговора с тестем, что касалась сылкинских алмазов. И, разумеется, раскрыл статус Калмана Калмановича. Услышав новость, Тиссен долго молчал. Очевидно, он был ошарашен услышанным.

— Нет, ты подумай, — наконец заговорил Александр. — Мы тут бьёмся. Российские интересы охраняем. Какую-то государственную тайну блюдём. А наверху всё распродают за тридцать сребренников! Скажи мне, Ляксей, как после всего этого жить в этой куче дерьма и во что верить?

— Я сам себе задаю этот вопрос, — безрадостно отозвался Подлужный. — А ответ в данном случае один: биться за правду, несмотря ни на что. И ещё. Даже в этой куче дерьма я разглядел колоритный мазок, достойный кисти Ван Гога.

— Слышь, ты, эстет чёртов, — сердито фыркнул Тиссен, любивший ясность, — ты можешь говорить нормальным языком?

— Я всего-навсего имею в виду следующее: раз клюнула такая большая и хищная рыба, как Калманович, — это ярче всего доказывает, что мы на правильном пути. А среднегорский криминал и израильский буржуин одной верёвочкой повязаны.

Глава пятая

1

Шло время. В России «травкинский тренд» воплощался повсеместно. И дело было не столько в Травкине, сколько в так называемой монетарной, то есть кредитно-денежной политике. Она превратилась в основной инструмент регулирования не только российской макроэкономикой, но и всем народным хозяйством. При жутком денежном дефиците у властей средств хватало лишь на выплату «тощих зарплат» бюджетникам да на финансирование самых неотложных текущих расходов. И то не всех. Подобным образом бюджеты верстались сверху донизу.

Само собой, не миновала чаша сия и Сылку. В чём Подлужный в очередной раз убедился, объезжая посёлки и деревни района. Погожим октябрьским днём он приехал в селение со странным на первый взгляд названием: Говяжья. Однако, кажущаяся нелепость объяснялась элементарно: прежде здесь располагалось подсобное хозяйство бумажников, заведённое ещё в сталинскую эпоху. Тем самым заводчане круглый год обеспечивали себя молоком, мясом крупного рогатого скота, а также свининой.

Но в лихую годину Тимкин вынужденно забросил побочный промысел. И Говяжья стала увядать. Люди, оставшись без работы, стали разъезжаться кто куда. Алексей, обходя посёлок, то там, то сям видел заброшенные дома. Внезапно до него донеслось пение под аккомпанемент гармошки, доносившееся из клуба, расположенного на пригорке. «Гляди-ка ты, функционирует! — подивился председатель райсовета по поводу учреждения культуры. И направился туда.

Ранее Подлужный бывал в этом заведении, выступая перед жителями Говяжьей в ходе предвыборной кампании. Клубом его именовали с известной натяжкой, поскольку оно занимало один кабинет в здании, теперь уже бывшего, управления подсобного хозяйства. В нём одновременно размещались и библиотека, и ленинская комната, и агитационный пункт.

На крылечке, прежде чем войти внутрь, Алексей остановился и прислушался. Невидимый гармонист заиграл новую печальную мелодию. Но делал это как-то странно. Дёргано. А старческий женский голос затянул следующую песню.

Потерялся глупенький котёнок,

В серой шубке с дымкой голубой,

Несмышлёный маленький ребёнок

Ищет маму где-то за рекой.

За сметанкой мама убежала,

Чтоб сыночка вкусно накормить.

Убежала и её не стало,

А без мамы как котёнку жить?

Маму