Книга Утопия - Линкольн Чайлд

9 часов 55 минут

Человек по имени Джон Доу[10]стоял на мостике над центром обслуживания посетителей. Облокотившись на свежеокрашенные перила, он смотрел на Ядро, широким проспектом уходящее к станции монорельса. Хотя было уже почти десять, со стороны платформы тянулись нескончаемые потоки людей. «Настоящая человеческая река», — подумал он, вспомнив Книгу Иоиля.

— Толпы, толпы в долине суда![11]— процитировал он вслух.

Нет, скорее в этой сцене было нечто постмодернистское, более подходящее для Томаса Элиота, чем для Библии. Ему нравилось звучание собственного голоса, и он снова произнес, на этот раз чуть громче:

Поток толпы на Лондонский стремится мост,

Я и не знал, что смерть взяла столь многих…[12]

Он снова посмотрел вниз, но сотрудники за столом в форме полумесяца были слишком заняты, чтобы его услышать. Собственно, заметил его, похоже, лишь один человек в вельветовом пиджаке, вышедший из уборной неподалеку. Взгляды их встретились; незнакомец дотронулся до твидового кепи, повернулся и пошел прочь.

Джон Доу окинул взглядом Ядро и решил, что дизайн ему не нравится — конструкции из хромированного металла и дерева напоминали чудовищный синтез творений Вальтера Гропиуса[13]и Пиранези[14].

Впрочем, и система безопасности по-настоящему впечатляла своим размахом. Камеры наблюдения в транспортном центре и вагонах монорельса представляли собой чудо миниатюризации пятого поколения. Он посмотрел на стену рядом с центром обслуживания. Взять, к примеру, бесконтактный датчик, спрятанный за табличкой «Только для персонала». Обычный посетитель парка не нашел бы его, даже если бы искал. А найдя, не понял бы, что это такое. Опытный глаз мистера Доу опознал последнюю разработку «Де минима сенсалерт», очень дорогую, доступную лишь могущественным корпорациям — к которым в некотором смысле относилась и Утопия.

Но любая система хороша лишь настолько, насколько это можно сказать об обслуживающих ее людях. В конце концов, укрепления Трои не рухнули сами — сидевшие внутри глупцы по собственной воле впустили туда троянского коня. А сотрудники службы безопасности Утопии выглядели далеко не столь впечатляюще, как игрушки, которыми их снабдили. Они так целеустремленно ходили вокруг, в черных пиджаках вместо обычных белых, с наушниками в ухе, что с тем же успехом могли бы носить «узи» и бронежилеты. Даже агентов в штатском легко было заметить. Он видел их во множестве вариантов — толстый турист в гавайской рубашке, высокий худой парень с фотоаппаратами, якобы беременная женщина. Но на всех были те же одинаковые черные форменные ботинки на толстой подошве, что и на обычных сотрудниках службы безопасности.

Мистер Доу покачал головой. Сам он мог бы все организовать куда лучше. Как оно, впрочем, в некотором смысле и оказалось.

Он еще немного подождал, наслаждаясь теплыми солнечными лучами, согревающими спину, затем взял кожаную сумку и направился вниз, в сторону портала, ведущего в Газовый Свет.

Вновь оказавшись вдали от толпы, мистер Доу шагал по мощенным булыжником улицам, сунув руки в карманы и насвистывая замысловатую мелодию из «Хроматической фантазии» Баха. Глаза его зорко следили за окружающим, но в отличие от прочих посетителей он смотрел не на представления, аттракционы, артистов в костюмах, а тщательно изучал то, что должно было оставаться скрытым от посторонних взглядов, — посты безопасности, входы и выходы для персонала парка, инфракрасные камеры. Настроение его, и без того хорошее, еще больше улучшилось. Свист стал веселее.

Хотя мистер Доу никогда прежде не бывал в Утопии, он прекрасно знал расположение парка. Без особых усилий он нашел кратчайший путь к казино Газового Света, копии оранжереи в Лондонском королевском ботаническом саду. Он остановился у южного входа, восхищенно разглядывая изящные очертания сверкающего фасада из стекла и стали. «Вполне подходящее место», — подумал он, входя внутрь.

Внутри царила более спокойная, уютная атмосфера, без всякой суеты, которую можно было наблюдать среди аттракционов и закусочных снаружи. Вдоль стен стояли пальмы в горшках и викторианские флаги. Официантки в черных шелковых платьях неслышно перемещались по залу, разнося бесплатный розовый джин и бренди с содовой. За бесчисленными столами стояли крупье и дилеры во фраках эпохи короля Эдуарда. По центру зала расположились двумя большими кругами игральные автоматы — мощные сооружения из латуни и стали, с механическими дисками и нарисованными от руки вишенками. Мистер Доу прошел мимо них, восхищаясь тем, как разработчикам Утопии удалось придать казино облик, соответствующий облику остального Газового Света.

Собственно, лишь одна деталь не имела ничего общего с Викторианской эпохой — «глаза в небе», бесчисленные пузырьки из темного стекла, испещрявшие прозрачные потолочные панели. В отличие от всех прочих мест парка, предполагалось, что система безопасности в казино должна быть видна всем.

Широко улыбаясь, мистер Доу огляделся вокруг, наблюдая, как сотни клиентов склонились над карточными столами, ставят фишки, играя в рулетку, или тянут ручки игральных автоматов. Множество людей были заняты тем, что старательно проигрывали собственные деньги.

Он хорошо разбирался в свойствах человеческой натуры, и его в немалой степени позабавила ирония всего того, что происходило в оранжерее. Редкое чудо — парк развлечений, созданный не на основе марки пива или персонажа мультфильма, а на основе казино. Удивительное извращение первоначальной идеи Эрика Найтингейла. Мистеру Доу был вполне ясен переработанный после смерти Найтингейла сценарий — приезжая сюда, люди попадают под влияние тщательно разыгранных чар и теряют сначала контроль над собой, а затем и деньги.

В самом деле удивительно — Утопия работала уже полгода, но вокруг этой ее маленькой грязной тайны почти не поднималось шума. Возможно, именно поэтому дела Утопии шли столь хорошо.

Мистер Доу бросил последний внимательный взгляд на оранжерею и снова вышел на окутанные туманом улицы Газового Света, остановившись возле маленького магазинчика с вывеской «Табак и сигары Блэкпула». В тени скрывалась маленькая дверь без каких-либо надписей. Как бы между делом бросив взгляд через плечо, он взялся за ручку и повернул ее.