Книга Месть — лучшее лекарство - Элизабет Кейли

Дарел пожал плечами, но Энни не видели этого жеста. Он подошел ближе.

— Понимаешь, я не могу плохо говорить о нем, но… В общем, я считаю, что он недостоин тебя.

Энни повернулась к нему лицом, и вдруг оказалось, что они стоят очень близко. Сердце пропустило один удар. Неужели можно быть еще ближе?

— А кто же достоин? — спросила Энни с неожиданным для нее кокетством.

Дарел осторожно взял ее за плечи и удивился, какие же они маленькие и хрупкие.

— Никто не достоин. Но мне бы хотелось попробовать.

Он наклонился и прикоснулся губами к губам Энни.

Это было прикосновение крыльев бабочки, легкость перышка и нежность солнечного луча, это был свежий ветерок с гор и сладость родниковой воды.

Энни словно погрузилась в темную прохладную воду. Ее тело отзывалось на прикосновения Дарела, ее руки жили своей жизнью, ее губы дарили сладость и принимали с благодарностью ласку. Нежность в каждом вздохе, в каждом прикосновении, в каждом взгляде.

Они не думали о том, что должны и чего не должны. Бумаги упали на пол и рассыпались по теплому ворсистому ковру. Стеснительность, нормы и мораль были отброшены. Остались лишь мужчина и женщина, идеально подходящие друг другу, созданные самой природой для любви.

Много позже Энни лежала, спрятав лицо на груди Дарела, и думала о том, как бессмысленно провела она восемь лет и как сильно ей не хватало человеческого тепла и запаха настоящего мужчины.

Энни приподнялась на локте и посмотрела в глаза Дарела. Она увидела в них бесконечную нежность и заботу и улыбнулась.

— Мне так хорошо, — призналась Энни.

Дарел ничего не ответил, лишь прижал ее к себе и поцеловал в висок, где совсем недавно неистово билась голубая жилка. Ему хотелось навсегда остаться здесь, на полу, не думать о будущем и наслаждаться волшебным запахом ее волос, шелковистой мягкостью ее тела, серебряными колокольчиками ее голоса.

Энни еще плотнее прижалась к своему мужчине — в том, что к своему, она теперь не сомневалась. И, может быть, не зря прошли те восемь лет? Зато теперь она знает, что может быть и по-другому. Теперь она умеет ценить счастье и радость, которые дарит истинная любовь.

Дарел поднес к губам пальчики Энни и почувствовал, что они прохладные.

— А не стоит ли нам одеться? — с беспокойством спросил он. — Или хотя бы перебраться в кровать? Ты замерзла.

— Я еще никогда не чувствовала себя так прекрасно! — заверила его Энни.

— Придется греться подручными средствами. Знаешь, как эскимосы греются в самые лютые морозы? — с самым серьезным лицом спросил Дарел.

— Нет.

— А вот так!

Он кончиками пальцев прикоснулся к животу Энни.

— Щекотно! — пожаловалась она прерывающимся голосом, но Дарел был неумолим.

Он уже покрывал поцелуями лицо Энни, медленно опускаясь к шее, ямочке между ключиц, маленькой упругой груди и бутонам окаменевших от желания сосков.

Еще никогда телефонный звонок не был так некстати!

Дарел и Энни посмотрели друг на друга и застонали.

— Готов поспорить, это Кортни! — сказал Дарел.

— Значит, она не успокоится, пока не услышит меня или тебя. — Энни тяжело вздохнула. — Или, чего доброго, явится сюда. А я сегодня не собираюсь открывать дверь.

— Даже чтобы выпустить меня?

— Особенно чтобы выпустить тебя.

Энни улыбнулась, поцеловала Дарела и поспешила к телефону. Дарел невольно залюбовался грацией и изяществом молодого тела. Энни так естественно и просто относилась к своей наготе, вела себя так женственно, что Дарел понял: он пропал окончательно. Никогда эта женщина не покинет его мысли. Ее образ навсегда останется в его душе.

Мы будем вместе, чего бы нам это ни стоило! — решил Дарел.

— В чем дело, Кортни? — спросила Энни.

— Тебя уже можно поздравить?

Энни не сразу поняла, о чем говорит подруга. Ну не могла же Кортни узнать о том, что у них с Дарелом произошло! Даже с ее проницательностью.

— С чем? — уточнила на всякий случай Энни.

— Со свободой, разумеется!

Энни посмотрела на Дарела, собиравшего вещи и документы, и улыбнулась. Недолго же она успела побыть свободной!

— Шейн подписал бумаги.

— Идем отмечать?! — Кортни просто кипела энергией.

— Понимаешь, тут такое дело… — замялась Энни.

— Уже есть кто-то интереснее боевой подруги? — чуть обиженно спросила Кортни.

— Я очень благодарна тебе за то, что ты вытащила меня из болота по имени Шейн, мы с тобой обязательно отметим это переломное событие, но завтра. А сегодня я должна… я должна Дарелу ужин. В благодарность.

— Ах вот оно что… — протянула Кортни.

Энни была рада, что подруга не видит сейчас ее лицо. Еще никогда ее щеки не становились такими пунцовыми.

— Дарел — отличный парень, просто мечта любой девушки. Если хочешь быстро потерять свою свободу, рекомендую его. Это я тебе со знанием дела говорю. Ладно, не буду отвлекать от ужина. Завтра встретимся, и ты мне все расскажешь. Договорились?

— Хорошо, Кортни, до встречи!

Энни положила трубку, но не спешила поворачиваться к Дарелу.

Кортни сказала, что Дарел отличный парень. Она говорила так, будто… будто… О нет! Я не хочу делить и этого мужчину с Кортни! В Нью-Йорке есть хоть один мужчина, который не встречался с ней?!

— Энни, что-то случилось?

Она не заметила, как Дарел подошел и набросил на внезапно озябшие плечи халат.

— Нет, все в порядке! — несколько наигранно сказала Энни.

— Что хотела Кортни?

— Отметить мое освобождение.

— Радуйся, что я попался тебе на пути, иначе бы сегодня раньше рассвета ты не легла, — усмехнулся Дарел.

Энни вымученно улыбнулась в ответ.

— И все же что-то случилось! — уверенно сказал он.

— Нет, все правда хорошо. Просто я перенервничала. Я все же в первый раз развожусь.

— И я верю, что в последний.

Энни удивленно посмотрела на него. Дарел вдруг сообразил, что готов прямо сейчас сделать ей предложение. Но нет, это было бы глупо и неправильно. Энни достойна всего самого лучшего, и предложение ей он должен сделать красиво, так, чтобы это запомнилось на всю жизнь и было о чем рассказать настырным правнукам.

— Поцелуй меня! — вдруг попросила Энни.

Дарел улыбнулся и нежно прикоснулся к ее губам. Но эта нежность была недолгой, страсть вновь захлестнула их с головой, и последней мыслью Энни было: плевать на Кортни, сейчас он мой!