Книга Новая жизнь темного властелина. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин

Как тебя зовут, и где тебя отыскала тётушка? Неужели это такой большой секрет?

— Нет никакого секрета, — сказал я. — Меня нашли в гостинице «Столичная». В Реву приехал только вчера. А вообще я в вашем королевстве всего несколько дней. Приплыл с острова Кординия. Меня зовут боярин Кир Силаев. Я… внук той самой Ильсинии Силаевой, которую ты когда-то поцеловала.

Зеленоглазая прищурилась.

— Что, прям настоящая колдунья с острова? — сказала она. — Целая боярыня? Правда? Обалдеть. И можешь это доказать? Или я должна поверить в твои сказки из-за того, что ты нацепила дурацкий наряд и прилепила на плечо медведя? Вы ждали, что я завизжу от восторга от того, что ты якобы родственница Ильсинии? Вот только тётушка забыла, что боярыни носят нашивки и на другом плече. Напомни ей об этом при встрече.

— А ты-то о нашивках откуда знаешь?

Женщина горделиво приподняла подбородок.

— Мои предки приплыли сюда с острова. Давным-давно. В нашем архиве до сих пор хранятся дневники предков. Начиная с записей тех, что пожили ещё на острове. Так что о Кординии я знаю побольше некоторых. Могу и тебя просветить… боярыня.

Последнее слово зеленоглазая произнесла с явным пренебрежением.

— Не боярыня, а боярин, — сказал я. — Кир Силаев. Чем ты слушала? Мужчина — не женщина. А нет второй нашивки… Да потому что я не воитель. Бывает и такое. Не всем же мечом махать. Я вот всё больше песенки пою, да струны дёргаю. И говорят, что у меня это неплохо получается.

Женщина на соседнем балконе усмехнулась.

— Потому и вообразила себя мужчиной? — сказала она. — Чтобы не махать мечом? Все колдуньи в Кординии мечтают стать воительницами. Я читала об этом. А у тебя удобная отговорка, чтобы объяснить, почему не носишь нашивку. Но теперь хоть понятно, почему ты здесь.

— Почему?

— Чтобы ты побыла в компании себе подобных.

— Мужчин? — спросил я.

На мужика зеленоглазая точно не походила.

— Ага… — сказала она. — Безумцев! Разве тебе не говорили, что я сумасшедшая?

Снова увидел на её лице усмешку.

— Брось, не может такого быть. Да об этом всему королевству известно. Не дадут соврать. А может уже и в этой твоей Кординии обо мне сплетничают. Что, не так? Только не строй из себя наивную дуру. Или тётушка тебе запретила говорить со мной на эту тему?

— На какую тему? — переспросил я. — Да кто ты вообще такая?

Женщина ответила не сразу. Склонила на бок голову, повела бровью. Какое-то время вглядывалась в моё лицо, словно пыталась прочесть на нём мои мысли.

— Ты… издеваешься надо мной? — спросила она. — Или… и впрямь не знаешь?

Должно быть, ответ увидела на моём лице.

— Обалдеть, — сказала зеленоглазая. — Ты… действительно можешь быть убедительна. Надо же. И правда талантливая артистка. Сделаю вид, что поверила тебе, певунья.

Она ушла в свою комнату, но вскоре вернулась на балкон.

— Кто я такая, говоришь? Держи.

Бросила мне маленький предмет из жёлтого металла.

Тот блеснул в полёте…

Я поймал его, разжал пальцы, посмотрел на ладонь. Увидел на ней золотую монету. Не привычную, с изображением очертаний берегов острова Кординия, а маленькую, отчеканенную на Ягварском королевском монетном дворе.

Глава 47

Подбросил монету на ладони — новенький жёлтый кругляш снова блеснул.

— Спасибо, конечно, — сказал я. — Что мне должен подсказать твой щедрый жест?

— Глянь на монету, идиотка, — сказала зеленоглазая. — Посмотри на портрет!

Выразительно приподняла брови.

— Ничего не замечаешь? — спросила она.

Я взглянул на отчеканенный на золоте женский профиль. Прочёл сделанную мелкими буквами надпись: «Великая Государыня Каталиния Семнадцатая, королева Ягвары». Перевёл взгляд на зеленоглазую.

— Если ты намекаешь… — сказал я, сравнивая профили. — Это не ты. Есть что-то общее… но точно не твой портрет. Или тому, кто тебя так изобразил, нужно настучать по рукам.

— Конечно не я, — сказала женщина. — Это портрет моей мамы. В молодости. Но мне говорили, что мы с ней очень похожи. Разве не так?

Она смотрела на меня, горделиво запрокинув голову: должно быть, дожидалась моей восторженной реакции.

Не стал её разочаровывать.

— Интересно девки пляшут, — сказал я. — Так ты у нас целая королева?

— Великая Государыня Каталиния Восемнадцатая, — сказала зеленоглазая.

И добавила:

— Сумасшедшая.

* * *

Не успел расспросить зеленоглазую, в чём проявляется её сумасшествие. Потому что меня отвлекли — в мою дверь постучали. Причем, судя по реакции Великой Государыни Каталинии Восемнадцатой, к ней постучали тоже. Мы с королевой обменялись взглядами; не прощаясь, вернулись в свои комнаты.

Принесли ужин.

Выпроводил ликт-служанку, полюбопытствовал, чем именно меня собирались кормить. Не баландой. Не иначе как королевские повара постарались. Вот что значит всего разок оторвать руки. Счистил всю еду на одну тарелку — отнёс в уборную, где избавился от ароматной пищи без малейшего сожаления.

Возможно я и перестраховался. Но раз у меня появились недоброжелатели (моё присутствие в башне об этом и говорило), то приходилось заботиться о том, где и что я ем. Умирать от яда неприятно — в этом я убедился на собственном опыте. Тратить на лечение ману тоже не хотел: в последние дни расходовал энергии больше, чем накапливал. Когда ещё устрою нормальный концерт…

Голодать не собирался. О том, где и как раздобуду пищу, позаботился заранее.

Для того чтобы сплести «скрепы» входа в эльфийское жилище не понадобилось много времени. Точно такой же вход я оставил в номере гостиницы «Столичная». Той энергии, что влил в него, хватит на трое суток, не меньше — дольше я торчать в этой башне не собирался.

На мой фокус с внезапным возвращением Васелеида отреагировала спокойно. Не расспрашивала, как он мне удался. Все её вопросы касались моих дальнейших распоряжений.

Перед повторным арестом я запретил Васе питаться в ресторане гостиницы. Кто знает, что ей могли там подсунуть — теперь она не просто иностранная туристка, а слуга арестанта. Велел прогуляться по продуктовым лавкам, закупиться съестными припасами.

Вернулся в гостиницу — там меня дожидалась корзина с продуктами и кувшин с молодым вином. Всё это перенёс в башню. Но прежде успокоил Васю: объяснил, где меня держат; велел ей не особенно светиться за пределами «Столичной», ждать моего возвращения.

Была у меня мысль показать Васелеиде столицу королевства с высоты Мужской башни.