Книга 273 дня до лета - Сергей Сергеевич Сухоруков

меня Леший хороводит. Чушь, какая-то. Так не бывает. Это невозможно. Хотя… Что удивляться? «В жизни обычно бывает то, чего не может быть…».

* * *

Ночь выдалась бессонной. Она походила на ту последнюю, проведённую на казарменной койке, когда считанные часы отделяли кромешную тьму от рассвета последнего дня срочной службы.

Мысль об идеальном ужине будоражила и толкала в бок, не давая провалиться в сон. Еле дотянув до 8 утра, Фёдор набрал маму. Заказав у неё пиццу к 19 часам и, подготовив список продуктов, он направился в супермаркет тратить денежные средства на вечерний сабантуй.

За окном темнело, тщательно вымытая квартира дышала свежестью. Распечатанная на принтере надпись «Welcome» была прикреплена скотчем с внешней стороны входной двери. Натёртые зеркала, новые полотенца, душистое мыло из пачки, розовая зубная щётка в упаковке, рядом со своей – как намёк на беспрепятственную возможность остаться до утра – всё ждало начала вечера. Две прозрачные чёрные тарелки на выглаженной скатерти получили по белой колонне из тканевых салфеток, похищенных шутки ради из ресторана в финале корпоратива. Семь небольших красных роз погрузились в узорную вазу советской эпохи. В пару хрустальных бокалов, наполовину заполненных водой, отправились свечи-шайбы. В зажжённом виде они прекрасно держались на плаву и дарили обоям завораживающую игру мерцающего огня.

Несмотря на масштабную подготовку, Фёдор до последней минуты был уверен, что Рита передумает и не придёт, однако в 20:17 в заранее открытую дверь постучали. На пороге стояла любовь всей его жизни. На фоне чёрной одежды её соломенные волосы горели керосиновой лампой в кромешной тьме, не оставляя мотыльку ни единого шанса пролететь мимо.

– Пи́ндра! Глянь, кто к нам пришёл, теперь у нас целое семейство кошачьих! – радостно воскликнул гостеприимный хозяин. – Только, пожалуйста, предупреждаю, потому как участились случаи. Если можете, воздержитесь от использования Пи́ндриного лотка по назначению. Он не рассчитан на такие мощности.

– Ух ты! Трехцветная… Куклачёв говорил, что такие – самые умные, – засмеявшись, сказала Рита. – Ну, здравствуйте, сударь.

По настоянию Фёдора молодые люди троекратно поцеловались.

– Прошу, мадам, мойте руки, перед и зад.

– Между прочим, мадмуазель, – ответила она с интонацией героини Фаины Раневской из мультфильма «Карлсон вернулся».

– Помните тот случай, когда обнажённая Фаина Георгиевна в гримёрке дымила папироской и к ней внезапно зашёл директор театра.

– Да, помню, она спросила: «Вас не шокирует, что я курю?»

После церемонии омовения и надевания хозяйских шлёпанцев гостья проследовала на украшенную десятком горящих свечей кухню, положила на стол пачку сигарет, а сверху – ещё одну, тёмных, очевидно, обладающих более высокой крепостью, насыщенностью и стоимостью.

– Вас не будет шокировать, что я курю?

– Всё будет зависеть от вашего внешнего вида в этот период времени.

С Ритиной футболки, поднимая за поля цилиндр, приветствовал публику череп. На джинсах – скелеты, играли в подкидного дурака. Бензиновая зажигалка и бляшка ремня также не избежали символов смерти. Один лишь жизнерадостный Спанч Боб, гонявший сачком медуз на носках девушки, выбивался из загробного царства.

– Кстати, у вас потрясающий внешний вид. На куртке «Puma», на кроссовках «Puma», на сумке «Puma», – это приверженность любимому бренду или это чтобы все окружающие, читая по-русски, видели, как вас мама назвала? – поинтересовался Фёдор.

– Главное, чтобы они не видели, в чём она меня родила. Духи, кстати, тоже «Puma».

– Ничего себе! Вот это откровения. Обожаю разговаривать с девчонками на откровенные темы.

– Только разговаривать?

– Ну… Можно ещё на ушко разные гадости пошептать.

– Да вы прямо спец! Вот вам за это подарочек из Сочи.

– В городе Сочи темны ночи, а в городе Поти тёмные тёти!

– Вот вам на шею вязанка сушеной хурмы, чурчхела и магнитик в честь наступающего года.

Магнит представлял из себя весёлую свинку в полицейской фуражке, с чёрной плёткой и наручниками.

– Всё как вы любите, – добавила она с улыбкой.

Фёдор вытащил из-под скатерти черно-белую фотографию Риты и подаренным магнитом прижал её к белому полотну вытяжки.

– Ужасная фотография, – выдала первое, что пришло в голову, ошеломлённая, но не показавшая виду девушка.

– Другой нет. На ней вот даже складочка с боку имеется – мы как-то раз с ней переспали.

– Я надеюсь, вы были одеты?

– Безусловно! Галстук, пиджак – всё как положено.

– Ну тогда я за неё спокойна.

Вытяжка уже красовалась коллекционными экземплярами, бережно сохранёнными их обладателем. Три офисных рисунка Риты, в сатирической форме высмеивали руководство. Венчала галерею живописи сохранённая с их летнего свидания крышка пива «1664».

– Зачем ты все это хранишь? – ещё больше удивилась она.

– Воспоминания о детстве.

Девушка выложила мобильное устройство из сумки на стол.

– Новый телефон? У моей бабули такой же, а она в них толк-то знает, уж поверь мне… Фуфло брать не будет. Так как вам Красная Поляна?

– Мы в дендропарке были, в сауну ходили, спа-процедуры, водорослевое обвертывание, все дела.

– Золотая молодёжь Новороссийска шикует. Мне тут одна сорока на хвосте принесла, что у вас дела в гору пошли.

– Есть немного.

– Косорыла… Ой, что я несу? Праворульная машина?

– Да, «Nissan», японской сборки.

– Знаешь что слово «Nissan» означает?

– Нет.

– Я сначала думал, что компания так названа в честь месяца.

– Есть такой месяц?

– «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат»29.

– Неужели основатель Nissan врывался по Булгакову?

– Допускаю, но есть и другая, более прозаичная официальная версия: «Нихон сангё» – «японская промышленность».

– Ух ты…

– А где ты её держишь? На стоянке?

– Смысл, когда гараж есть?

– Снимаешь?

– Зачем?

– Тебе ещё и гараж подогрели? Вот это ты мажорчик, – дразнил посетительницу Фёдор, – офигеть можно. Ты раньше такая мышка невзрачная была, а тут прямо орликом взлетела.

При этих словах у молодого человека, театрально изображавшего гордую птицу на вершине Кавказа, вышла умученная курица-гриль.

Рита с пронырливостью опытной гусыни, воспользовавшись легкомысленным расположением резчика пиццы – спиной к ней – молниеносным броском руки фехтовальщика нанесла разящее туше́, ущипнув хозяина за ягодицу.

– За мышь! – звонко разлетелось по кухне, чем-то напомнив боевой клич «Банзай!».

– А-а-а! Что ж так больно-то? – потёр место пропущенной атаки Фёдор.

– Трите, Федя, трите, они золотые… Трите, а то синяк останется.

– Сами нашкодили, сами и исправляйте, – резонно заметил пострадавший.

– Ладно, давайте потру, – Рита начала оздоровительную процедуру.

– Я смотрю, вы волосёшки отпустили, одежды у вас нарядные, импортного производства – словно на концерт в гортеатр собрались. Раньше вы такой не были.

Хозяин продолжал веселить посетительницу, демонстрируя обнуление старой обиды.

– У меня не было