Книга «Птицы», «Не позже полуночи» и другие истории - Дафна дю Морье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горы подарили мне лучшие часы моей молодости. Эту жажду растратить, расплескать всю энергию, выкинуть из головы все мысли, стать ничем, крохотным пятнышком на фоне гор и неба мы с Виктором именовали горной лихорадкой. После успешного подъема Виктор приходил в себя быстрее, чем я. Он внимательно, методично осматривался вокруг, уже планируя спуск, пока я, завороженный чудом, продолжал грезить. Испытание на выносливость мы выдержали, вершина была побеждена, но предстояло завоевать еще нечто не поддающееся определению. Желанный опыт так и остался для меня недоступным; и я подозревал, что виноват в этом сам. Но все равно это было прекрасное время. Лучшее в моей жизни…
Однажды летом, вскоре после деловой поездки в Канаду, я получил от Виктора письмо. Он был в приподнятом настроении — сообщал, что помолвлен и в ближайшее время женится. Его невеста — само очарование. Он спрашивал, не соглашусь ли я быть шафером на их свадьбе. Я сразу ответил как положено — выразил искреннюю радость, поздравил его и от всей души пожелал счастья. Однако сам я, убежденный холостяк, с грустью подумал, что потерял еще одного друга, на сей раз лучшего, который теперь увязнет в семейном болоте.
Невеста Виктора — валлийка — жила в Уэльсе, недалеко от его поместья в Шропшире. «Ты не поверишь, — писал он в следующем письме, — она ни разу не была на Сноудоне. Придется мне взять ее образование в свои руки». Помню, я подумал тогда: трудно представить занятие более неблагодарное, чем тащить в горы совершенно не тренированную девицу.
В третьем письме Виктор извещал, что они с невестой приезжают в Лондон — скоро свадьба, много чего надо купить и сделать. Я пригласил их обоих позавтракать. Не знаю, что́ я ожидал увидеть. Мне рисовалась невысокая, крепенькая фигурка, темные волосы, живые глаза… И уж конечно не та ослепительная красавица, которая сделала шаг мне навстречу и, протянув руку, представилась: «Анна».
До Первой мировой войны молодые женщины редко пользовались косметикой. Губы у Анны были не накрашены; золотистые волосы волнами спускались на уши. Помню, я глядел на нее не моргая, пораженный ее невероятной красотой. Виктор довольно рассмеялся:
— Ну, что я тебе говорил?
Мы сели за столик, быстро освоились и разговорились. Свойственная Анне сдержанность придавала ей особое обаяние, но, зная, что я самый близкий друг Виктора, она приняла меня с первой минуты — и, кажется, я ей понравился.
Да, подумал я, Виктору чертовски повезло. Все мои опасения насчет его брака рассеялись — достаточно было увидеть Анну. Примерно в середине завтрака разговор повернул на горы — как всегда, когда мы с Виктором оказывались вместе.
— Итак, — обратился я к Анне, — вы выходите замуж за человека, обуреваемого страстью лазать по горам, а сами не поднимались даже на Сноудон, который у вас под боком.
Она чуть заметно нахмурилась и не сразу ответила:
— Верно. Я никогда там не была.
Меня удивило какое-то колебание в ее голосе.
— Но почему? Родиться валлийкой и не побывать на самой высокой вершине Уэльса — это граничит с преступлением.
Виктор решил вмешаться.
— Анна трусиха, — объяснил он. — Каждый раз, когда я предлагаю ей пойти в горы, она под любым предлогом увиливает.
Анна быстро повернулась к нему:
— Нет, Виктор, не в этом дело. Ты не понимаешь. Я вовсе не боюсь.
— Что же тогда?
Он нежно положил ладонь на руку Анны. Я видел, как он ее обожает, и не сомневался, что они будут счастливы. Анна смотрела на меня через стол, словно прощупывая взглядом, и я каким-то шестым чувством догадался, что́ она скажет.
— Горы очень требовательны, — проговорила она. — Им нужно отдавать все до последнего. Таким, как я, лучше держаться от гор подальше.
Я понял, что она имеет в виду, — тогда, по крайней мере, мне так показалось. Но они с Виктором были влюблены друг в друга, и я считал, что было бы чудесно, если бы она разделила с мужем его увлечение, преодолев свой изначальный страх.
— Вот и отлично, — сказал я. — Вы совершенно правильно к этому подходите. Горы действительно требуют полной отдачи, но вдвоем вы сможете все преодолеть. Виктор не станет переоценивать ваши силы. Он гораздо осторожнее меня.
Анна улыбнулась и высвободила руку.
— Вы оба большие упрямцы, — возразила она. — И оба не понимаете. Я родилась в горах. Я знаю, о чем говорю.
Тут в дверях появился наш с Виктором общий приятель, мы познакомили его с Анной, и разговор о горах сошел на нет.
Через полтора месяца отпраздновали свадьбу, и клянусь — я никогда не видел невесты прекраснее. У Виктора было бледное от напряжения лицо; думаю, он понимал, что взял на себя великую ответственность — сделать эту девушку счастливой.
До свадьбы, пока они жили в Лондоне, я часто виделся с Анной, и хотя Виктор ни о чем не подозревал, я влюбился так же пылко, как он. Меня влекли к ней не сами по себе ее очарование и красота, а необычное сочетание того и другого, какой-то исходивший от нее внутренний свет. Я боялся только, что Виктор, простой и открытый по натуре, покажется Анне излишне легкомысленным и шумным и это может заставить ее, как улитку, замкнуться в себе. Впрочем, они несомненно составляли прекрасную пару. Провожая новобрачных после приема, устроенного в их честь пожилой теткой Анны, заменившей ей покойных родителей, я, растроганный, уже мысленно видел, как я буду гостить у них в Шропшире и стану крестным отцом их первенца.
Однако вскоре после их бракосочетания служебные дела срочно потребовали моего отъезда, и лишь в декабре я получил первую весточку от Виктора, который звал приехать к ним на Рождество. Я охотно принял приглашение.
Они были женаты уже восемь месяцев. Виктор был в отличной форме и выглядел счастливым, Анна же показалась мне еще красивее. Я не мог отвести от нее глаз. Меня встретили чрезвычайно радушно, и я провел блаженную неделю в прекрасном старинном доме Виктора, хорошо мне знакомом по прежним визитам. Их брак оказался удачным — это стало очевидно с первой минуты. И если
