Книга Невеста к Рождеству - Кэрол Аренс

я не хочу быть старой девой-приживалкой и обузой для всех.

— Каждый из нас будет рад принять тебя в своем доме.

— Я знаю, но это не сделает счастливой меня. Не хочу просыпаться каждое утро и думать, сколько еще жалости и сочувствующих взглядов мне придется вынести. — Она пожала руку Питера. — Я хочу лишь того, что и все нормальные женщины.

— Не думаю, что существует еще одна девушка, желающая связать свою жизнь с лордом Скарсфелдом.

— Видимо, потому, что он не целовал их в кончик носа. — На этот раз Фелиция произнесла отчетливо каждое слово.

— Что? — Питер открыл рот так широко, что челюсть, казалось, упадет на колени. — Что он сделал?

— Вот так. И это было очень приятно, учитывая, что ты считаешь его огром. Я прослезилась, и он помог мне избавиться от слезы.

— Ты плакала из-за него? И это еще до венчания! Теперь я вижу, что разум твой затуманен.

— Я расплакалась от чувств, потому что он искренне признался, каковы причины столь спешной свадьбы, но тебе я о них не расскажу. И еще он мне улыбнулся. Поверь, я увидела под маской хмурого человека совсем другого. Виконт сделал мне предложение стать его супругой от всего сердца, на это я никогда и не надеялась. Ты еще не видел кольца, которое он, между прочим, выбрал сам. Оно не могло быть лучше, даже если бы я сама его придумала. Поверь мне, Питер, я не мечтала, что у меня в жизни будет такой момент.

Кузен несколько раз моргнул, но промолчал. Конечно, он мужчина и, вероятно, не понимает ее.

— И знаешь, ему не надо было вставать на цыпочки, чтобы поцеловать меня.

— Это правда, — наконец пробормотал Питер. — Если ты так уверена в верности своего решения, я поддержу его.

— Спасибо.

Кузен прекрасный человек. Ему было всего двадцать лет, когда он получил титул виконта Кливертона и взял на себя заботу о ней и сестрах. Неудивительно, что он беспокоился. В один день товарищи по играм стали предметом заботы, это, разумеется, нелегко.

— Ты помнишь, о чем мы говорили в поезде?

— О чем-то… да.

— О том, что теперь моя жизнь обретет смысл. Возможно, он именно в том, чтобы сделать лорда Скарсфелда счастливым.

— Полагаю, ты нашла бы смысл жизни и дома, но я сказал, что поддержу тебя, не думаю, что стоит постоянно возвращаться к этой теме.

— В Кливертоне я никому не нужна, а здесь, пожалуй, необходима.

Ей ведь удалось, пусть мельком, увидеть настоящего лорда Скарсфелда, значит, она сможет дать ему то, в чем он остро нуждается. Дело не только в его сестре. Судьба бросила Фелиции вызов, и она стрепетом его приняла.

— Я и раньше говорил, что если кому и под силу сделать виконта счастливым, то только тебе.

— Вот видишь? Значит, мое решение не ошибочное, я должна исполнить важную миссию.

Послышались удары по крыше. Питер открыл окно и посмотрел на возницу.

— Вон оно, поместье Скарсфелд, сэр, прямо впереди.

Питер откинулся на спинку дивана.

— Я молю лишь о том, чтобы жизнь не сдернула с тебя эти розовые очки, Фелиция. В них мир всегда будет казаться тебе чудесным местом.

Она ничего не знала о жизни, не представляла, каков мир на самом деле, лишь надеялась сделать счастливыми обитателей одного дома.

Она непременно убедит лорда и леди Пенфилд, что Абигейл лучше остаться там, где она росла.

Исайя стоял у окна зимнего сада и внимательно смотрел на дорогу, отрезок которой примерно в полмили отлично отсюда просматривался. Он провел здесь все утро. И с течением времени, а был уже час пополудни, ощущал себя скорее более бодрым, нежели уставшим.

Он был готов каждую минуту увидеть приближающийся со стороны города наемный экипаж. Кузен Фелиции решительно отверг предложение прислать за ними карету из Скарсфелда. Вероятно, лорд Кливертон надеялся, что кузина все же изменит решение и вернется с ним в Лондон.

Исайя всматривался в даль, гадая, случилось ли это. Созвучно его внутреннему состоянию, все вокруг замерло, тишину не нарушал даже легкий ветерок, недавно сметавший снег с веток деревьев.

Не стоило целовать Фелицию. Она сама бы справилась со слезами, не надо было вмешиваться. Впрочем, он всегда с трудом переносил плачущих женщин.

С того утра Рождества, как рыдающая мама разбудила его и сказала, что они уезжают из дома к ее новому мужу. Он был слишком мал, чтобы понять значение ее слов и происходящих перемен, не говоря уже о том, чтобы предвидеть, какое будущее ждало молодую, красивую маму. В тот момент мучил один вопрос: как же его найдет рождественский дед?

В течение многих лет Исайя задавался вопросом, почему отчим выбрал для их отъезда из дома именно утро Рождества? Ничего более скверного и придумать было нельзя. Он старался, но до сих пор не смог забыть самого страшного дня в жизни. Каждое мгновение по прошествии лет виделось так же ярко и отчетливо, как тогда. Проходя мимо елки, он увидел подарок, который смастерил в тот год осенью, — бусы из березовых щепок, сделанные вместе с конюхом. Вырвавшись из объятий матери, он бросился, чтобы забрать их, но сильная рука схватила за ворот ночной рубашки и поволокла к двери.

— Из-за тебя мы опоздаем, — рявкнул отчим. Строгий голос всегда его пугал. — И прекрати ныть, помни: однажды ты станешь виконтом, веди себя соответственно.

Мама попыталась возразить, напомнила, что сын еще ребенок, но мужчина ответил ей — что-то неразборчивое, — и мама заплакала еще громче.

Как ни странно, маленький Исайя запомнил, как красиво выглядела наряженная елка, она сверкала и переливалась в лунном свете, несмотря на разворачивающуюся рядом трагедию.

Разглядывая дорогу, Исайя молил Бога, чтобы Фелиция не передумала. Тогда он окажется в ужасном положении. Времени для поисков новой невесты совсем не осталось. Кроме того, ему понравилась мисс Пенниджонс, прикасаясь губами к ее носику, он искренне наслаждался моментом.

Закрыв глаза, Исайя обратился к Всевышнему, желая, чтобы невеста сдержала слово, приехала в Скарсфелд и помогла ему разрешить ситуацию с сестрой в их пользу.

— Аминь, — прошептал он, медленно поднимая веки. — Благодарю тебя, Всевышний. Аминь, — добавил он и побежал в дом дать распоряжение слугам и домочадцам спуститься для приветствия новой леди Скарсфелд.

— Совсем не этого я ожидал, — прошептал Питер, и Фелиции оставалось лишь надеяться, что слуги, выстроившиеся по обе стороны холла, его не услышали.

— Чего же ты ожидал? — так же шепотом спросила она.

Что же до самой Фелиции, то она была уверена, что не видела помещения красивее, чем