Книга 40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

середина ноября 1991-го, и начиналась новая жизнь на исторической родине.

Глава 2

Его университеты

Игорь родился за полгода до начала Великой Отечественной войны в городе Днепропетровске. Его отец Владимир Львович был инженером, специалистом в области теплотехники, термодинамики и тепловых двигателей. Он окончил механический факультет Днепропетровского горного института в 1924 году в числе первого десятка выпускников-студентов послереволюционного периода. Когда в 1961 году в СССР были введены нагрудные академические знаки (в народе эти знаки именовались ромбиками или поплавками) для окончивших советские высшие учебные заведения (по образцу и подобию жетонов для лиц, окончивших курс Императорских российских университетов в дореволюционной России), то отец Игоря получил по почте знак с порядковым номером 4. Перед войной отец защитил кандидатскую диссертацию и преподавал в этом институте. Он был выходцем из большой, среднего достатка еврейской семьи екатеринославского (Екатеринослав – дореволюционное название Днепропетровска) мельника и имел двух братьев и сестру. С началом революции отец в восемнадцать лет добровольцем пошел в Красную армию и был прикомандирован в качестве ее представителя к штабу батьки Махно в Гуляйполе. Отец служил в Красной армии с 1918 по 1921-й. В 1921 году он демобилизовался и поступил в Днепропетровский горный институт.

Старший брат отца, Абрам, в 1914 году закончил медицинский факультет Лейпцигского университета (Германия) и пошел добровольцем в русскую армию, где и прослужил военным врачом до конца Первой мировой войны. В период 1938–1941 годов заведовал кафедрой отоларингологии 1-го Киевского мединститута.

Младший брат Яков высшего образования не получил и работал на различных хозяйственных должностях. Сестра Софья была профессиональной революционеркой, а после революции и до войны работала в партийном аппарате.

Мать Игоря Виктория была моложе отца на десять лет, окончила Днепропетровский машиностроительный техникум и работала техником на заводе имени Петровского. Она была видная статная брюнетка с серыми глазами.

Случилось так, что отец и его старший брат Абрам женились на двух родных сестрах – Виктории и Этель. Дедушка Игоря по материнской линии Самуил, отец Этель и Виктории, окончил юридический факультет университета в Лондоне и уехал с бабушкой Идой в Нью-Йорк, где они жили до 1910 года. В 1910 году дедушка умер, а бабушка переехала в Польшу, где у нее был брат Давид, имевший в Лодзи бизнес по поставкам тканей. Старшая сестра Этель родилась и жила одиннадцать лет в Нью-Йорке, а младшая Виктория родилась в Польше. Их брат Арнольд тоже родился в Польше, жил в Ленинграде и служил в подводном флоте. К началу войны Этель работала преподавательницей английского языка в Киевском мединституте.

Во время войны в течение нескольких лет почти всё семейство оказалось в Челябинске.

Отец, начиная с 1943 года, работал на ЧТЗ начальником установки по получению жидкого кислорода на базе турбодетандера академика П. Л. Капицы – одной из первых в Союзе и мире – и преподавал в Челябинском политехническом институте, открытом в том же 1943 году. Мать не работала, она умела шить и потихонечку шила дома на заказ.

Рядом на той же лестничной площадке жили младший брат отца Яша с дочкой Любой и ее мужем Гришей – майором-танкистом, который перед войной окончил бронетанковую академию имени Сталина, стал кадровым военным, провоевал всю войну от звонка до звонка, включая участие в Сталинградской битве, и остался служить в армии после войны. Он был назначен военпредом на ЧТЗ. В Советском Союзе действовала система военной приемки на всех предприятиях, производящих технику и другие предметы для армии.

Старший брат Абрам с женой Этель и бабушкой Идой жили на соседней улице – он заведовал кафедрой отоларингологии в местном мединституте, Этель была завкафедрой иностранных языков в том же институте, а их сын Леонид, врач-уролог, работал в городской клинике.

На другой соседней улице жила сестра отца Соня с мужем Израилем Оржеховским. Он провоевал всю войну, демобилизовался в чине подполковника и заведовал в Челябинске большим автохозяйством. Их дочка Минна жила в Москве.

Брат матери Игоря Арнольд после войны демобилизовался и по-прежнему жил в Ленинграде. Его жена погибла во время блокады, их сын, который остался после смерти матери беспризорным, находился в заключении в Воркуте. Дядя Арнольд женился на своей фронтовой подруге, и у них рос сын Евгений.

Детсадовские годы Игорь помнил смутно, запомнились только редкие эпизоды, когда директор садика, полная и рослая еврейка Софья Марковна приходила в столовую и громогласно объявляла: «Дети, у нас сегодня хлеб с настоящим сливочным маслом!»

Излишне говорить, что в остальные дни хлеб был с маргарином или даже без оного.

В 1948 году Игорь пошел в первый класс в элитную мужскую (тогда школы делились на мужские и женские) школу № 10, которую возглавлял огромного роста тучный мужчина – заслуженный учитель Анатолий Иванович Александров. Школа была далеко, трамваи и троллейбусы туда не ходили, и проходилось топать пешком. Первый класс профессор хорошо помнил. Прошло три года после войны, карточная система была отменена в 1947 году, и тогда же была проведена хитрая денежная реформа.

Коммент-эр: все денежные номиналы были уменьшены в 10 раз, причем вклады до трех тысяч рублей оставались без изменения; до 10 тысяч рублей менялись по курсу 3:2; более 10 тысяч рублей делились на три части: первая – три тысячи рублей – обменивалась 1:1, вторая – семь тысяч рублей – 3:2, остальная часть вклада – свыше 10 тысяч рублей – 2:1.

Беднота была удручающая, школьной формы тогда не было, и первоклассники щеголяли в основном в самодельных курточках, перешитых из родительских гимнастерок, юбок и пиджаков. Так как материи одного вида на курточку не хватало, была мода на комбинированную одежду из материалов двух цветов. С играми и игрушками тоже была проблема. Дети почти полностью состояли на самообслуживании. Местом для игр служили улица и двор, где дети проводили всё свое свободное время. У девочек популярной игрой были «классики», иногда в них играли и мальчики. Мелом на асфальте рисовали сетку и прыгали по ней, толкая ногами некое самодельное подобие шайбы. Девочки часто играли со скакалкой. Были распространены такие игры, как прятки, догонялки и т. п.

Мальчики вовсю катались на самодельных самокатах. Такой самокат представлял собой две доски, сколоченные под углом. Сзади на горизонтальной доске крепились два задних колеса. К вертикальной доске привинчивались два шарнира от дверей и устанавливалась шарнирно третья рулевая доска с передним колесом. В качестве колес исключительно использовались шарикоподшипники. При движении по асфальту такой самокат издавал оглушительный визг и грохот. В