Книга Одесская сага. Нэцах - Юлия Артюхович (Верба)

Он рискнул еще раз поднять эту тему за столом потом, после разгульной гулянки второго дня. Да Митрич все время уходил от разговора или напоминал, что за столом о делах говорить не по правилам, что ничего не понимает по причине большого количества выпитого, или песни затягивал свои тягучие и непонятные, а то вдруг предлагал всем позабавиться, но Вайнштейн категорически отказывался, ссылаясь на отсутствие должного умения, да и забавы казачков ему были чужды.

Вольтижировка, состязание в сабельном поединке, рубке и метании ножей и уж тем более — в кулачных поединках или борьбе его совершенно не прельщали, а вот казачки, напротив, распалялись с каждой чаркой, и их поначалу безобидное состязание подчас переходило в смертельный поединок, вот тут всегда в дело вмешивался казачий триумвират «Митрич и братья», и снова наступала тишина на поле битвы.

А на следующий день после гулянки всех подхватила и закрутила общая рабочая карусель. Митрич с братьями решили, что участок Бориса переходит на круглосуточный режим, и уже вечером Вайнштейн чуть не пинками гонял узбеков-истопников, которые начали уставать и жалобно на что-то жаловались ему. Потом пришла очередь пинать фильтровщиков концентрата, потом снова истопники и мешальщики, и снова фильтровщики… Потом случилось то, чего и надо было ожидать — ночная смена напортачила, узбеки от усталости упустили ткань фильтра, концентрат пролился малой частью в таз, а большая часть, конечно, оказалась на земле, Игнат, дядька Митрича, что подменил на ночь Борьку, недолго думая, в сердцах отметелил нагайкой бедных узбеков, не считая ударов и не сдерживая силы, в результате тех в плачевном состоянии отволокли к шаманке в ее глинобитный домишко в дальнем углу усадьбы и срочно послали подручного мальчишку, чтоб разбудили Борьку.

— Иди, урус, Гнат тебя хочет, — коверкая слова на свой лад, непрестанно повторял мелкий пацан.

Вайнштейн ожидал всего, чего угодно, кроме того, что увидел в выпарочном углу — концентрат в двух казанах начал подгорать, потому что узбеки в страхе разбежались кто куда, спасаясь от гнева Игната. Тот метался по выгородке из угла в угол и матерился в бешенстве, размахивая нагайкой, а когда увидел Бориса, стал орать:

— Смотри, что твои натворили, головой ответишь, поганец!!! — и, резко развернувшись, засунув нагайку за пояс, направился к дому.

— А ну стой! — вдруг загремел железом в голосе Вайнштейн. — Назад, и помогай быстро, пока концентрат не спекся!

— Ты с кем это разговариваешь, поганец, вот я тя сейчас поперек рожи-то перекрещу пару раз, запоешь у меня по-другому!!! — рванул нагайку из-за пояса Игнат.

— Быстро зови хозяина, Митрича! — отрывисто бросил посыльному мальчонке Борис. Тот исчез в секунду, а Борис, повернувшись к печам, крикнул через плечо опешившему от всего происходящего Игнату:

— Скорее хватай с той стороны казаны и на землю аккуратно, теперь воду сверху доливай, только помалу, не плюхай, может, и спасем концентрат!

Митрич появился как раз, когда в казаны залили по ведру воды.

— Ну что тут у вас за беда, где узбеки???

— Говори! — Вайнштейн отрывисто не то предложил, не то скомандовал Игнату.

— Но-но… — начал было тот.

— Говори! — тяжело уронил Митрич, окидывая взглядом раскаленные печи, казаны на земле, грязную, в земле и крови ткань фильтра… Картину дополняли опрокинутый таз, разлитый концентрат, следы волочения на земле с еще не окончательно запекшейся кровью…

— А чего это я должен отчитываться? — опять взвился Игнат.

— Ну!!! — угрожающе протянул Митрич. — Долго я еще должен тебя уговаривать?!

— Не запряг еще, нукать мне будешь тут, — пытался отбиваться Игнат. — Что ты мне сделаешь, что??? Пристрелишь, как Ваську, снова свалив все на узбеков? Думаешь, я не понял, почему у него полбашки не оказалось? Боялся, что мы пулю твою достанем, вот и размолотил ее камнем, а нам сказал, что лошадь понесла, а он за стремя зацепился!..

— Надо будет для дела, запрягу, и побежишь как миленький, а я еще и оглоблей погонять буду, — очень твердо ответил Митрич. — А что до Васьки касаемо… — Он помолчал немного. — Я знаю, что ты к шаманке ходил, просил рассказать, что да как, знаю, что она тебе ответила, но смотрю, ты все не угомонишься никак. На мое место метишь, верховать хочешь? Ну что ж, верхуй, если семья мне недоверие выскажет. Соберем малый круг после уборочной и погутарим. А насчет пристрелить тебя — нет в том нужды, я тебя на кулачный бой вызову, там и кончу, если Бог даст.

Борис застыл соляным столбом и не знал, что делать и говорить. Такой объем информации, и как им теперь распорядиться, непонятно!

— Так, теперь к делу, рассказывай, что да как, — снова ровным тоном, как будто ничего не произошло, обратился Митрич к Игнату.

— А что я? Это его узбеки начали характер показывать, лопотали тут, что устали, что засыпают, вот я и взбодрил их нагайкою маленько.

— Так маленько, что один Богу душу отдал, а второй на ладан дышит? — Это мальчишка-посыльный прибежал с известиями от шаманки и доложил на ухо Митричу несколько минут назад.

— Да ништо, одним больше, одним меньше. Завтра новые придут, я скажу старикам, чтоб прислали порасторопнее, — наигранно-безразличным тоном ответил Игнат.

— Ништо??!! Ты забыл, что один из них родственник нашего самого крупного покупателя?!

— Да какой он родственник? Так, седьмая вода на киселе, — парировал Игнат.

— Седьмая, говоришь, а кто за него теперь отступные будет семье платить, ты подумал?! Ну, Игнаха, не дай бог, что это именно он помер, я тебя тогда им в рабы продам, если сумма будет больше твоей доли!!! С общественных денег ни копейки не дам, заруби себе на носу!

— Да плевать мне на тебя и твои общественные деньги, мне семья поможет, ежели чо! — гневно крикнул Игнат.

— Семья — это хорошо, это ты правильно вспомнил, да вот забыл, видно, ты, что когда нужно было твоему старшему сыну калым платить, ты его чуть из дома не выгнал, я тогда ему помог, поручился за него на кругу, и выделили мы ему нужную сумму.

— Так он же на шаманкиной дочери жениться решил, а за нее такие деньжищи заломили! Мало ему других девок, что ли… За нее сын главы соседнего клана хороший калым давал, вот пусть бы и забирал ее!

— А того ты не смекнешь, что она вот уже сколько лет всех наших баб и деток лечит не хуже нашего полкового лекаря, где мы еще такую знахарку найдем? — прищурился Митрич.

— Да я ж потом за него отдал, — напомнил Игнат.

— А когда младший заженихался, ты ему в благословенье отказал и денег тоже не дал, ему старший брат помог, и я ссудил беспроцентно, сейчас парень счастливо живет, второй пацан у него на подходе.

— Да отдам я, отдам как смогу, — уже примирительно пробурчал Игнат, понимая, что припер его племянник в угол.

— Значит, так, ступай к знахарке, вызнай, что да как, денег ей дай, не жмись, пусть нарочного в аул сейчас пошлет, купит все, что нужно. С утра чтобы сам сходил в аул, разыскал семью того, что почил, узнал, в чем нужда, и денег дал, много дал, вдвое, чем попросят. Слышал? Или повторить? И запомни, я проверю. И молись, Игнат, моли Бога, чтобы выжил родственник нашего покупателя, иначе…