Книга Пуля для певца - Борис Седов

— То есть как — без секса? — удивился Боровик.

— А вот так! — подняв рюмку, Лиза посмотрела сквозь нее на Романа. — Если бы у них до яблока был секс, то и дети тоже были бы.

— М-да? — Роман тоже взял рюмку. — Ну и ладно. Предлагаю выпить за успешное завершение ударной работы.

— Согласен, — кивнул Боровик.

— Ура! — веско произнес Арбуз.

— Лыхаим! — Шапиро поднял рюмку.

— За тебя, Ромка, — добавила Лиза.

И они дружно выпили.

Через аппаратную прошел звукотехник, который небрежно нес под мышкой вынутый из компьютера жесткий диск с записанными на нем песнями. Проводив его взглядом, Роман спросил у Шапиро:

— Интересно, на этот раз у тебя хватило ума сделать копию? Чтобы не получилось, как в прошлый раз. Вдруг кто-нибудь опять сопрет оригинал…

— Две копии! — Шапиро поднял палец. — Как раз сейчас он нарежет еще две копии. И я лично спрячу их в разных местах.

— И еще одну мне, — строго сказал Роман, — я спокойнее спать буду.

— Как скажешь! Хоть три!

— Три не надо, а одну прямо сейчас — мне. Кстати, как альбом назовем?

Роман оглядел расположившихся в креслах друзей.

Боровик пожал плечами, Арбуз задумался, а Лиза достала из сумочки сигареты и закурила, всем своим видом показывая, что это ее не касается.

Шапиро выждал некоторое время и сказал:

— Ладно, слабоумные, не напрягайтесь. Название уже есть.

— То есть как есть? — удивился Роман. — Без меня?

— Между прочим, все названия предыдущих альбомов придумал именно я, и, как ты справедливо заметил, без тебя. Твое дело — песни писать, а уж как называть товар, позволь решать мне.

— Товар… — хмыкнул Роман. — Ну и как ты назвал эту партию товара?

— «Крылья в кандалах» — гордо произнес Шапиро.

Лиза засмеялась, а Арбуз, прищурившись, посмотрел на Шапиро и сказал:

— Хорошее название, товарное.

— Ну, а я что говорю? — Шапиро победно оглядел общество. — И пиарщики, кстати, уже приступили. Еще вчера.

— Ах ты скотина! — Роман горестно покачал головой. — И даже мне не сказал…

— Занимайся своим делом, а я буду заниматься своим.

Завершив таким образом дискуссию о новом альбоме, Шапиро налил себе водки и, одним махом осушив рюмку, спросил:

— А когда вы хотите ехать в это свое… Зимбабве?

— В Танзанию, чудовище! — Роман усмехнулся.

— Ну, в Танзанию, — Шапиро пожал плечами, — какая разница?

— Разница в том, что Зимбабве не имеет выхода к океану. Понял?

— Да понял я… Повторяю вопрос: когда вы хотите ехать?

— Да хоть завтра!

Роман вопросительно взглянул на Лизу, и она кивнула.

— Ну, завтра так завтра…

Кряхтя, Шапиро достал из кармана трубку и набрал номер.

— Самуил Аронович? Доброго здоровьичка. Как Циля, как дети?

Лиза прыснула в кулак, и Арбуз строго нахмурил брови.

— Машинка бегает? — Шапиро продолжал допрашивать невидимого Самуила Ароновича. — А дача? Вагонку уже завезли? Финскую? Чтоб я так жил! Да, и я тоже в полном порядке. Ну, какие теперь у меня жены! Четырех бывших хватило. Теперь я один как перст…

«В жопе» — губами показал Боровик.

— Самуил Аронович, а у меня к вам вопросик. Исак Моисеевич все еще держит турагентство? Очень хорошо! Тут два туловища хотят поехать в Зимбаб…

— В Танзанию! — простонал Роман.

— В Танзанию. На две недели. Хорошо бы завтра оформить… Ладно, пусть он мне перезвонит. Спасибо, Самуил Аронович, и вам того же.

С тяжелым вздохом, словно в одиночку разгрузил машину водки, Шапиро убрал мобильник в карман и сказал, сладко глядя на Лизу:

— Собирайте шмотки. Завтра поедете в свое Зимбабве.

— В Тан… — начал было Роман, но Лиза перебила его:

— Да хоть в Мозамбик! Главное, чтобы баобабы и жирафы были.

— Будут вам и баобабы, и жирафы, и еще львы, крокодилы, гориллы и болотная лихорадка, — пообещал Шапиро. — Давайте ваши паспорта.

* * *

Роман лежал, раскинув руки, на горячем песке у самой воды и чувствовал, как жаркое африканское солнце пронизывает его насквозь. Рядом с ним, так же раскинув руки, лежала Лиза. Вокруг стояла полуденная тишина, нарушаемая лишь шорохом волн, время от времени накатывавших на их ноги, и криками редких чаек.

Маленький скалистый островок, торчавший из Индийского океана как раз посередине между Африкой и Занзибаром, на две недели безраздельно принадлежал им и только им.

Размером он был примерно метров триста на триста, но на нем имелось все, что нужно. А именно: живописные скалы, песчаный пляж по всей юго-западной стороне, густой кустарник и несколько деревьев с узловатыми сучьями. Посреди скал, в самой середине островка, там, где он возвышался над морем метров на двадцать, стоял небольшой белый домик, в котором тоже было все, что нужно. На крыше домика был установлен ветряк, обеспечивавший электричеством холодильник, телевизор, кондиционер, компьютер, спутниковый телефон, микроволновую печь и прочие достижения цивилизации, которыми домик был напичкан не хуже номера люкс в пятизвездном постоялом дворе.

Под полом домика располагался мощный бетонный бункер, который, судя по его основательности, мог надежно защитить гостей от любого стихийного бедствия и даже от нашествия марсиан. В бункере имелись запасы питьевой воды, консервов, сигарет и выпивки. Хозяин острова был человеком предусмотрительным и компания из десяти хронических алкоголиков смогла бы продержаться здесь в полной изоляции минимум полгода.

В западный скалистый берег была умело врезана небольшая, защищенная от волн и ветра гавань. Ее размеров как раз хватало на то, чтобы вместить маленький морской катер со скромным трехсотсильным мотором «Меркурий». На этом катере Роман с Лизой сюда и приехали. И сейчас, вот уже десятый день, они наслаждались этаким одиночеством вдвоем, так сказать, парным уединением.

Они валялись на песке и плавали, ловили рыбу и пожирали ее. То количество фосфора, которое Роман поглотил вместе с жареной, вареной и печеной рыбой с момента прибытия на остров, должно было обеспечить бесперебойную работу его мозга в течение ближайших двухсот лет. А уж светиться он должен был, как публичный дом в день получки.

За первые же несколько дней любовники успели покрыться морским загаром, который, между прочим, сильно отличается по цвету и качеству от загара сухопутного, а тем более от искусственной смуглости, которой городские дорогостоящие шлюхи добиваются терпеливым лежанием в электрических ультрафиолетовых гробах.