Книга Однажды и навсегда - Светлана Головьева

— Она просила, чтобы вы приехали к ней домой.

— Напиши мне адрес и перезвони ей, скажи, что всё в силе, и я приеду. Всё же ради клиентов придётся идти им навстречу. Что-то ещё?

Снимаю пальто и убираю его в шкаф. В кабинете прохладно, но это с непривычки. Да и в холоде лучше думается.

— Нет, ещё звонил какой-то мужчина, спрашивал, когда вы заканчиваете, — девушка говорит тихо и от меня не ускользает то, что её щёки изрядно покраснели. Сажусь за стол и смотрю на неё, ожидая продолжения. Этим мужчиной мог быть кто угодно, но я почему-то догадываюсь, кто это был.

— И что ты ему сказала?

— Что эта закрытая информация. Мне дорога моя работа.

— Правильно сделала, если он позвонит ещё раз, скажи мне, я разберусь.

— Хорошо, я могу идти?

— Да, конечно.

Вайолет уходит, осторожно закрыв за собой дверь. И чего ему не живётся спокойно. Если Джек решил доставать меня на работе, то это выше моих сил. Было легче сопротивляться ему, когда он практически отсутствовал в моей жизни. А теперь он всюду и это сбивает с толку. Он игрок и обыграть его в неведомой мне игре слишком проблематично. Если бы я только знала, что он задумал. Но в его голове такой хаос, что я думаю, он и сам не до конца понимает, чего хочет на самом деле. То он целует меня так, словно хочет затащить в постель. То пытается строить из себя друга, которым уже давно не является. За этой быстрой сменой масок мне сложно разглядеть настоящего Джека Хастлера. Что он пытается спрятать от всех? От чего бежит самый популярный и сексуальный мужчина Аннаполиса? Всё это не даёт мне покоя. И хочется докопаться до сути. Но боюсь, что стоит мне во всё это вникнуть, и я увязну по уши. Я уже чувствую к нему что-то большее, пока неизвестное даже мне самой. А увидев, что за этой показной бронёй на самом деле живой человек, со своими слабостями и страхами, всё перерастёт в нечто сильнее меня. И я боюсь этих чувств. Сейчас я действительно признаюсь в том, что боюсь полюбить. Всю свою жизнь я считала себя бесстрашной. Совершая глупые поступки, на которые многие не решались, я доказывала самой себе, что я не боюсь ничего. Я ловила змей голыми руками, прыгала с утёсов в глубокие озёра, не боясь погибнуть. И как же смешно, что моей слабостью оказалась любовь. Маккензи Джонс боится любви, кому скажешь, не поверят. Но обычно то, что нас страшит, сильней всего к себе манит.

Джек

— Я вот чего не понимаю, так какого хрена ты решил перебраться из своего пустого дома в квартиру? Может, продашь нам свой дом? Зачем он будет простаивать без дела. Мы с Джилл как раз приглядываем себе новый дом. Хотим всё успеть к рождению ребёнка.

— Просто надоело бродить по пустым коридорам в одиночку, ты же от меня свалил. Семьянин хренов.

— Ты просто завидуешь, признайся.

— Ты же знаешь, что я никогда не мечтал о семье с кучей вопящих детишек.

— Всему придёт конец, дружище. Так что когда-нибудь ты станешь старым и девушки больше не будут вешаться на тебя, как сейчас.

— А теперь мне кажется, что ты мне завидуешь, — отвечаю я, усмехаясь.

Сейчас обеденное время и воспользовавшись перерывом, я решил позвонить Кэму. В последние недели мы редко видимся. Он готовит свою команду к чемпионату, а всё свободное время проводит с Джилл. Так сказать нагоняют упущенное время. Я за них рад, ведь не понаслышке знаю, какого им пришлось. Сколько пришлось пережить из-за бредового стечения обстоятельств. Но если честно, эти двое давно могли всё вернуть, если бы не глупость и гордость. Но кто я такой чтобы указывать, как им жить. В серьёзных отношениях я ноль без палочки.

— Думай что хочешь, но только не наделай глупостей. Я знаю, что ты что-то задумал, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Не испорти всё.

— Я постараюсь.

— Ладно, мне пора, увидимся на днях?

— Конечно, в любое время.

Я отключаюсь первым и убираю телефон в задний карман джинсов. Выхожу в зал, где Джен, хозяйка тату-салона разговаривает по телефону с клиентом. С Джен я познакомился, когда ещё учился в школе. Я часто прогуливал некоторые уроки и бродил по улицам города. Однажды я случайно забрёл в этот салон и был очарован тем, как эскизы с бумаги переносят на кожу. Попадая сюда, казалось, что это другой мир, сумасшедший и сказочный. Я стал ходить туда каждый день, пока не увидел объявление о поиске помощника. Это стало знаком свыше, и я тут же решил попробовать себя. Конечно, никто мне не доверил делать татуировки. Больше года я просто мыл полы, обрабатывал инструменты, приносил обед и делал всё что мог. Однажды Джен решила дать мне шанс и уже много лет я каждое утро возвращаюсь сюда, делая то, что мне нравится. Сейчас Джен уже около пятидесяти, но она до сих пор выглядит так же, как и в первый день моего появления здесь. У неё чёрные волосы, сбритые с левого виска, где видна татуировка орхидеи. В носу блестит маленькая серёжка, и неисчислимое количество сверкает в левом ухе. Не знаю, сколько их там, но точно больше десяти. Она слегка полновата, но это лишь добавляет ей своего очарования. Джен всегда ярко одевается, какие-то нелепые разноцветные штаны, кожанки, кеды, которых у неё целая коллекция. Она просто человек-праздник, но, несмотря на такой милый и задорный облик иногда она бывает очень строгой.

— И что это ты так улыбаешься, словно кот объевшийся сметаны? — спрашивает Джен, возвращая телефон на подставку. Она смотрит на меня своими янтарными глазами, ожидая ответа.

— Сегодня отличный день, ты так не считаешь? — отвечаю я вопросом на вопрос, опираясь на стойку, разделяющую нас.

— Я всегда знаю, когда ты что-то замышляешь, Джейкоб, — произносит она, прищуриваясь. Только она зовёт меня Джейкоб. Иногда мне кажется, что никто не знает моего настоящего полного имени. Все знают меня, как Джека.

— Просто хотел отпроситься пораньше.

— И куда же ты спешишь?

— У меня свидание.

— Не думала, что молодёжь ещё продолжает ходить на свидания. Мне казалось, сейчас сразу же идут в постель, не спрашивая имени. Особенно ты, — она тычет в меня пальцем и надевает очки, принимаясь записывать что-то в тетради посещений.

— Я вовсе не так безнадёжен, как ты думаешь, — отвечаю я.

— Не забывай, что я вижу тебя насквозь, — она пронзительно смотрит на меня. — Пусть твои родители и оставили тебя без присмотра, но я всегда за тобой присматриваю. И мне известно о твоих любовных похождениях. Но ещё мне известно, что за всей этой бравадой прячется большое сердце. Тебе пора прекратить вести себя как свинья с девушками. Будь настоящим мужчиной.

Упоминание о родителях немного выбивает меня из колеи. Конечно, они не бросали меня на произвол судьбы. Но когда они уехали, мне было семнадцать лет. Переломный момент для подростка. И возможно в глубине души я чувствую обиду на них. Как любят говорить психологи, все проблемы идут из детства. Я никогда не был примерным ребёнком, встревал в драки, прогуливал школу. Но разве родители не должны любить своего ребёнка таким, какой он есть? До лет четырнадцати мне казалось, что моя семья идеальна. Мы проводили много времени вместе. Но потом всё изменилось. Не знаю, что послужило причиной, просто однажды я понял, что пропасть разделяющая нас стала слишком большой.