Книга День Всех Святых - Дмитрий Захаров

– Так скоро параноиком станешь, Гриша! – сказал он. – И поселят тебя в соседней палате с братцем-людоедом!

* * *

«Ниссан» мчал по дороге, капитан включил магнитолу, поискал волну, шумная музыка заполнила салон. В больницу он поехал, полагаясь на интуицию. Настоящая находка всегда интуитивна, иначе бы компьютеры заменили человека. Тот странный факт, что Ямпольский не попросил вернуть ему присланную невесте карточку, начисто выпал из его памяти. Она лежала в кармане куртки, куда он положил ее автоматически, повинуясь выработанной годами профессиональной привычке.

4

Ермаков ошибался лишь наполовину, дав определение Копейкину бывалого зэка. Николай Копейкин, по кличке Копье, был в прошлом хорошим боксером, выиграл первенство Советского Союза. Ему прочили блестящее спортивное будущее, однако темные страсти бушевали в душе спортсмена! Он стал часто выпивать, подсел на наркотики. В пьяной драке покалечил случайного прохожего. Точный свинг боксера пришелся бедняге в височную долю черепа, молодой мужчина ослеп на один глаз. Можно было спасти положение, Копейкина готовили к чемпионату Европы, но он сам испортил все дело. От услуг адвоката отказался, на суде вел себя дерзко. Когда адвокат аккуратно подвел к теме беременности жены обвиняемого – женщина ожидала второго ребенка, – Копейкин демонстративно плюнул.

– Лучше я выйду на ринг с чертом, чем буду растить еще одного недоумка! – сказал он.

Оказавшись на зоне, он быстро завоевал авторитет среди зэков. Его боялись за демонический внешний вид, каким отличаются все альбиносы, и редкую жестокость характера, удивляющую бывалых сидельцев. Таких, как он, в местах лишения свободы называли «Торпедо». Боец. В то время в российских зонах появились священники, возводились часовни, храмы. Копейкин посещал службы потехи ради. Он мог вслух начать передразнивать поющих псалмы заключенных, корчил рожи священнику. Батюшка попытался побеседовать со строптивым зэком после окончания службы, но получил категоричный ответ:

– Ваш дьявол, гражданин поп, должен был сильно расстроиться, если бы увидел, насколько отвратительно добро!

Священник хотел что-то сказать, но Копейкин перебил его:

– Если ваш Бог так милосерден, почему вы его боитесь?

Больше он в церковь не ходил, во время криминальной разборки сломал челюсть заключенному. Дело получило огласку, пострадавший был племянником крупного чиновника и получил смехотворный срок – полтора года за крупные финансовые хищения. Перед возбуждением нового уголовного дела Копейкин был отправлен в психиатрическую лечебницу для прохождения экспертизы. Вернулся он оттуда преобразившимся. Исчезла нервозная агрессивность, импульсивная жестокость. В его поведении появилась расчетливая уверенность в своей правоте. Заключение врачей было простым и понятным даже для дилетантов. Психопатия, склонен к насилию. Копье отсидел две недели в БУР[11], вернулся похудевшим и спокойным. Он возобновил посещение храма и вел себя там достаточно спокойно. Внимательно слушал проповеди священника, сосредоточенно смотрел на горящие огоньки свечей. При чтении литургии глаза Копейкина мрачно блестели. Однажды он по собственной инициативе пошел на исповедь. Что он там рассказал священнику, осталось за пологом тайны, но остальные заключенные заметили, как румянец слетел с лица батюшки, а Копье спокойно вернулся на свое место. А на следующий день случилось настоящее ЧП. В отряде подозревали крысу, как на уголовном жаргоне именуют заключенного, ворующего личные вещи и продукты у своих товарищей. Тот отпирался, дескать, свидетелей нет, за руку никто не ловил. Копейкин созерцал разборку все с той же молчаливой сосредоточенностью, а потом вдруг поманил обвиняемого зэка за собой в туалет. Спустя пару минут оттуда послышались жуткие крики. Прибежавшие зэки увидели страшную картину. Кафель был забрызган кровью, из развороченного живота человека вываливался ливер скрученных кишок, а Копейкин спокойно стоял возле окна, и красные глаза его лучились от безумного восторга.

* * *

Следствие и суд были короткими, приговор отличался необычной мягкостью. Гражданин Копейкин был признан виновным в совершении тяжкого преступления и вторично отправлен на психиатрическое лечение. Во время следствия он отделывался короткими фразами типа «да», «нет», «не помню» и, только услышав заключение, широко улыбнулся.

– То, что не причиняет боли, лишено смысла! – заявил он. – Это не мои слова, так сказал Хозяин.

Он был отправлен в психиатрическую больницу Николая Чудотворца, находящуюся в центре Петербурга, на реке Пряжке, и пробыл там два года, демонстрируя примерное поведение, в результате чего режим содержания был ослаблен. Копейкин мог общаться с остальными больными, находящимися на принудительном лечении. Так продолжалось еще полтора года, пока будничным осенним утром он не сбежал…

Побег отличался неслыханной простотой. Беглецы избили санитара и охранника, переоделись в их одежду, запросто миновали три специально оборудованных пропускных пункта. Они угнали машину скорой помощи и скрылись в неизвестном направлении.

Психиатрическая больница Святого Николая Чудотворца была одной из старейших клиник не только Петербурга, но и России. Предыстория больницы относится к первой половине XIX столетия. Первоначально здание на 590 персон, построенное в стиле классицизма, именовалось «Исправительный и работный дом» и предназначалось для лиц «предерзостных, нарушающих благонравие, приносящих стыд и зазор обществу». Окончательно статус психиатрической больницы учреждение получило только в конце XIX века. Но в бытовой речи горожан клиника устойчиво именуется Пряжкой по названию притока реки Невы, хотя фасадная часть здания выходит на Мойку. За полторы сотни лет своего существования Пряжка не знала столь дерзкого побега…

5

Процедура получения разрешения на вход в больницу была несложной. Ермаков позвонил по местному телефону, представился. Через семь минут ожидания к нему вышел полный запыхавшийся мужчина в осенней спортивной куртке поверх голубого врачебного халата.

– Михаил Наумович, – влажные, пухлые пальцы вежливо сжали руку капитана. – Я главврач «двадцатки». Двадцатого отделения, – пояснил он, спохватившись.

Его темные глаза настороженно смотрели на представителя власти, на розовом лбу и щеках выступили капли пота. Врач вынул одноразовый платочек, приложил к лысине, виновато улыбнулся.

– Если бы вы позвонили заранее, товарищ капитан, я бы выписал вам разрешение на въезд.

Там, – последовал взмах руки в сторону ворот, – бывает трудно найти парковочное место. Он был немного похож на Чичикова, каким его изображали иллюстраторы к бессмертной поэме Гоголя. Такой же круглый, упитанный, с хорошим цветом лица.

– Все в порядке, – сказал Ермаков. – Я припарковался.

– Отлично! – обрадовался доктор. – Прошу вас.

Он посторонился, сидящий за окошком охранник нажал кнопку, с тихим гудением отомкнулся замок. Просто! – решил Ермаков. Первый этап для побега не представляет сложности. Охранник – представитель ЧОПа, кобура на ремне висит скорее для устрашения.