Книга Принц пустыни - Лиз Филдинг

Но, находясь сейчас здесь в образе леди Роуз, она обнаружила, что этого недостаточно.

Ей хотелось, чтобы кто-нибудь, возможно Калил аль-Заки, смотрел на нее и видел не Роуз, а Лидию.

Потому что с ним она была самой собой.

Это Лидия боялась взлетать. Это ее он держал за руку и целовал.

Но он никогда не узнает правды.

Она украдкой посмотрела на Кэла, но на его лицо падала тень, и ей не удалось разглядеть его выражение.

Они завернули за угол. Над темной глыбой горы еще мерцали звезды, но над рекой кромка неба уже начала светлеть.

— Скоро рассвет, — сказала Лидия, подавив приступ жалости к самой себе.

В Англии середина ночи, но здесь, на Востоке, уже наступило утро, и ей выдалась прекрасная возможность полюбоваться закатом на другом континенте.

Кэл словно прочитал ее мысли.

— Беседка вон там, — произнес он, указывая ей в сторону постройки с куполообразным сводом и колоннами. — Можете смотреть на закат оттуда.

Спереди беседка была открытой, и она увидела большие плетеные кресла с подушками, которые так и манили к себе. Отличное место, чтобы уединиться с книгой и забыть обо всем. Но не сейчас.

— Я не хочу, чтобы меня что-то отделяло от неба. Я хочу почувствовать закат.

Кэл отпустил ее, и она отошла в сторону. Он не сдвинулся с места, но она не стала возражать — пустая трата времени. Она получила свободное пространство, и ей следовало радоваться.

Розовато-лиловая кромка на горизонте постепенно становилась шире и ярче. За спиной у Лидии послышались шаги, и мгновение спустя Кэл накинул ей на плечи что-то мягкое и теплое.

На секунду его руки задержались на ее затекших плечах, и Лидии вдруг захотелось, чтобы он сделал ей массаж. Но вместо этого он сразу отстранился.

— Вы здесь замерзнете, — сказал Кэл. Хрипотца в его голосе говорила о том, что его их физический контакт тоже взволновал и он решил отойти от греха подальше.

— А вы, разумеется, не хотите объяснять Люси, как я умудрилась простыть, — парировала она.

— Его высочество эмир будет уверен, что я специально держал вас на холоде, чтобы доставить ему неприятности.

Его тон был шутливым, но она слышала горечь, прячущуюся за его показной веселостью.

— С чего ему так думать? — спросила Лидия. Неожиданно ей в голову пришла одна мысль, и она поспешно ее озвучила: — Почему вы всегда называете его ваше высочество или эмир? Шейх Джамал ваш дядя, не так ли, Кэл?

— Да, — отрезал он и, прежде чем она успела что-то сказать, добавил: — Нам сейчас принесут чай.

Лидия проигнорировала внезапную смену темы.

— Вы здесь тоже впервые. Почему?

— Смотрите на закат, — пробурчал он.

«Другими словами, не суй свой нос в чужие дела», — подумала Лидия. Она не знала, должна ли радоваться тому, что смогла вывести его из себя.

Этот мужчина был для нее загадкой.

Осознание того, что не у нее одной есть секреты, уменьшало ее чувство вины. Все же ей по-прежнему было неловко оттого, что она его обманывала.

Ни один из них не произнес ни слова, пока темнота рассеивалась, и солнце, все еще находящееся за горизонтом, раскрашивало пенистые облака в розовый, карминный и золотистый цвета. Постепенно темные тени на воде превращались в одномачтовые суда, пришвартованные среди современных яхт. За ними на крутом берегу реки Лидия увидела маленький городок с портом и базаром, которые уже начали просыпаться.

— Какая красота, — произнесла она.

— Да, это Баб-эль-Сама. Ворота рая.

Поэтичное название вполне подходило городу.

— Ваша взяла.

— Вы уже налюбовались закатом?

— Да. Спасибо, что были ко мне терпеливы.

— Всегда к вашим услугам.

Они пошли обратно к беседке. Это было слишком банальное название для здания, словно созданного джинном из волшебной лампы Аладдина. Внутри слуга накрывал на стол. Поклонившись Лидии, он, не поднимая глаз, произнес:

— Assalamalaykum, sitti. Marhaba.

— Добро пожаловать, моя госпожа. Да пребудет с вами мир, — перевел ей Кэл.

— Что я должна сказать в ответ?

— Shukran. Alaykumassalam, — сказал он. — Благодарю. Да пребудет с вами мир также.

Мужчина улыбнулся и снова поклонился ей, когда она повторила слова Кэла. Они навсегда останутся в ее памяти вместе со сказочными образами Баб-эль-Сама.

Когда слуга удалился, Лидия села в одно из плетеных кресел с высокой спинкой, а Кэл снял салфетку с корзинки с теплой выпечкой.

— Вы проголодались?

— С тех пор как я покинула Лондон, я только и делаю, что ем, — ответила она. — Если я хочу и дальше так себя баловать, мне придется каждый день переплывать реку туда и обратно.

— Да или нет? — спросил Кэл, протягивая ей корзинку.

— Завтрак — самый важный прием пиши, — ответила она, вдыхая соблазнительный аромат сдобы. — Сейчас подходящее время для завтрака?

— Вы можете принимать пищу всякий раз, когда захотите, — заверил ее Кэл, наливая чай в две чашки из тонкого фарфора. — Молоко, лимон?

— Немного молока. — Лидия помедлила. — Вы должны это делать? Обслуживать меня?

Кэл нахмурился. Похоже, он не сразу понял, что она имеет в виду.

— Разве это не повредит вашему имиджу?

— Имиджу?

В отличие от своего деда и отца он не воспитывался как принц, которому нет дела до мирской суеты. Также, несмотря на детство, проведенное в Средиземноморье, он не стал одним из тех изнеженных мужчин, о которых заботится любящая мать, пока сия почетная обязанность не передается жене. Даже если бы Кэл и имел к этому склонность, у его матери были более интересные дела.

Он не стремился создать себе имидж мачо. Ему никогда не нужно было зарабатывать себе на жизнь, но, воспылав страстью к авиации, он стал много работать. Ему хотелось приобрести свой собственный самолет и научиться его пилотировать.

«Кальзак эйр сервисиз» поначалу была курьерской службой. Сейчас его компания перевозила грузы по всему миру. На него работали сотни высококвалифицированных специалистов.

— Ханиф ухаживал за своей первой женой и за Люси.

— Правда?

— Люси вам об этом не рассказывала?

— Она только говорила, что он ее любит.

— Свою первую жену он тоже любил. Хотя это был традиционный договорной брак. Ему дважды повезло.

— Или он просто умеет любить.

«Может, это и есть ответ на все вопросы?»

Отбросив тревожную мысль, Кэл вспомнил, что папарацци следят за каждым шагом леди Роуз и, взяв свою чашку, подошел к балюстраде и облокотился о перила.