Книга Полночные близнецы - Холли Рейс

– Это, – говорит лорд, показывая на движущиеся слова, – список наших погибших. Несколько веков назад это были простые гравировки, но, когда место кончилось, феи заставили их двигаться, чтобы поместились другие.

Я смотрю на список. Длинный перечень призраков, имя каждого – рядом с годом, когда он умер.

– Ферн, – говорит лорд Элленби, – ты вообще знаешь, чем мы здесь занимаемся?

– Вы сражаетесь с кошмарами.

– Мы защищаем людей от худшей части их собственного воображения – той части, которая способна убить их. Иногда это означает схватку с кошмарами, да. Но здесь трудятся не только рыцари, мисс Кинг. Рыцари – просто часть большой организации, называемой танами. Нас сотни, и мы защищаем сновидцев в этом мире.

Я оглядываюсь вокруг, на целеустремленный и суматошный Тинтагель. И представляю, как мама проходит под этими аркадами, представляю, как она стоит вот здесь, где сейчас стою я. И риск оказаться в списке имен на колонне кажется вполне справедливой ценой за возможность изучить Аннун. Узнать больше о маме.

– Мне все равно хочется присоединиться к вам, – говорю я лорду Элленби.

Но лорд лишь качает головой.

– Это не так делается, – говорит он. – Это не та работа, за которую ты берешься потому, что ею занимались твои родители. Ничего подобного. Мы спасаем жизни людей, которые никогда не узнают о том, что нуждались в спасении. Мы избраны за особый дар. За храбрость и преданность, силу и воображение, которые, я уверен, у тебя есть. Но намного важнее другое качество – готовность умереть за кого-то. За кого угодно. Ты понимаешь меня?

Я киваю, в горле у меня пересыхает.

– Можешь ты, Ферн, сказать мне, положа руку на сердце, что, если в опасности окажется твой злейший враг, ты рискнешь своей жизнью ради него?

Я думаю о Дженни, но потом мне на ум приходит Олли. Я в глубине души знаю, что не стала бы спасать моего брата, окажись он в опасности. Думаю, я просто наблюдала бы; я бы наблюдала за тем, как он умирает. Мой злейший враг, возможно, находится внутри этих самых стен. Но я не могу допустить, чтобы лорд Элленби это узнал.

– Я могу быть таким человеком, хотя, – говорю я ему. – Если бы я могла просто…

– Это и есть причина, по которой ты не избрана, Ферн.

Он подает знак двум мужчинам: на одном из них – зеленая туника с золотым пером, вышитым на ней, на другом – черная, с эмблемой в виде серебряного сокола.

– А мой брат избран? – спрашиваю я, не в силах скрыть горечь, прозвучавшую в моем голосе. – Олли Кинг? Он здесь?

Лорд Элленби смотрит на мужчину в зеленой тунике, и тот неловко кивает. Я не могу удержаться от смеха. Значит, Олли признан обладающим преданностью и храбростью, а я – нет? Вот уж шуточка!

– Ладно, а теперь кое-кто придет и поможет тебе забыть, – говорит лорд Элленби. – Ты проснешься – и все это исчезнет. Ты ничего не слышала о рыцарях, и ты будешь думать, что твоя мать, да упокоит Господь ее душу, умерла естественным образом.

Забыть? Я не хочу забывать. Я чувствую, как Андраста рядом со мной дрожит от переполняющей ее энергии. Но это не ее схватка. Моя. Даже если лорд прав, я не могу избавиться от этого сна, раз уж увидела его.

– Пожалуйста, – прошу я, – позвольте мне проявить себя. Я могу быть не хуже любого другого здесь.

– Нет, Ферн, – отвечает он тоном добрым, но решительным, и подает знак человеку в черной тунике. – Отведи ее к морриганам[6], – приказывает он.

– Нет, – резко произносит Андраста. И хватает меня за руку, чтобы не дать мужчине увести меня прочь. – Она должна пройти Испытание.

Я благодарно прижимаюсь к ней.

– Миледи, – говорит лорд Элленби, – ты знаешь, что это не так делается.

Он отворачивается, а человек в черной тунике шагает вперед, но Андраста меня не отпускает.

– И еще у меня есть вот это, – говорит она так, словно выкладывает козырную карту.

И показывает помятый конверт. На нем восковая печать, сломанная, и буквы «ЛЭ», начертанные тем самым острым почерком, который я мгновенно узнаю.

Лорд Элленби застывает, когда его взгляд пробегает по написанным строчкам. Я вытягиваю шею, чтобы тоже прочитать, и, когда вижу слова, мое сердце замирает.

Лайонел – я взываю к твоему долгу. Сделай так, чтобы моя малышка прошла Испытание. Уна.

– Вы не оставили мне выбора, – говорит Андраста.

Лорд Элленби тяжело кивает.

– Ладно. Пусть так, – говорит он. – Хорошо. Мисс Кинг, ты пройдешь Испытание завтра ночью. Увидим, найдешь ли ты свое место здесь. Но должен предупредить, что это опасно. Ты должна понимать, прежде чем ввяжешься во что-то, о чем ты мало что знаешь. А если справишься, ты можешь и не стать рыцарем. Будь и к этому готова.

Он разворачивается, но потом оглядывается:

– О, и… мисс Кинг…

– Да, сэр?

– Ты должна завтра принести что-то драгоценное. Не дорогое. Но ценное для тебя.

– Хорошо, сэр. И… спасибо.

Меня обуревают чувства. Моя малышка. Мама. Мама хотела, чтобы я стала рыцарем, и она воззвала к какому-то долгу, чтобы быть уверенной: у меня будет шанс. В глубине моего тела рождается тепло, оно поднимается к груди. Не это ли означает безусловную любовь? Когда другой всегда займет твою сторону?

Кто-то отводит меня в боковую комнату, где полно медного оборудования. Там женщина в зеленой тунике берет мое зеркало-портал и крепко зажимает его в тисках. Она внимательно исследует его, потом пристраивает рядом с ним какие-то диски. Пять указателей оживают, нацеливаясь прямо на мое зеркало. Работая, женщина болтает.

– Каждый авторизованный портал имеет собственные точки входа в Аннун и выхода из него. Лондонские таны, к примеру, всегда прибывают на платформу около Тинтагеля, и тебе нужно вернуться на эту платформу, чтобы покинуть Аннун.

– Значит, я могу просто открыть зеркало и вернуться в реаль… то есть в Итхр?

– Боюсь, нет. Это помогает нам регулировать и регистрировать авентуров, попадающих в Аннун и выходящих из него.

– Авентуры. Это люди вроде меня, так? Которые не спят.

– Верно. Конечно, ты можешь раздобыть нелегальный портал, который вернет тебя в Итхр не через точку входа, но эти штуки довольно коварны. Весьма коварны.

Наконец она выпрямляется:

– Сдается мне, что твое зеркало уже какое-то время служило порталом.

– О чем это вы?

– Зеркало много лет имело две точки входа. Видишь?

Она нажимает кнопку, и один из указателей оживает, похоже придавая энергии инспайру, что рядом с нами, и тот «включает» зеркало. Зеркало начинает светиться, потом показывает смутную картинку. Я напрягаюсь, стараясь ее рассмотреть: знак метро рядом с «Тауэр-Хилл», где я очутилась всего несколько часов назад, если, конечно, в этом мире время измеряется часами. Потом картинка меняется, я вижу тот самый зеленый сад, который заметила, когда меня везли вверх по ступеням в Тинтагель.