Книга Волчья верность - Наталья Игнатова

– Тебя тоже, – напомнил Эрик.

Тир пренебрежительно хмыкнул и отвернулся. Чтобы столкнуться взглядом с усмехающимся Падре.

– Никаких «вы», Суслик, – сказал тот. – Только «мы». И даже не пытайся с этим спорить.

Беда, известное дело, одна не ходит. Да и не считал Тир запрет на использование «прыжка» такой уж бедой. А непонятные изменения, произошедшие с Катрин, насторожили его, но тоже не расстроили. Тир не стал разбираться, что послужило причиной изменений – ему было неинтересно. Он отметил, что Катрин стала пахнуть чуть иначе, отметил намеки на изменение характера… пока еще только намеки, незаметные ни для самой Катрин, ни для кого из окружающих. Выждав несколько дней, Тир убедился, что изменения никуда не деваются, предположил, что они будут прогрессировать, спросил себя, надо ли ему держать рядом с собой женщину, с которой непонятно что происходит?

Решил, что – нет. Не надо ему такую женщину. Она развлекала его два с половиной месяца, и этого более чем достаточно.

Расстаться с Катрин следовало по-хорошему – ни к чему обзаводиться в Рогере новыми недругами, тех, что есть, хватает, но никаких сложностей с этим Тир не предвидел. Влюбленность из девчонки, конечно, не вытянешь – не по его это части, а вот отрицательные эмоции изъять можно.

Он с легким сердцем сообщил Катрин, что больше она ему не нужна, и готов был вытянуть из нее все связанные с этой новостью переживания… а наткнулся на почти несъедобную смесь из легкой боли и несравнимой с этой болью радости.

– Ты больше не хочешь меня видеть? – уточнила Катрин. – Я… как-то изменилась, да?

Тир сам не понял, который из инстинктов заставил его отдать приказ замку на входной двери и генераторам защитных полей на окнах. А когда приказ был выполнен, он медленно кивнул:

– Ты изменилась. Ты что-то знаешь об этом?

– Я беременна! – торжествующе сказала Катрин. – Я беременна от тебя!

– С чего ты взяла?

В глубине души Тир облегченно вздохнул. Девчонка умудрилась спутаться с кем-то на стороне, так, что он об этом не узнал. Если она действительно забеременела, это все объясняет. Естественно, носить его ребенка Катрин не могла – его семя было нежизнеспособным. Такие уж твари демоны, что при желании легко убивают жизнь даже там, где ее еще и нет.

Объяснять это светящейся от счастья Катрин он не собирался. Ей он собирался указать на дверь – все еще запертую дверь.

– Ведьма сказала мне, – ответила Катрин, улыбаясь. – Обещала, что, когда я забеременею, ты поймешь, что я изменилась, испугаешься и прикажешь мне уходить. А еще знаешь что? Лонгвийца когда-то обманули в точности так же. Он тоже был уверен, что женщина не может понести от него, пока он сам этого не захочет, да только его тогдашняя любовница сама оказалась ведьмой.

Развернувшись на пятке, взмахнув широкой юбкой, Катрин направилась к дверям.

Тир не останавливал ее. Он думал…

Девчонка была уверена, что говорит правду. Означало ли это, что она говорит правду? Поверить в такое было невозможно, но точно так же невозможно было поверить и в то, что у нее был, кроме Тира, еще какой-то мужчина.

Не смогла бы Катрин скрывать этого. Ни одна женщина не смогла бы. От кого угодно, но не от демона, читающего в людях, как в книгах с крупным шрифтом.

Тир смотрел в окно и ожидал, пока Катрин, перепробовав в доме все замки и запоры, вернется в гостиную.

– Выпусти меня, – потребовала она, появляясь на пороге.

– Я тебя не держу, – сказал Тир. – Просто собираюсь кое-что уточнить. Присядь, – показал он на кресло.

Катрин взглянула на него с непонятным недоверием. Сейчас в ее эмоциональном фоне преобладала не радость, а тревога. Однако в кресло она села и позволила Тиру подойти к себе. Положив пальцы ей на виски, он сосредоточился на Катрин и на жизни, которую сейчас отчетливо чувствовал у нее внутри.

Сколько дней зародышу? Уже шестнадцать. А ты тормоз, Тир фон Рауб, это ж надо было две недели не замечать, что твоя женщина беременна!

Пока это был просто комочек живой плоти, неопределенное нечто, связанное с телом Катрин и лишь отчасти – с ее духом. На этом этапе Тир ничего не мог сказать о том, его ли это ребенок. Зато мог тщательно проанализировать ощущения Катрин. Да, у нее не было других мужчин. А значит, если отмести тезис о непорочном зачатии, остается признать, что ведьма ее не обманула.

Лонгвиец, выходит, так же когда-то влип? Если только это не байки… В любом случае, Тир не собирался повторять ошибку Лонгвийца, бездарно утратившего собственного сына.

– Все, – сказал он, опустив руки. – Теперь, если хочешь, можешь идти. Можешь остаться. Обстоятельства изменились, так что выгонять тебя я не собираюсь.

Он почувствовал, что ее тревога готова смениться паникой. Отступил на шаг, оставляя Катрин пространство для маневра.

– Объясни мне, ради всех богов, чего ты боишься?

– Тебя, – ответила она твердо. – Ты не хотел ребенка, если ты хочешь, чтобы я избавилась от него…

Тир тихо выругался:

– С ума сошла? Я, по-твоему, совсем нелюдь?

Вопрос был донельзя дурацкий, но он оказался очень к месту. Катрин усмехнулась со знакомой язвительностью:

– А по-твоему, не совсем?

– Туше, – признал он. – Я хочу, чтобы ты благополучно выносила его и благополучно родила.

– Зачем?

– Ну знаешь… – Тир растерялся, – инстинкт, наверное. Это ведь и мой ребенок тоже, не только твой. Что-то человеческое и мне не чуждо.

– И ты разрешаешь мне остаться, потому что здесь нам с ним будет лучше, чем у родителей?

– Потому что ты не вернешься к родителям. – Тир устало вздохнул. – Катрин, сколько тебе говорить: не пытайся меня обманывать. Родители отправили бы тебя в какую-нибудь глухую деревню, к диким родственникам, и если бы тебе в тех условиях удалось благополучно родить, сплавили бы ребенка в приют. Ты прекрасно это знаешь. Куда ты собиралась податься?

– В Лонгви, – ответила она. – Или в Авондер. Или в Радзиму. Куда угодно, где живут язычники. Ты давал мне столько денег, что хватило и на ведьму, и на то, чтоб отправиться хоть за океан, в конунгаты.

– Разумно. – Тир мысленно поаплодировал собственному идиотизму: выходит, он сам же еще и оплатил этот фокус с ребенком. – Но еще разумнее остаться у меня. Согласна?

– Согласна, – Катрин кивнула и слабо улыбнулась. – Ведьма говорила, что мы непременно расстанемся.

Тир в ответ лишь пожал плечами. С его точки зрения, ведьме не следовало выходить за рамки своей специализации. И если основной деятельностью этой ведьмы было обеспечение противоестественного зачатия, ей не стоило заниматься пророчествами. Впрочем, истолковать это «расстанемся» можно было как угодно. Тир точно знал, что как только Катрин закончит кормить ребенка, ноги ее не будет в этом доме. А если все сложится удачно, то девочка просто умрет, и никто не заподозрит в ее смерти Тира фон Рауба.