Книга Феникс - Евгений Южин

— Думаю, что я вас прекрасно понял. Сделка в любом случае не состоялась бы без моей семьи. Вы же это понимаете? Так что можете передать, что я вас услышал и пока не готов обсуждать первоначальное предложение. Такой ответ вас устроит?

Монашка откинулась на скамье, чем-то недовольная. Немного подумала — я ее не торопил — и вновь наклонилась, чтобы продолжить, когда позади раздался какой-то шум. Мы обернулись.

Среди эскорта посланницы обнаружился незнакомый мужчина в одежде моряка. Длинная посмотрела в нашу сторону, ее взгляд оцарапал мое лицо злобой, что-то сказала своей напарнице и быстро зашагала к нам.

— Что-то случилось, — объявила очевидное моя собеседница и вышла из беседки.

Я тоже поднялся, но остался позади, рассматривая неясную суету и спешку в свите посланницы. Длинная что-то объясняла сестре Ир, но расслышать из-за ветра ее слова было невозможно — монашка знала, что делала, когда предложила использовать для переговоров на первый взгляд довольно неуютное место. Наконец, Ир кивнула, всмотрелась куда-то в море, потом вернулась в беседку.

— Я очень сожалею, эль Илия, что вынуждена прервать нашу встречу. В любом случае, надеюсь, вы поняли главное, что я собиралась вам сообщить. — Она оглянулась на Длинную, по-прежнему стоявшую неподалеку. — Пожалуйста, не принимайте поспешных решений. Надеюсь, что мы сможем уладить любое недопонимание через переговоры.

— Может быть, вы объясните причину такой спешки? Мы, по сути, еще и не начинали говорить. Вы проделали неблизкий путь, но так ничего нового и не сообщили. Что происходит?

Монашка замялась, вновь посмотрела на море, повернулась ко мне.

— Ну, я думаю, вы догадываетесь. Мы не рассчитывали, что ваша супруга будет здесь, а она оказалась необыкновенно стремительна. По ряду причин — вы их знаете — наша встреча сейчас невозможна. Ана публично поклялась сжечь монастырь. И мы вынуждены, — она всмотрелась в тень моего капюшона, — отнестись к этому предельно серьезно.

Я оглянулся. Неподалеку мялась на ветру Длинная, не сводя с меня ненавидящего взгляда, чуть дальше стояла Короткая в сопровождении уже виденного мною матроса, на заднем плане у начала длинной лестницы, ведущей к причалам внизу, застыл мрачный Сурхил. Заметив мой взгляд, он замахал рукой, что-то показывая. Если бы не слова гостьи, я бы ни за что не догадался, что происходит и что могут значить эти ужимки начальника охраны. Откуда все эти люди знают о прибытии супруги?

— Хорошо. Не буду настаивать. Предлагаю вернуться к этому разговору позже, если вы не возражаете, — дипломатично ответил я, уже погруженный в неожиданную новость. Интересно же увидеть женщину — заметьте, необыкновенно красивую, если судить по снимкам в планшете, — которая, по уверению окружающих, моя жена и мать моего ребенка.

— Прекрасно. Приятно было познакомиться, эль Илия.

— Мне тоже. Благополучного вам возвращения, сестра Ир.

Гостья, не говоря больше ни слова, быстро зашагала, что-то бросив на ходу Длинной, к лестнице. Я отвернулся, рассматривая залив внизу и длинный утес противоположного берега, скрывавший подходы с севера. В этот момент острое жесткое жало, похожее по ощущениям на выстрел, ударило меня в затылок.

Тело охватил невыносимый жар, странно сочетающийся с трясучим ознобом, заставившим встать торчком несуществующие волосы на руках. Меня затрясло в буквальном смысле этого слова, я медленно повернулся, чтобы обнаружить рухнувшую Длинную, стоящую над ней с искаженным лицом сестру Ир и бегущую к нам Короткую. Терпеть невыносимую лихорадку стало совершенно невозможно, и я, толком не осознавая, что делаю, сбросил липкое возбуждение в сторону темно-синей воды залива, чтобы с немалым удивлением уставиться на последствия этого действа. Воздух на всем протяжении пятидесятиметрового отрезка до поверхности моря исказился, ломая очертания скал напротив, и уперся в могучий фонтан воды, выстреливший с оглушительным хлопком из безмятежного залива. Я ошалело следил, как сыпется вниз в центр расширяющегося кипящего круга взлетевшая вода, как что-то кричат внизу люди на палубе орденского судна, как несется стремглав вниз по береговой лестнице матрос гостей.

Лихорадка ушла. Сестра Ир, очевидно, была в ярости, но сдерживалась, закусив губу и нависнув над безмятежно разбросавшейся по дорожке, потерявшей сознание Длинной. Что-то внутри ожило на эти краткие мгновения, я успел вспомнить страшную боль, связанную с этими людьми, — такую сильную, что я почти наслаждался своим текущим взъерошенным состоянием. Поморщившись, переживая приступ чудовищного воспоминания, я открыл глаза и обнаружил ужас в лице гостьи, уставившейся на меня.

— Что?! — раздраженно вырвалось из меня.

Сестра Ир попятилась, но ответила:

— Я не думала, что она настолько глупа! Идиотка! Что теперь делать?! — Она бросила взгляд на по-прежнему пустое море. Внизу расползалось пятно пены на месте недавнего гейзера. Похоже, что сестра была в совершенном отчаянии.

— Лучше всего сейчас уехать, и как можно быстрее. — Во мне проснулось злобное раздражение, очевидно, такое же наследие забытого меня, как и почти все мои эмоции.

— Эль! Это не мы! — выкрикнула Короткая, на что сестра Ир тихо прошипела:

— Поздно, дура! Куда ты смотрела?!

Мне нестерпимо хотелось избавиться от них. Они раздражали и мешали — меня ждала встреча с человеком, который, вероятно, очень много для меня значил, а я был в совершенно неадекватном состоянии. Какие-то чужие эмоции, внезапно навалившаяся усталость, даже странный неприятный страх — хотелось вернуться в свое, ставшее уже привычным состояние окруженного заботой и вниманием любопытного овоща.

Неожиданно выяснилось, что пока я, застыв на площадке опустевшей беседки, собирался с мыслями и переживаниями, переваривая странные ощущения, нахлынувшие в результате подлой атаки, другие действовали быстро и по делу. Очнувшись от нежданных эмоций, я увидел потешную процессию, бодро двигающуюся вниз по лестнице — сестра Ир впереди, за ней пара матросов, тащивших так и не очнувшуюся Длинную — Короткой не было видно, а позади Сурхил с парой наших охранников — немного поодаль, но неотвязно сопровождающий покидающих нас гостей.

Я неприятно удивился. Настолько отключиться от происходящего рядом со мной — было невероятно. Никогда раньше я не отличался излишней эмоциональностью. Вероятно, сказывалось мое состояние. Мне казалось, что в краткий миг лихорадки я был на грани того, чтобы все вспомнить. Более того, мне казалось, что я уже вспомнил, просто все так быстро закончилось, что воспоминания не успели зацепиться за новую реальность.

— Илия?

Я обернулся.

— А, Дара! — Я обрадовался подошедшей женщине. — Гости уже покидают нас.

— Таких гостей нам и даром не надо! — недовольно буркнула она. — Ты как, Илия? Мне сказали, ты злился.

— Кто сказал? И почему это он решил, что я злился? — Меня отпустило, и я с улыбкой разглядывал Дару.

— Ну как же?! Бабахнуло-то как!