Книга Целительница моей души - Оксана Чекменёва

Малышей вмиг расхватали по рукам, помыли, переодели и успокоили. Старших детей отправили осваивать двор, а то всем нам было в доме не протолкнуться. Я только глазами в растерянности хлопала, а печь уже была растоплена, в ней варилась каша, полы и маленькие подслеповатые окна сияли чистотой, а я была едва не раздавлена в объятиях, вымочена в слезах и почти утоплена в благодарностях за спасение жизни их мужа и папаньки.

И только я немного в себя пришла и хотя бы начала различать в этом вихре, кто где и чем занимается, как безумие увеличилось. В дом ввалилось трое парней с какими-то досками, молотками, чем-то еще и, главное — с огромной люлькой. Вся это компания вместе со своей ношей нырнула в прикрытый занавеской дверной проём — а я даже не сразу сообразила, что там есть еще одна комната, — и оттуда раздались стук молотка, визг пилы и чертыхания. Один из парней, тот, что помладше, ещё пару раз промчался туда-обратно, волоча что-то, отдалённо напоминающее матрасы, туда же занырнула одна из дочерей матушки Доны с каким-то большим узлом в руках, и спустя недолгое время меня пригласили принимать работу, назвав хозяюшкой.

В крохотной комнатке помещались две кровати — одна настоящая, а вторая — только что сколоченный настил на ножках, над ними были надстроены широкие полки, а на всём этом лежали, как я потом узнала, соломенные тюфяки, прикрытые не новыми, но вполне крепкими и чистыми простынями и домоткаными шерстяными одеялами. В центре, привязанная к вбитому в балку кольцу, висела люлька.

— Муж мой внукам нашим делал, тоже двойня уродилась, да выросли уже, — пояснила матушка Дона, именно так она велела себя называть, похлопывая люльку по резному боку. — А твоим как раз сгодится, пока ножками не пойдут. Ничего, леди, не бойся, всё хорошо будет, мы тебя теперь не бросим, ты ж нам кровник теперь.

— Ой, вы что, какая же я леди? — перепугалась я.

— А кто ж ещё? — пожала плечами женщина. — Раз магичка, стало быть, леди, как иначе-то обращаться?

В общем, так я для всех и стала «леди». Какая-то логика в этом была — если магия у простолюдинов просыпалась, то значит, где-то в не самом далёком прошлом лорды отметились, при более дальнем родстве магия в каждом поколении теряла силу, пока совсем не сходила на нет. При моей силе лучше бы самой бастардом лорда представляться, но тогда одарённые племянники откуда? Пришлось сдвинуть знатного предка на поколение. И судя по нашей силе, был он минимум герцогом, если не самим королём Вертавии.

Вот только казалось мне, что неспроста меня семья дядьки Рула, а за ними и всё село, стали «леди» называть. Просто, наведя порядок в доме, старшие женщины ушли, а младшая, двенадцатилетняя Кифа, осталась. По словам матушки Доны — чтобы за детьми присматривать, пока я сельчан лечить буду. Так оно и было, только девчушка, которая была младше меня на три года, знала и умела то, что мне и не снилось.

Прибегая ни свет, ни заря, она доила козу, кормила кур и поросёнка, топила печь и готовила завтрак к тому моменту, как мы только глаза продирали. За детьми тоже очень ловко присматривала, нянча младших и командуя старшими, опыт был явно немалый. Успевала и в доме прибраться, и постирушку затеять, летала по дому шустрым веником, откуда только силы брались. А потом, когда основная волна больных схлынула, и у меня появилось свободное время и силы, стала ненавязчиво меня обучать житейским премудростям. И ни разу не выказала удивления, что я, вроде как вдова с кучей детей, не умею по дому абсолютно ничего, да и ребёнка на руки правильно взять — тоже. Будто так и надо, так и должно быть.

Наверное, догадались наши друзья, что я и правда леди, потому и к жизни не приспособлена, вот только причину, по которой я в их краях оказалась, конечно же, угадать не смогли. Меня не расспрашивали, сами себе что-то додумали, но когда раз в год в Пригорное управляющий местного лорда налоги собирать приезжал, меня всем селом прятали. Ребятишек моих по домам разбирали — кто там их пересчитывать будет, — а я вроде как одна из невесток дядьки Рула была. Ну а возле нашего дома один из его сыновей с женой и детьми топтался — домик-то жилой, этого не скроешь.

Объяснялось это тем, что вдруг моя барыня-убийца с лордом нашим знакома и всё же захочет меня извести, и у него узнать попытается, не появлялась ли я в Пригорном, даром что королевство другое, граница — она не железная. В общем, якобы поверили в мою легенду. А уж что они там себе надумали, я узнать не пыталась, меня всё устраивало.

Уезжая, я в последний раз осмотрела всю семью — всё более-менее серьёзное я давно им вылечила, начиная с больной спины матушки Доны и заканчивая лёгким косоглазием и подростковыми прыщами Кифы, — но всё равно было тяжело расставаться с теми, кто стал нам почти семьёй. Но дядько Рул сам мне сказал, мол, у тебя своя дорога, не дело это — в селе себя хоронить, да и детям учиться нужно.

Да, учиться было нужно. Особенно Бейлу, у него проснулась одна из самых сложных и редких видов магии — портальная. И если все остальные довольно удачно осваивали свою магию интуитивно, то с порталами так не получалось. Это очень опасная магия, потому что по незнанию или неумению можно наделать много бед. Тут нужен наставник.

Бейл, конечно, всё равно тренировался, создавая маленькие порталы на небольшие расстояния. Камни и поленья пересылать у него уже неплохо получалось, яблоки тоже, хотя временами и те, и другие оказывались разрубленными на части. Но в целом удачных проб было больше. А вот с чем-то живым возникала проблема — я разрешала ему тренироваться на курах или кроликах, которые всё равно должны были отправиться в суп. И ему так до сих пор и не удалось ни разу переправить порталом живое существо — из портала появлялись трупики, ну, хотя бы головы живности рубить не приходилось. А иногда, как и с предметами, мы получали перемещаемое по кусочкам.

И в чём проблема, что он делает неправильно, Бейл так и не понял. И я помочь ничем не могла, даже учебника нужного так и не нашла, хотя заходила в букинистический магазин при каждой поездке в Бетелл. Может, здесь получится найти ему если не наставника, то хотя бы учебник? Но это всё потом, а сейчас нужно справиться с наплывом посетителей, уложившись в часы приёма, чтобы осталось хоть немного времени привести себя в порядок и перекусить перед вечерним приходом брюнета, чьего имени я до сих пор так и не узнала.

У меня, кстати, мелькнула мысль узнать, кто из них троих портальщик, и не согласится ли он дать пару уроков моему сыну, но я быстро её отбросила — не те у нас были отношения. Если остальные больные во время лечения жаждали выговориться, и таким образом я узнала много полезного и бесполезного, вроде сплетен, а также умудрилась договориться о регулярных поставках нам молока и озадачила местного плотника утеплением чердака, не выходя из дома, то вечерний посетитель к разговору не располагал, от слова «совсем».

Мы перебрасывались максимум парой-тройкой фраз по делу, ну и «здравствуйте-спасибо-до свидания». Во второй вечер я обнаружила троицу в чёрном, внимательно читающую приписку к расписанию и сразу заявила, что это относится лишь к тем, кто приходит в не приёмные часы без приглашения, брюнета же я пригласила сама. В любом случае, ежедневная оплата от него намного перекрывала то, что я зарабатывала за целый день. Мой загадочный пациент так и платил по три золотых за каждый приём, хотя мы вроде как уговаривались на один золотой за шрам целиком, но когда я заикнулась об этом, он зло бросил, что сам решает, сколько стоит его здоровье. Ну и ладно, мне ещё чердак утеплять и младшим детям учителей искать, лишние деньги не повредят, и не придётся банковский счёт трогать.