Книга Своенравная добыча - Светлана Казакова

И она никуда от него не денется.

Когда княжна так внезапно пропала с окраины леса, точно испарившись, Эрланд подключил к поиску всех. Не только своих людей, но и жителей окрестных деревень. Благо при себе у него имелась подписанная князем грамота, предписывающая оказывать правителю Лундсфальда всяческое содействие.

От одного из крестьян удалось узнать, что он стал свидетелем того, как работорговцы забирали девушку, похожую на Аньяри. Другой рассказал, где находится место, куда её могли отвезти. Следовало поспешить.

Эрланд лично поехал туда. Чутьё подсказывало ему, что они напали на верный след. Так и оказалось. Когда он присоединился к толпе торгующихся, дочь князя уже была на рабском помосте. И не просто стояла там, а танцевала!

Кто бы мог подумать, что она так умеет? Её гибкая фигурка двигалась с удивительной пластичностью, и каждое движение обращало внимание на изящество тонких рук и щиколоток, округлость бёдер, подчёркнутых специальным поясом для танцев. Завораживающее, соблазнительное зрелище.

От того, как смотрели на неё другие мужчины, хотелось вырвать им глаза, а работорговца, посмевшего выставить Аньяри на торги, заколоть как свинью.

Когда музыка стихла и танец закончился, правитель Лундсфальда приказал слуге проследить за девушкой, а сам разобрался со здоровяком, вздумавшим качать права. Здесь тоже пригодилась грамота от князя. Услышав слова Эрланда, мужик вытаращил глаза.

– А она ведь говорила, что приходится ему дочкой! Но я-то откуда мог знать, что не выдумывает? – ошарашенно пробормотал он. – Мы бы, может, её и не взяли, но больно уж неудачный день выдался, а тут такая находка!

Затягивать разговор с этим ничтожеством правитель не желал. Взяв на руки Аньяри, увёз её прочь – туда, где его люди разбили шатры. Когда они вошли в приготовленный для него шатёр, первым делом велел ей умыться – он терпеть не мог, когда женщины малевали лицо.

– Переодевайся, – отдал приказ Эрланд. Вещи её уже перенесли сюда. Их было не слишком много – похоже, собираясь в дорогу, княжна захватила только самое необходимое.

Пока она растерянно переводила взгляд с него на сундук, мужчина рассматривал её, и руки его сводило судорогой от желания прикоснуться к ней, а член с каждым мгновением становился всё твёрже.

Её грудь была соблазнительно приподнята хитроумно скроенным лифом, и капли воды, стекая по шее, скапливались в ложбинке. Стройные ноги, обычно спрятанные под юбкой, сейчас были открыты мужскому взгляду. Те, кто придумал такие наряды, преследовали цель не скрывать женское тело, а показать его с самой выгодной стороны, и это им удалось.

Хотелось самолично выпороть её – да так, чтобы неделю сидеть не могла. В наказание за своеволие, за побег, за то, что все эти похотливые мужики на торгах пялились на неё. Хотелось немедля разложить прямо тут на полу, даже не снимая с неё этих рабских тряпок. А ещё – той части его личности, которая ещё не разучилась чувствовать – иррационально хотелось обнять её от облегчения за то, что Аньяри жива, здорова, никто ей не навредил. И никто не помешает его планам на неё.

Когда он отказался покидать шатёр, девушка как-то обречённо отвернулась и начала раздеваться.

Поначалу Эрланд собирался просто смотреть. Но затем не выдержал – приблизился, прикоснулся. А когда ощутил под ладонями нежную бархатистую кожу, уже не смог остановиться.

Аньяри была прекрасна. Сейчас, когда на ней оставались только пёстрые куски ткани, ничего общего не имеющие с благопристойной одеждой. Вздымающаяся грудь, плоский живот, не прикрытый низким поясом. При мысли о том, как на неё смотрели на торгах, хотелось зарычать. Только он имеет право видеть её такой!

Сегодня она не притворялась бесчувственной и равнодушной к его касаниям, как тогда в её комнате. Эрланд ощутил это, когда одна его рука скользнула к обнажившейся девичьей груди, а вторая легла на живот. По её телу пробежала дрожь, но не от одного лишь страха, а ещё и от возбуждения. Пока робкого, не осознаваемого ею. Но у правителя Лундсфальда было достаточно опыта, чтобы понять – в юной княжне пробуждалась женщина. И лишь от него зависит, какой она станет. Запуганной и сломленной, не знающей себя и не умеющей наслаждаться или открытой и чувственной, способной брать и отдавать сполна.

Он будет её наставником. Обучит и страсти, и покорности. А сегодня их первый урок.

Первый, но далеко не последний.

Уже расстёгнутый верх её костюма мешал, и мужчина нетерпеливо стянул его. Всё ещё стоя позади неё, одну из другой вытащил из густых тёмных волос девушки сдерживающие их шпильки. Убрал длинные пряди в сторону, чтобы открыть шею, прижался к ней губами, ощущая под кожей частое биение пульса. С губ Аньяри сорвался тихий полувздох-полустон. Похоже, ему удалось найти чувствительное местечко на её теле.

Первое из них.

Вторым оказались соски. Маленькие, тёмно-розовые. Прикасаться к ним, чувствовать, как они твердеют, становясь похожими на горячие камешки, кружить по нежной чувствительной коже, сжимать, чуть потягивать – оказалось особенным удовольствием. Изысканным десертом. И реакция была соответствующей. Девушка сперва зажималась, пыталась избежать его ласк, сгорбиться и закрыться локтями, но Эрланд не позволил. И получил свою награду, когда княжна часто задышала и прикусила губу, чтобы не застонать.

Этого он и добивался. Мало чести в том, чтобы силой взять женщину, грубо нагнув её и дав себе волю. Совсем другое – сделать так, чтобы она сама захотела отдаться. Сломить сопротивление не просто за счёт того, что она физически слабее, как поступает большинство мужчин. Отыскать в её теле ту потайную пружину, которая выпустит на волю чувственность, разбудит тайные желания. Не выпускать из постели до того, пока за окном не заалеет рассвет. Так, чтобы стонала, вскрикивала и просила ещё…

Вот только не всегда хватало терпения. Особенно сейчас. Особенно с ней – с той, от вида и близости которой его кровь начинала кипеть, а перед глазами темнело от желания немедленно сделать её своей. Полностью. По-настоящему.

Но стоило ему развязать пояс и провести ладонью по тонкой ткани шаровар, как Аньяри снова начала вырываться. В ответ правитель сильнее и ближе притянул её к себе. От того, как тесно прижались к его паху упругие ягодицы, желание стало и вовсе нестерпимым.

Однако ему тут же вспомнились слова колдуна, и это слегка охладило порыв. А если что-то пойдёт не так? С лишением девственности придётся подождать до Лундсфальда.

А пока…

– Не дёргайся! – рыкнул Эрланд. – Сегодня то, чего ты боишься, не произойдёт. Но я и так зол на тебя, поэтому лучше придержи свою строптивость!

Девушка замерла. Так-то лучше. Он снова погладил гладкий подрагивающий живот и скользнул ладонью ниже, не проникая под ткань. Та, впрочем, почти не мешала ощущениям. А ещё оказалась полупрозрачной…

Аньяри испуганно всхлипнула, когда его пальцы накрыли низ живота и вторглись между бёдер, а мгновением позже инстинктивно подалась к его руке.