Книга Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ] - Алексей Ивакин

– Как думаешь, отбились наши? – спросил на очередном привале Захар.

– Вряд ли. Сам видел, в каком они состоянии. Даже если сейчас отбились – в следующий раз все закончится. Не успеем мы. – Осунувшееся лицо Виталика казалось равнодушным.

– Так спокойно об этом говоришь… – осуждающе сказал Захар.

– А мне чего прыгать надо от злости? И чем это им поможет?

– Хрен его знает. Все равно это как-то неправильно.

– А как правильно?

– Не знаю…

– Пошли, и подошву-то примотай хотя бы ремнем, что ли?

– Штаны спадут!

Через полчаса они вышли на полянку, где лежали пятеро мертвых десантников.

– Вот тебе и обувка новая… – кивнул на трупы Виталя. – Иди, выбирай размерчик.

Захар покосился, подумал и сказал:

– Ну, на фиг. Не буду я с мертвецов брать…

– И ходи, тогда как дурак, босиком. – Пожал плечами Виталик и побрел осматривать трупы.

– А ты чего делаешь-то? – поморщился Захар.

– Патроны поищу. С обоймой много не навоюем.

Виталик подошел к трупам и стал обшаривать карманы.

Захар же поколебался немного, но преодолел отвращение и стал выбирать подходящий размер ботинок.

– Слышь, а их сюда вроде как в феврале закинули. Так? – спросил Захар.

– Ага. И чего?

– Как они в ботинках-то зимой?

– Не знаю. Но часть вроде в валенках была. Хрен редьки не слаще. В марте же таять снег начал. А под ним болота незамерзающие.

– Звиздец какой-то… Как они воевали-то?

– А ты не видел сегодня?

– Видел. Во, у этого вроде подходят! Сейчас померяю!

Захар попытался развязать мокрые шнурки. Не поддавались.

– Пальцы замерзли. – Пожаловался он Виталику и дернул за ногу десантника.

Нога отвалилась по щиколотке.

Сгнившие белые волокна сухожилий и куски серого мяса торчали из ботинка.

Захара вырвало зеленой болотной слизью.

Он отбросил ботинок в сторону, упал на четвереньки и пополз к краю полянки, непрерывно издавая рыгающие звуки.

Виталик покосился на него и ничего не сказал, продолжая обыскивать трупы.

Ему повезло. Нашел "лимонку", еще пару обойм для трехлинейки и финку. Еды в вещмешках не было. Естественно.

– Ну, пошли! – проходя мимо блюющего из последних сил Захара, Виталя не удержался и подопнул того под задницу. Затем поправил винтарь и исчез в кустах.

Захар приподнялся и, согнувшись в три погибели и шатаясь из стороны в сторону, побрел вслед за ним.

Глава 4. Унтер-офицер.

Слышали деды – война началася,

Бросай своё дело, в поход собирайся.

Мы смело в бой пойдём за Русь Святую,

И, как один, прольём кровь молодую.

Русь наводнили чуждые силы,

Честь опозорена, храм осквернили.

Мы смело в бой пойдём за Русь Святую,

И, как один, прольём кровь молодую.

Автор неизвестен.

Вечером, когда уже начало смеркаться они вышли к одинокому рубленому дому с тесовой крышей.

В окнах уже горел тусклый, мерцающий желтый свет. Кто-то был внутри.

Но кто?

Лежали долго в кустах, наблюдая за домом. Никто не выходил.

Виталик молча протянул финку Захару, сам же остался с трехлинейкой. Потом пополз к дому, махнув рукой – мол, давай за мной.

Около забора остановились. Виталик метнул палку через него.

Захар вопросительно кивнул – зачем это?

Виталя подождал минуту, потом шепнул:

– Мало ли собака…

Собаки не оказалось.

Полезли тогда через дыру в заборе, подкрались к окошку, и заглянули в него.

За столом сидел старик в круглых очках и чистил то ли картофелину, то ли луковицу около свечки. Больше, вроде бы, никого не было видно.

Оба непроизвольно сглотнули. И, не сговариваясь, шмыгнули на крыльцо и осторожно постучали в дверь.

Прошла минута-другая…

Но вот зашаркали шаги, послышалось глухое покряхтывание в сенях и старческий дрожащий голос осторожно спросил:

– Кого надо?

– Дед, открой, свои мы, русские!

За дверью помолчали, а потом дверь заскрипела и приоткрылась:

– Кто тут? – Выглянул старик в белом исподнем, с накинутой на сутулые плечи телогрейкой.

– Ох ты, Господи Иисусе Христе! – мелко перекрестился он, увидав две грязные фигуры на своем пороге.

– Дедушка, свои мы! В хате есть кто?

– Нету немцев, сынки. Вот тебе крест! Тут редко они бывают. Заходьте, заходьте… Да скорее, тепло не выпускайте!

Они ввалились в тепло дома и упали возле печки.

– Откуда ж вы, милые? – вздохнул старик, осторожно опускаясь на скобленую добела скамейку.

– Из-под Демянска, дед! Дай поесть чего-нибудь, а?

Старик суетливо бросился к столу, откинул полотенце и отломил от ковриги два больших ломтя хлеба!

Они вцепились в него, словно два голодных волка. И хлеб тут же застрял в сухой глотке, так, что невозможно было проглотить.

Виталик закашлялся, покраснел, а Захар показал на горло и прохрипел:

– Дайте воды! Во-о-о-ды!

Хозяин покачал головой и подал им по кружке молока.

Захлебываясь, пили они кислое теплое молоко.

– Живым – живое! – Пробормотал старик. – Живым – живое…

Но, через несколько минут, у обоих начались дикие рези в животе, спазмы один за другим скручивали внутренности. Сначала Захар, потом Виталик упали на пол, корчась в судорогах.

Старик всполошился, подскочил к печи, открыл рогачем заслонку и достал чугунок, кружкой зачерпнул горячей воды и подал им.

От воды слегка полегчало.

– Полезайте-ка парни на печку. Погреетесь да отоспитесь. А я сейчас прибегу…

– Ты дед куда? – насторожился Виталик, пытаясь подсадить Захара, а второй рукой держа винтовку.

– Ты, сынок, не бойся, не за немцами. Вот тебе крест святой перед иконами! – И старик перекрестился на лики икон, освещенные маленькой лампадкой. – За бабкой Меланьей сбегаю, вишь, чего… Подружка она моей покойницы. Надо же, такая постная еда, а беды столько наделала… А винтовку то ты убери от греха.

– Не дам! – прищурился Виталик. – Со мной будет.