Книга Свободная комната - Дреда Сэй Митчелл

Мое тело начинает расслабляться, дыхание становится тихим и ритмичным. Я засыпаю…

Но они ждут в темноте, я это чувствую. Эти огромные фигуры — в два раза больше меня — имеют хорошо различаемые человеческие очертания. Они смотрят через световой люк на крыше. Прячутся за закрытой дверью комнаты. Но я знаю, что они там. Я вижу их отвратительные лица убийц. Ножи и иглы в обеих руках. Они ждут. Ждут, пока я засну, чтобы прокрасться внутрь и заставить меня пройти через смертельные муки, пока я буду кричать, ворочаться, истекать кровью и звать маму.

Испуганно встряхнув головой, я вырываюсь из этого полусонного состояния. Наушники все так же у меня в ушах. Все еще сонная, я включаю музыку. Голос Эми снова начинает ласкать мой слух. Мое тело переходит в состояние глубокого расслабления. Я чувствую, что на этот раз засну.

Фигуры убийц исчезли. Но я знаю, что они терпеливы. Они вернутся другой ночью, и эта ночь будет скоро.

* * *

Я замираю, слыша скрип половиц под своими тапочками на площадке первого этажа на следующее утро. Черт! Меньше всего я хочу разбудить Марту и Джека. Не то чтобы я их боюсь. Я просто предпочла бы не сталкиваться с Джеком. Хотя я и молюсь, чтобы Марта смогла убедить его и он перестал приставать ко мне или держать на меня зло. Я останавливаюсь на секунду. Никаких звуков не исходит ни из одной из комнат поблизости.

Я чувствую себя выжатой как лимон, пока иду на цыпочках вниз по лестнице. Не знаю, сколько часов сна мне удалось урвать, но этого явно недостаточно. Я будто зомби. Как только я спускаюсь на первый этаж, мне в ноздри ударяет запах бекона. Кто-то уже проснулся. Я подозреваю, что это плохой мальчик Джек. Я не ассоциирую Марту с беконом, скорее с чем-то более элитным, например копченым лососем и омлетом. Я думаю заглянуть туда, чтобы проверить, есть ли там кто-нибудь… Нет, к черту. Я плачу хорошие деньги, чтобы жить здесь, и не готова красться, как незваный призрак. Когда я прохожу дальше, я точно слышу, как закрывается дверь наверху. Наверняка это Марта начинает свой день. К счастью, на кухне нет следов Джека. Я захожу в туалет, а потом принимаю долгий и столь необходимый мне душ. Чувствуя себя немного бодрее, я делаю чашку чая, подогреваю тосты и выхожу из кухни.

Я не возвращаюсь к себе наверх; вместо этого я вхожу в длинную гостиную со светло-голубыми стенами, мраморным камином и большим зеркалом, благодаря которому комната выглядит в два раза больше. На другом ее конце стоит великолепное черное пианино. Я повторяю то же упражнение, что и в свой первый вечер здесь, — закрываю глаза и концентрируюсь, пытаясь понять, может ли этот дом что-нибудь мне сказать. Потом открываю глаза и впитываю взглядом каждую деталь комнаты. Но ничего не чувствую.

То же самое я делаю и в самом сердце дома, на роскошном черно-красном ковре в прихожей. И здесь дом молчит. Возможно, я слишком расстроена, чтобы услышать, что говорят эти четыре стены. Но это не имеет значения, будет много других возможностей. Времени у меня полно. Когда я поднимаюсь по лестнице, я улыбаюсь сама себе. Этот дом уже сказал мне кое-что, сам этого не осознавая.

Как только я вхожу в комнату, то запираю дверь на задвижку и ставлю под ручку стул. Снимаю тапочки, поворачиваюсь вполоборота и замираю. Напрягаюсь. Что это за шум? Ощущение ужаса пробирает меня до костей. Что-то или кто-то наблюдает за мной. Под кофтой волосы на руках встают дыбом.

Я дышу тише. Не двигаю ни одной мышцей.

Вот опять. Легкий шорох и слабый стук по дереву, как будто по доскам пола водят маленькой палочкой. Я поворачиваюсь в тревоге. Я пробегаюсь глазами, но ничего не нахожу. Мебели так мало, что трудно представить, как здесь что-то может прятаться. Я тихо ступаю по комнате, и тут уголком глаза вижу это. Что-то серое, как перо. Потом снова слабый стук.

По мне проходит дрожь чудовищного отвращения. Это мой худший кошмар. Мышь. Я закрываю рот ладонью, не могу пошевелиться. Ее хвост крепко зажат металлической скобой ловушки. Она направляется к камину, путь к которому прегражден, но передумывает. Тащит ловушку за собой, как сани, и отчаянно прокладывает себе путь под кровать.

В комнате тихо. Я просто окаменела от ужаса и не могу кричать. Не знаю, откуда оно, но у меня всегда было воспоминание о мертвой мыши с большими мертвыми глазами, уставившимися на меня. В этом воспоминании она почти касается меня. По какой-то причине я не могу убежать. Она вот-вот набросится на меня, съежившуюся от страха, пробежит своими переносящими заразу лапами с грязными когтями по моей коже, хвост пройдется по моему исторгающему крики рту. Я сейчас так же неподвижна, как и в этом воспоминании.

Я же спрашивала Джека, нет ли в доме мышей, когда смотрела комнату? Царапанье под кроватью вытесняет из головы все мысли о моем хозяине. И подталкивает меня к действию. Я прыгаю через всю комнату. Пинком убираю стул от двери и тереблю ручку. Задыхаясь, захлопываю за собой дверь. Одно маленькое существо против большой и взрослой меня? Я знаю, что это глупо, но не могу ничего поделать.

— Дже… — начинаю орать я. И замолкаю, несмотря на всепоглощающий страх.

Я знаю, что он сможет с этим разобраться, но последнее, что мне нужно, это прилипчивый мужчина у меня в комнате.

Но опять же, я не могу провести все утро, задыхаясь от ужаса за дверью комнаты; мне нужно на работу. Мне приходит в голову, что если я достану швабру, то смогу выгнать мышь на площадку, где оставлю ее на произвол судьбы, пока не придет Джек. Марта, наверное, слишком хрупкая, чтобы справиться с ней. Или, что еще лучше, моя маленькая незваная гостья могла бы сбежать к тому времени, как я вернусь. Мыши ведь могут исчезать, как фокусники, по крайней мере я надеюсь на это.

Когда я возвращаюсь, вооруженная метлой из шкафа под лестницей, то осторожно открываю дверь и проскальзываю внутрь спиной к стене. Я опускаюсь на колени и смотрю под кровать. Моя маленькая подруга все еще прячется. Она не шевелится, когда я смотрю на нее. Возможно, мышь слишком напугана, чтобы двигаться, — так же напугана, как и я. Я прихожу в ужас, когда встречаюсь с ней взглядом. В ее глазах — страх и паника, как и в моих.

Мои старые воспоминания возвращаются. Большие глаза мертвой мыши смотрят на меня. Я кричу, снова и снова.

На площадке внизу слышится шум, затем стук тяжелых ботинок по лестнице, потом дверь открывается, и Джек врывается внутрь.

Он смотрит на меня сверху вниз и говорит отрывисто:

— Что с тобой? А, это мышь, да?

Я с трудом встаю на ноги, яростно вырывая руку, когда он пытается помочь мне.

— Ты сказал мне, что у вас нет мышей.

Он выглядит одновременно невинно и презрительно.

— Правда? Я такого не помню. Конечно, в этом доме есть мыши. И их много. Это викторианский дом, детка, попробуй найти в этом городе такой, где их нет, — он вытаскивает метлу у меня из рук. — Так, ну и где этот маленький вредитель? Ой, ну и дела. У него хвост застрял в мышеловке. Это поубавит ему скорости.

От взмаха метлы мышеловка с мышью вылетает из-под кровати. Я отпрыгиваю, окаменев от ужаса и прижав ладонь к яростно бьющемуся сердцу. Джек подбирает мышеловку и держит ее на уровне плеч. Я кривлю рот от отвращения. Он сует мне в лицо мышь, подвешенную за хвост и отчаянно пытающуюся повернуться мордой вверх. Я не могу сказать, мучает Джек животное или меня. Наверное, и то и другое. Он прекрасно видит, как я расстроена.