Книга Бульдожья схватка - Александр Бушков

Ниша в конце коридора как раз и была отведена в полноесобачье распоряжение — там лежала чистенькая подстилка, стояла желтаяпластиковая миска с водой и вторая, пустая. Бультерьер лежал вытянувшись,положив голову на лапы, не сводя с Петра маленьких глазок, умных и растерянных.Тихонько зарычал. Петр постарался обойти его по стеночке. Только захлопнув засобой дверь кабинета, почувствовал себя спокойнее. Положительно, будутосложнения, если псина не успокоится…

Отвернувшись от лесной феи, прошелся вдоль книжных полок.Ощутил что-то вроде приступа ностальгии, узнав на третьей снизу собраниесочинений Гюго — пухлые светло-зеленые тома издания конца пятидесятых годов, изродительской квартиры, памятные с детства.

Протянул руку, вытащил том, который, судя по виду,раскрывали гораздо чаще остальных, — обветшавший переплет весь покрытвертикальными темными морщинами. «Труженики моря». То ли память подвела сгодами, то ли изменились Пашкины вкусы — помнится, он никогда не любил Гюго, амеж тем с тех времен, как Петр видел книгу в последний раз, ее открывали частенько…Совсем истрепался переплет.

Ну что ж, вкусы могут с годами меняться. Он и сам с годамиразлюбил иных писателей, по которым в свое время с ума сходил, а других, коимипренебрегал прежде, вдруг оценил по достоинству. Вполне возможно, изменились иПашкины вкусы, пристрастился к месье Виктору… Но почему именно «Труженики»?Остальные тома остались такими, какими их Петр помнил. Ну, может, Катя читаетили Надюша просвещается, отдыхая от компьютера…

— Да! — негромко откликнулся он, услышавделикатное постукиванье в дверь. Вошла Марианна с начищенным подносом, приселана классический манер, протянула поднос Петру. Он взял с блестящей, массивнойсеребряной пластины небольшой листок кремовой бумаги. Виньетки, буквы сзатейливыми завитушками. «Настоящим почтительнейше приглашается в театр „Палас“на вечернее представление господин Савельев Павел Иванович, промышленник икоммерсант». Дата сегодняшняя, подписи нет.

С непроницаемым выражением лица, хотя представления не имел,о чем идет речь, Петр поинтересовался:

— А что на театре дают-то?

Марианна не без лукавства улыбнулась:

— "Лас-Вегас" и «Колючую проволоку». У васесть замечания или пожелания, Павел Иванович?

«Милая, — возопил он про себя, — какие могут бытьзамечания, не говоря уж о пожеланиях, если не знаешь, о чем речь?!» Но вслух,понятное дело, солидно произнес:

— Н-нет, ничего подобного…

— Значит, по заведенному образцу?

— Ну да, — кивнул он с восхитительным,неподдельным самообладанием — за каковое стоило самого себя похвалить.

Впрочем, Пашка так и наставлял, не раз повторив: «Основныхправил у тебя будет два. Первое — ничему не удивляться, второе, соответственно,держаться спокойнейшим образом. Тогда, как во времена оны заверяли по „ящику“,все у нас получится…»

Что ж, в этом был резон… Поудобнее устроившись в кресле,Петр осведомился:

— Что-то я запамятовал, во сколько начало…

— Можно как обычно, в одиннадцать вечера… — Марианнафривольно улыбнулась, — или, если вы желаете, сразу после ужина…

— Тогда надо распорядиться насчет машины…

— Машины?! — она подняла брови, непритворноизумившись. На миг улетучилась вся вышколенность. — Простите, не поняла…

«Черт, что-то не то ляпнул».

— Да пустяки, обмолвился… — сказал он, постаравшись,чтобы в его улыбке не было вымученности. — Перепутал… В общем, на вашеусмотрение, лады?

— Конечно. Павел Иванович, у вас и правда усталый вид…Простите, последствия, похоже, сказываются…

— Еще бы, — сказал он спокойно. — Не будуврать, голова в норму не пришла, беспокоят… провальчики…

— Напряжение необходимо снять? — понятливоподхватила Марианна.

— Да, вообще-то…

Ляпнув это, он через миг сообразил, что поступилопрометчиво.

Заученным движением отставив поднос, Марианна гибкоопустилась на колени и, прежде чем он успел как-то отреагировать, «молния» наего брюках разошлась с тихим шелестом. Непроизвольно напрягшись, Петр успелохнуть:

— Если войдет…

— Глупости, Павел Иваныч, — Марианна посмотрела нанего снизу вверх с уверенной улыбочкой опытной стервы. — Никто не войдетбез позволения, да и задвижку я защелкнула…

Ее теплые пальчики уверенно принялись за работу. «Основныхправил у тебя будет два…» Так-то. Не отбиваться же с воплем — посколькуоригинал, ясный пень, вряд ли когда-нибудь отбивался, вовсе даже наоборот, надополагать… И посему Петр смирился с происходящим, он лишь опустил глаза,упершись взглядом в ритмично двигавшуюся светловолосую головку, — чтобы несмотреть на Катин портрет…

Когда все кончилось, Марианна упруго выпрямилась, не спеша,с нарочитой медлительностью облизнула губы и, уставясь на него нахальным взоромсообщницы, улыбнулась:

— Вы сегодня в великолепной форме, Павел Иванович.Честно…

Забрала поднос и. покачивая бедрами, направилась к двери.Петр торопливо застегнулся, чувствуя, как горят щеки. Покосился на стену, встретилспокойный, с лукавинкон взгляд лесной феи. И горестно матернулся про себя —н-ну, Пашка… Завел порядочки. Не Шантарск, а гарем посреди аравийских песков.Впрочем, он и в юности был ходок почище Петра.

А главное, то ли печальное, то ли комическое, несмотря навсю ошарашенность, в глубине души нет, увы, ни осуждения, ни отторжения. Ежелицинично — любой нормальный мужик, не маньяк, но и не пуританин, в таких вотусловиях будет ощущать главным образом то самое чувство глубокогоудовлетворения. Обе стервочки, что Анжела, что Марианна, дело знают. Одна беда:все это вовсе не ему предназначено, чужое…

Глава 4

Домашний театр графа Шереметьева

Вопреки его опасениям, ужин в роскошной столовой оказался нестоль уж удручающим процессом. Он очень быстро привык. Просто внушил себе, чтооказался в хорошем ресторане, — бывали-с в прошлые времена, когда славныеофицеры армии российской еще не считались отбросами общества…

Да и не оказалось тех самых наборов многочисленных ножей ивилок, касаемо которых правила этикета предписывали начинать непременно скрайних. Видимо, Пашка справедливо решил не доводить идею великосветскости доабсурда — по крайней мере, в домашнем кругу. В общем, обычный ужин — споправкой на роскошь и обилие блюд, прилежно подаваемых бесшумно порхавшейвокруг стола Марианной.

И Катя, и Надя держались предельно обыденно — они-то, надополагать, привыкли. Постепенно и Петр немного расслабился душою, не следилбдительно за локтями и падающими на скатерть крошками, в итоге неплохопоужинал, завершив процесс парой бокалов вина. Кажется, прошло гладко. Вследующий раз пройдет и совсем непринужденно — не самое тяжкое испытание, какоказалось, семейные трапезы в хоромах г-на Савельева, промышленника икоммерсанта…