Книга Тайна в его глазах - Эдуардо Сачери

Почти всю жизнь Ирене продолжала отвечать на телефонные звонки именно таким образом. Так же она ответила и этим августовским днем, тридцать лет спустя после их первой встречи, когда он перестает ходить у себя дома кругами вокруг телефона, поднимает трубку и раз двадцать вешает ее вновь, до тех пор, пока наконец решает (или просто уже не может этого избежать, так в голове Чапарро зарождаются самые важные решения) позвонить в ее кабинет и получает в ответ это «алё?», которое заставляет его сердце выпрыгнуть из груди.

Игры и отговорки

Бенжамин Чапарро проходит прямиком в кабинет судьи. Не проходит ни через свой Секретариат, ни через 18-й. Он так смущен от неизбежности встречи с Ирене, что подозревает, будто если наткнется на кого-то из знакомых, то весь мир узнает о переполняющей его любви, которая уже валит из ушей. Стучит два раза. Ирене приглашает его войти. Непроизвольным и робким движением, которое он сам в себе ненавидит, просовывает голову. Когда она его видит, ее лицо освещается улыбкой.

— Проходи, Бенжамин, проходи же.

Он продвигается вперед, ощущая, что все его лицо воспламеняется. Он покраснел? Он смотрит на нее, стараясь не подавать виду, что очарован точно так же, как и в первый раз. Она высокая. С узким лицом. В молодости была немного костлявой. Года, дети? Ее черты выгодно округлились. Приветствуют друг друга поцелуем в щеку. Только тогда, когда они садятся, каждый со своей стороны от большого письменного стола, Чапарро выдыхает воздух, который задержал перед самым поцелуем. Теперь он может дышать спокойно: не вдохнув аромат ее духов, он не лишится сна на следующие две или три ночи. Они улыбаются без слов, немного смущенные, словно делятся друг с другом чем-то приятным, но запретным. Чапарро тянет немного перед тем, как начать говорить, потому что видит, как она покраснела, и это делает его необъяснимо счастливым. Но когда она смотрит на него этим своим взглядом, в самую душу, словно допрашивая, не обращая внимания на все его отговорки, он чувствует, как теряет инициативу, поэтому лучше вернуться к реальности и действовать по тому либретто, которое он заранее отредактировал у себя в голове.

Он рассказывает, что ему нужно, и, чтобы слегка оправдать свою просьбу, в итоге опять возвращается к своей книге. По мере рассказа (его постепенно охватывает энтузиазм) она узнает краткое содержание истории, о которой слышала немного и складывала ее из комментариев самого Чапарро и других динозавров Суда. Когда он заканчивает, Ирене все еще продолжает с улыбкой его рассматривать.

— Хочешь, я позвоню ребятам в Архив?

— Если можешь… мне бы хотелось… — Чапарро нервно сглатывает.

— Нет проблем, Бенжамин, — она слегка сдвинула брови, — но, смотри, там лучше знают тебя, чем меня.

«Черт возьми», — думает про себя Чапарро. Так ли невинно оказалось его оправдание?

— Дело в том, что речь идет о деле незапамятных времен, понимаешь? — Пол под Чапарро горел.

— Да, знаю. Ты мне как-то рассказывал. Дело поступило после того, как ты меня отправил на повышение в 11-й отдел, так?

Есть в этих словах скрытый смысл — «отправил на повышение»? Если есть, то Ирене оказывается более сообразительной, чем Чапарро предполагал. В 1967 году, а еще точнее — в октябре, через две недели после того, как к нему ее приставили в качестве новой помощницы, и после того, как он забросил все попытки отучить ее отвечать на телефонные звонки как бог на душу положит, она ему как-то приснилась. Он проснулся словно в лихорадке. Он был женат и упорно верил, что у него с Марселой хороший брак. Он попробовал забыть об этом, но она снилась ему пять ночей подряд. В последний раз ее образ был настолько реальным, а сияние ее обнаженной кожи — столь осязаемым, что Чапарро хотелось разрыдаться, когда он проснулся и понял, что это был всего лишь сон. Этим утром он пришел на работу и решил очистить свою душу от любви, которая начинала подтачивать его. Он обзвонил всех коллег, которым более или менее доверял. Всем рассказал, какая у него появилась прекрасная помощница, которая делает свои первые шаги в юриспруденции, которая учится на юридическом факультете и заслуживает более серьезного поста. Чапарро к тому времени уже был уважаемым человеком в Суде, возможно, его даже любили. Через несколько месяцев один из коллег позвонил и сообщил, что у него есть хорошенькое место «для этой девочки». Тогда Чапарро прервал тишину на волне, на которую он настроился в общении с Ирене в течение всего этого времени, чтобы сообщить ей хорошую новость. Ирене оказалась очень довольна, а ему было больно. То, что ей было не жаль уходить, означало лишь одно: она ничего не оставляла в этом Секретариате, ничего, о чем можно было бы скучать. Чапарро сказал сам себе, что это логично. Она была помолвлена с парнем, который учился на инженера и был другом одного из ее старших братьев. Чапарро чувствовал себя неудобно перед Марселой за эту сумасшедшую любовь, которая уже начинала его выматывать. Он чувствовал одиночество от осознания того, что этого не должно быть и что это означает неверность. Он сказал себе: так лучше — вырвать с корнем растение, которое в будущем не сможет дать побегов.

Это было в марте 1968 года, незадолго до того, как поступило дело Моралеса. С тех пор он потерял ее из виду. В здании Суда так случалось: например, тот, кто работает на два этажа выше тебя, словно живет в другом измерении. До 1976 года он не слышал о ней вообще ничего, но в феврале того года на него посыпались новости: она получила диплом адвоката, и ее повысили. И был не тот момент, чтобы на что-то отважиться. Он был свободен: несколько лет назад развелся с Марселой. Но в тот день, когда они опять столкнулись в дверях Секретариата, она предстала перед ним со значительным животом, на шестом месяце беременности. Чапарро столкнулся с тем (столкнулся неожиданно, потому что не хотел ничего о ней знать, потому что ограждал себя, словно от удара ножом, от необходимости признать: у нее есть своя жизнь, а он свою теряет попусту), что она вышла замуж два года назад за того самого студента-инженера и вынашивала первенца.

Когда Ирене вернулась после декрета, там уже не было Чапарро. Ее удивила новость о том, что старший секретарь принял перевод в Федеральный Суд в Сан-Сальвадор де Хухуй, однако ей по секрету сообщили, что перевод ему предложил судья Агиррегарай лично. Хотя Ирене и не очень разбиралась в политических вопросах, она сразу уловила эту мрачную и осторожную интонацию, с которой ей сообщили новость: очевидно, что для Чапарро стало опасным оставаться в Буэнос-Айресе этой холодной зимой 1976 года.

В течение последующих лет оба получали какие-то обрывочные сведения о жизни друг друга. Чапарро узнал, что Ирене продолжала продвигаться по служебной лестнице: прокурор в 1981 году, секретарь Палаты еще через несколько лет. Она в свою очередь узнала, что он вернулся в Буэнос-Айрес в 1983 году. Приехал вместе с новой женой, уроженкой провинции Хухуй (спустя некоторое время он развелся). В течение 1980-х Чапарро и Ирене практически потеряли связь друг с другом: лишь пара коротких бесед во время неожиданных столкновений на улицах. Она узнала, что вторую жену Чапарро зовут Сильвия и что у них нет детей, а он узнал, что Ирена все так же замужем за инженером и у них подрастают три дочери.