Книга Невеста-незабудка - Маргарет Пембертон

Мрачное настроение Сьюзен тут же улетучилось. Посмеиваясь, девушки стали строить догадки, одна другой забавнее, каким образом мисс Нетлшем оказалась столь хорошо информированной о танцовщице и игроке, и к тому моменту, когда они покинули столовую, у всех уже было ощущение, будто они знают, друг друга не несколько часов, а несколько месяцев.

— Я, между прочим, считаюсь старожилом, — с гордостью заявила Сьюзен, когда они поднялись на палубу и стали искать места, чтобы посидеть на солнце и подышать морским воздухом.

Это слово почему-то показалось девушкам забавным, и они снова засмеялись. Тут же к ним устремились многочисленные мужские взгляды. Огненно-рыжие, забранные в высокую прическу волосы Мариэтты и так привлекали внимание, а в сторону Лилли, высокой, стройной и от природы грациозной, головы поворачивались просто автоматически. Грубые черты лица и неуклюжесть Сьюзен по контрасту оказались еще более заметны и вызвали не одно дерзкое замечание; по счастью, Сьюзен их не услышала.

Найдя по правому борту места, девушки уселись, и Сьюзен заметила:

— Напрасно смеетесь. Старожилами называют тех, — не веря, что обзавелась столькими подругами и сбиваясь на учительский тон, стала объяснять она, — кто провел на Клондайке зиму. Если вы видели, как осенью Юкон покрывается льдом, а весной этот лед с грохотом ломается, тогда вы — старожилы.

— А я слышала другое определение, — раздался хрипловатый и насмешливый голос Мариэтты. — Мужчина не может называться старожилом, пока он не подстрелил медведя и не переспал со скво …

— И если после этого он не пожалеет, что не подстрелил скво и не переспал с медведем! — смело закончила Сьюзен, легкий румянец на ее щеках сменился яркой краской.

Девушки просто зашлись в невольном смехе. Эди, которая не поняла смысла шутки, все равно засмеялась, а когда смех утих, сказала:

— Это самое чудесное утро в моей жизни. Оно такое чудесное, что я не хочу, чтобы оно кончалось.

— Все на свете кончается, Эди, — мягко проговорила Кейт, и в глазах ее светилась забота.

Лилли прекрасно поняла, в чем дело. По своему умственному развитию Эди была на уровне девяти-десятилетнего ребенка, и вполне возможно, что по прибытии в Доусон кто-нибудь воспользуется этим, и явно не с добрыми намерениями. Лилли попыталась вспомнить, что говорила ей миссис Пибоди о процедуре знакомства на месте. Кажется, мистер Джош Нельсон, представитель брачного агентства Пибоди, должен будет познакомить потенциальных невест и мужчин, ищущих себе жену. Она помнила только, что в тот момент все показалось ей вполне цивилизованным.

При мысли обо всех этих безликих, безымянных мужчинах, что ждали их в Доусоне, это вдруг перестало казаться ей цивилизованным, а тревога начала нарастать.

Что там сказала Сьюзен Бамби, когда Лилли беспечно заявила, что это она будет выбирать себе мужа? Кажется, что все будет как раз наоборот. Что же на самом деле сказала Сьюзен? Торопливо повернувшись к девушке, она уже позвала ее, но опоздала.

— Мисс Бамби покажет мне пароход, — объявил Лео, его личико светилось от предвкушения новых приключений. — Она уже плавала на «Сенаторе» и познакомит меня с капитаном и покажет рулевую рубку!

— А я пойду полежу, — сказала Кейт, побледневшая, даже несмотря на то что качка сейчас была куда меньше, чем накануне вечером.

— Я тоже. — Хотя надутое выражение уже давно исчезло с лица Летти, Лилли понимала, что девушка не привыкла к столь долгим светским беседам и какое-то время должна побыть одна.

— А мы с Эди отправимся на поиски танцовщиц, — весело провозгласила Мариэтта. — Хочешь с нами?

— Нет, думаю, что…

— А мне можно? — перебила Лотти. — Пожалуйста!

Лилли кивнула. Подобно Летти, ей тоже нужно было немного побыть одной. Это даст ей время привести в порядок мысли. Кроме того, если она будет одна, то куда больше вероятности, что греческий бог увидит ее и узнает…

Утреннее солнце было таким теплым, что Лилли могла остаться в одной блузке и юбке. Со всех сторон сидели мужчины — кто в плетеных креслах, кто на корточках или даже на досках палубы — и, разбившись на группы, оживленно разговаривали.

— Это место называется Третьи линия, — услышала она слова мужчины с седыми волосами, который сидел слева от нее. — Говорят, это самая большая жила на Аляске. Там самородки величиной с булыжники…

Справа молодой человек в полотняной кепке, рыбацком бушлате и мешковатых вельветовых брюках говорил:

— Я слышал, только что нашли золото в истоках Энвил-Крика…

Золото. Казалось, ее попутчиков интересовало только оно. Когда она спросила до этого у Летти, почему та плывет в Доусон как невеста старателя, та просто ответила:

— Чтобы выйти за человека, который разбогатеет и обеспечит на всю жизнь и меня.

Мимо Лилли прошел рыжеволосый мужчина, высокий и широкоплечий. Когда он, облокотясь на поручни, стал всматриваться в береговую линию, молодой человек в бушлате сказал, понизив голое, но Лилли все равно услышала:

— Это один из отпущенных на поруки осужденных?

— Говорят, да, — отозвался его приятель. — Тут на борту еще двое. Их отпустили при условии, что они до конца своего срока уедут как можно дальше на север и не будут нарушать законов.

Лилли с интересом посмотрела на бывшего заключенного. С этими рыжими волосами его трудно будет не заметить, а Дилли уже решила в будущем обходить его стороной.

Слева продолжался разговор о золоте.

— Золото там лежит практически на поверхности, — говорил англичанин в охотничьей шляпе. — Нам бы раздобыть немного денег и закрепить за собой участок…

Лилли в нетерпении притопнула аккуратно обутой ножкой. Авансы на добычу золота и права на участки ничуть ее не интересовали. Ее интересовал красавец в сером костюме, потому что только такой мужчина, в ком есть что-то от цыгана, станет носить в ухе золотую серьгу.

— Черт возьми! Каким ветром занесло вас на «Сенатор»? — удивленно проговорил позади нее густой голос.

Она стремительно обернулась. Он стоял, разглядывая ее с насмешкой и восхищением, но при этом хмурился.

Хмурился точно так же, как при первой их встрече.

— Я… — Она не может сказать, что путешествует как невеста Пибоди. Он решит, что она уже обручена, что в Доусоне ее ждет жених. — Я еду на Клондайк, — неловко закончила она с оборвавшимся сердцем.

Он по-прежнему был в сизо-сером костюме, но что-то подсказало Лилли, что вчера на нем был другой костюм. И поперек коричнево-желтого жилета красовалась на этот раз цепочка часов, цепочка, сделанная из маленьких золотых самородков.

— Я и не думал, что вы направляетесь во Флориду. — Его сарказм разрушил хрупкую радость, что он узнал ее и заговорил с ней.

— Я не люблю жару, — отрезала она, обреченная давать нелепые ответы. — И апельсины не люблю.