Книга Игра в молчанку - Эбби Гривз

– Хорошо, – говорю я, но ты, словно не слыша, продолжаешь перечислять, какие сокровища хранятся у тебя в буфете и в холодильнике. – Хорошо, мне будет очень приятно, – говорю я – на этот раз несколько громче, чем намеревался, и намного громче, чем следовало бы говорить на пустой дорожке вдоль реки, по которой мы идем.

– Ну и отлично. А вот и наши велосипеды. Ну что, по ко́ням?..

В этот день я узнал, что ты – настоящая фурия на двух колесах. Ты мчалась по вымощенным булыжником переулкам, по улицам и аллеям, ведущим к твоей съемной квартире, со скоростью и энергией, которая, как я раньше думал, проявляется только в твоей речи и – изредка – в жестах. Да, эта наша поездка под дождем была мало похожа на романтическую велопрогулку бок о бок. В течение почти десяти минут мне пришлось изо всех сил нажимать на педали, чтобы хотя бы не отстать. Наконец ты соскочила с седла и продемонстрировала мне комплект ключей.

– Ну вот мы и дома!

Мне понадобилась почти минута, чтобы отдышаться.

Обстановка в квартире оказалась почти такой, как я и предполагал: тесное пространство казалось еще теснее из-за разбросанного повсюду барахла. Служивший пресс-папье заварочный чайник прижимал к столу стопку счетов, на большинстве которых краснел казенный штамп «Просрочен»; полка с пластинками перекосилась, а вокруг стоявшего под ней дешевого проигрывателя ковром лежали бумажные конверты и вынутые из них диски. Чашки, блюдца и тарелки стояли либо на поручнях дивана, либо на полу рядом. В целом, однако, несмотря на отсутствие порядка, атмосфера в комнате была, скорее, уютной. Не могло быть никакого сомнения: здесь живешь ты, Мэгги. Ты и никто другой. Меня, правда, несколько удивило, что ты переехала сюда всего три месяца назад, но потом я подумал, что иначе и быть не могло. Тебе не нужно было много времени, чтобы твой характер наложил свой особый индивидуальный отпечаток на все окружающее.

Несмотря на твои заверения, Джулс и Эди отнюдь не спешили исчезнуть сразу после знакомства. От них я узнал о тебе многое. О медицинских курсах в Лондоне, где вы познакомились, о меблированных комнатах в Тутинг Коммонз [7], где вы жили, о том, как вас еще больше сблизил инцидент, в котором фигурировали скелет (учебное пособие), десять ярдов бинтов и буйная вечеринка в Белхэме на Хеллоуин. Джулс и Эди трещали без остановки, благодаря чему за импровизированным ужином мне не пришлось мучительно раздумывать, что бы такое сказать, чтобы произвести впечатление. Откровенно говоря, в течение последующей пары часов мне удалось произнести едва ли с десяток слов.

– Спорим, я первая добегу до туалета?! – крикнула Джулс, которая неудержимо икала после четвертого за вечер бокала горячего пунша.

– Нет я! А ну, с дороги! – взревела Эди и вскочила с такой резвостью, что стул, на котором она сидела, отлетел назад и, опрокинувшись, ударился об пол.

– Нечестно, нечестно! – завопила и Джулс, вскакивая и устремляясь за ней. Некоторое время мы слышали, как они пыхтят и переругиваются на узкой лестнице, ведущей наверх.

– Ну и как после этого удивляться, что домовладелец нас недолюбливает?.. – задала ты риторический вопрос.

Наконец-то мы одни.

В последние несколько часов я занимался почти исключительно тем, что пытался хоть немного сократить разделявшую нас дистанцию. И мои усилия увенчались некоторым успехом. Наши стулья за квадратным столом стоят рядом, колени соприкасаются. Я понимаю – настал подходящий момент, чтобы поцеловать тебя по-настоящему, но тело плохо мне повинуется. Наконец мне удается наклониться к тебе, и, хотя я весь дрожу, я все же замечаю, что ты тоже повернулась ко мне. Чтобы придать себе дополнительную устойчивость, я пытаюсь опереться о стол, но моя ладонь, как назло, попадает в лужицу пролитого соуса и скользит по клеенке. В одно мгновение я теряю равновесие и не успеваю затормозить свое порывистое движение. Ты же продолжаешь двигаться мне навстречу, и мы довольно сильно стукаемся лбами (это вместо поцелуя-то!). Ты смеешься, а я вытираю руку о джинсы и снова опускаю ее на стол, на этот раз – рядом со своим бокалом. Я растерян, разочарован, смущен, но тут ты приходишь мне на выручку. Ты снова подаешься вперед, и я чувствую, как прикосновение твоей прохладной кожи придает мне уверенности. И все же я мешкаю, дожидаясь пока щеки перестанут гореть, а горло перестанет стискивать судорогой.

– Ты останешься на ночь, Фрэнк?

Именно этого я хочу больше всего на свете. Именно этого больше всего на свете боюсь.

– Да, если можно… – с трудом выдавливаю я. – Но сначала… – Язык снова мне отказывает, и я жестом показываю на форменную помойку, которую Мэгги и Джулс ухитрились устроить, пока готовили сосиски с картофельным пюре.

– Ах, это… Не обращай внимания, завтра я все уберу и помою.

Но мы оба знаем, что ты переоцениваешь свои силы. И словно в подтверждение этому огромная стопка кастрюль, сковород, мисок и тарелок слегка качнулась и негромко лязгнула. Бросившись к раковине, ты попыталась ее удержать, а я снял несколько верхних тарелок и положил в мойку. Катастрофа была предотвращена, и мы, переглянувшись, дружно расхохотались.

Я уже потянулся к крану, собираясь открыть воду, но ты перехватила мою руку, и наши пальцы сплелись.

Слова были не нужны. Прежде чем выйти из кухни, ты погасила свет, а потом повела меня вверх по лестнице. Лампу в своей комнате ты зажигать не стала, и я ощупью нашел кровать и сел на краешек. На мгновение ты отняла у меня свою руку (неужели я опять сделал что-то не так?), но почти сразу вернулась, сбросив домашние тапочки и, – я и мечтать о подобном не смел! – села ко мне на колени, всем телом потянувшись к моим губам.

Сейчас, вспоминая ту ночь, я чувствую, как я благодарен тебе за то, что ты не дала мне ни малейшей возможности свернуть на привычный и неизбежный для меня путь сомнений. Не подумаешь ли ты, что у меня уже были другие женщины?.. Не будет ли моя неопытность слишком бросаться в глаза?.. Не отвратит ли она тебя?..

Нет, слава богу, – ни о чем подобном я подумать просто не успел, и в ту ночь мы были только вдвоем: ты и я, твое тело и мое. Мы дарили себя друг другу с чувством глубокой радости от того, что какими бы извилистыми ни были наши предыдущие пути, сегодня они наконец-то сошлись, и мы оказались там, где нам суждено было встретиться.

Я помню наш первый раз, словно это было вчера, Мегс. Я никак не мог сполна насладиться твоей гладкой кожей, твоими руками и ногами, тем, как безупречно мы подходим друг другу. Я не смел даже подумать о том, что дальше может быть еще лучше, что меня ждет нечто гораздо большее, чем то, что я уже получил. И в том, и в другом случае я ошибался, но на этот раз ошибиться меня заставила ты.

Когда мы финишировали – несколько раньше, чем следовало (исключительно по моей вине), ты не стала слушать моих сбивчивых извинений. Ты просто приложила палец к моим губам, и они послушно сомкнулись. Твоя голова покоилась на моем плече, во впадине чуть ниже ключицы, и я жалел только об одном – я так и не успел сказать, что ты сделала меня счастливейшим из смертных.