Книга Призрак в кривом зеркале - Елена Михалкова

Ксения хотела что-то сказать, объяснить, донести до этогочеловека, что Алла Богданова теперь не оставит ее в покое и ей нужна какая-тозащита… Но взглянула на красное равнодушное лицо и промолчала.

На следующее утро она позвонила Никите Борзых и договориласьс ним встретиться в одном из тихих ресторанов.

Бывшего поклонника она не видела очень давно и теперьизумленно вглядывалась в лицо, сквозь которое едва проступали черты мальчика, скоторым она целовалась после выпускного. Борзых заматерел и раздался, приобрелвальяжность. Яркие цыганские глаза заплыли, и весь он стал ленивый иразморенный. Странно было наблюдать в тридцатилетнем парне повадкипятидесятилетнего главы мафиозного клана – при том что Никита был совладельцемнебольшой фирмы, привозившей в Тихогорск белорусскую мебель.

Первые десять минут их общения Борзых держался прохладно,говорил скупо и мало, всем своим видом демонстрируя бывшей однокласснице, каквелика отныне пропасть между ними. Но затем опрокинул пару стопок водки «завстречу» и очень быстро опьянел, начал жаловаться на свою жизнь и отсыпатькомплименты Ксении. Прежде чем она поняла, к чему все идет, Никита поднялся,вышел из-за стола, едва не опрокинув бокал, опустился перед ней на одно коленои с пафосом проговорил:

– Ксенька, выходи за меня замуж! Я ж тебя на рукахносить буду! Ты женщина свободная, я тоже…

– Никита, я всего четыре года как развелась. Так частозамуж выходить вредно, – ответила Ксения, отодвигаясь в глубь диванчика отстоявшего перед ней мужчины, от которого – по иронии судьбы – так же пахловодкой, как и в тот вечер, в подъезде.

– Тебе все шутки… А я серьезно предлагаю, понимаешь?Серьезно!

Борзых продолжал стоять на одном колене, и вид у него былнелепый и в то же время пугающий. «Пугающий – это оттого, что глаза пьяные иназойливые, – поняла Ксеня. – Черт меня понес с ним встречаться! Нокто же знал…»

– Послушай, – как можно мягче сказала она, –замуж я в ближайшее время выходить не собираюсь, поэтому предлагаю эту темузакрыть. Сядь за стол, прошу тебя.

– Ксенька, да ты не понимаешь, от чего отказываешься!

«Понеслось…» – мысленно вздохнула она, слушая, как Борзыхрасписывает преимущества жизни с ним. По всему выходило, что он осчастливилКсению своим предложением и она будет локти кусать, если сдуру откажется.

Не в силах больше его слушать, Ксения прервала Никиту наполуслове:

– А как же Алла?

– Лялька?

Борзых помрачнел, поднялся с колена. На штанине осталосьмокрое пятно.

Он уселся за стол, повертел в пальцах пустую стопку.

– А Ляльке я ничего не обещал, – неожиданно жесткопроговорил он. – Так что никаких прав на меня она не имеет. Как женился,так и разведусь.

Несмотря на все угрозы Богдановой и ее общепризнанную«ненормальность», Ксения не чувствовала страха перед Аллой: она от природы былане пугливой, а работа в больнице закалила характер, сделав ее одновременномягче и бесстрашнее. После слов Никиты ей стало жалко Ляльку, которая такдержалась за этого раскормленного, не очень умного мужчину и, наверное,искренне его любила.

– Попроси, пожалуйста, Аллу оставить меня впокое, – сказала Ксения, вставая.

– Подожди, ты куда?!

– Мне пора… Извини, нужно помочь отцу с машиной.

– С тех пор я видела Богданову несколько раз, –закончила девушка. – Она следила за мной и делала это довольно неумело.

– Вы встречались с Борзых? – спросил Макар.

– Нет, после того случая – не виделась. Правда, он парураз мне звонил, но я видела номер на определителе и не брала трубку. Формальноу Аллы нет повода мне мстить. Но я отлично понимаю, что таким, как Алла, поводне нужен.

– Правильно. Они всегда могут его выдумать. –Илюшин помолчал, обдумывая ее рассказ, затем добавил: – Ксения Ильинична, я всеравно не понимаю, почему вы сегодня не остались ждать милицию, а ушли с местапроисшествия. Одно дело – разбить стекло машины, другое – толкнуть под машинучеловека. Вы хоть понимаете, что на вас покушались?

Она несколько раз с силой кивнула, отчего шапочка волнистыхволос разлохматилась, а челка упала ей на лоб, и вытянула губы в трубочку. Лицоу нее стало таким забавным, что Илюшин едва не рассмеялся и спросил:

– Тогда в чем же дело?

Ксеня встала, убрала тарелки в раковину, и Макар сноваобратил внимание, как легко она двигается – словно в ней живет ветер. Он никакне мог уловить, в чем заключается необычность ее жестов, самых простых ибудничных – вроде сметания крошек со стола в тарелку, – и подумал, что вюности она, наверное, занималась танцами.

Девушка молчала, и он повторил:

– Так в чем же дело, Ксения Ильинична?

– Если ты думаешь, что меня это не заботит, то ошибаешься.Но я реалист. Я понимаю, что того парня никто не будет всерьез искать. А ушла яоттуда, потому что очень испугалась. – Она обернулась и посмотрела наМакара, широко раскрыв глаза.

Свет из окна падал на ее лицо, и теперь Илюшин видел, чтоглаза у нее не просто карие, а с медовым золотистым оттенком, словнопропитанные летним солнцем. Он даже почувствовал что-то похожее на смущение,потому что она все не отводила взгляда, и он не мог понять, на него ли онасмотрит.

– Испугалась, – повторила Ксеня и отвернулась. –Первый раз за все это время. Даже того парня с битой я не боялась, атеперь… – Она замолчала, поежилась. – Когда я боюсь, то сразу жестараюсь сделать вид, что ничего не случилось. Как будто страха не было. И отэтого он действительно проходит. Я так саму себя гипнотизирую, понимаешь? Ну… иеще делаю кое-что, чему меня научил мой друг, когда я работала в больнице.

– Пальцы?..

– Да. В том числе. Это очень помогает, снимает… спазмстраха.

В комнате повисло молчание, прерванное одной из кошек – она вдругзатарахтела, встопорщив усы, словно радуясь наступившей тишине.

– Ксения Ильинична, нужно написать заявление вмилицию, – мягко сказал Макар. – Вы же это понимаете, правда?

Илюшин хотел добавить, что ей нужно быть очень осторожной,ни в коем случае не ходить одной, и если она сочтет необходимым, он даст вмилиции все необходимые показания… Но осекся на полуслове, вспомнив, что всегопару часов назад не собирался ей ничем помогать – достаточно было того, что онуже сделал. «Я слишком быстро и глубоко влез в это дело, – понялон. – Нужно было отказаться еще тогда, когда она меня пригласила».

Приняв решение, Макар всегда действовал быстро. Лишниесложности в чужом городе, сказал он себе, совершенно ни к чему: первоначальнопланировалось лишь пройти курс лечения, попутно удовлетворяя собственноелюбопытство. Этого плана и надо придерживаться. Точка. Ничего больше. Никакихвмешательств в жизнь очаровательных молодых женщин. К тому же он дал ей хорошийсовет, и если Ксения Ильинична ему не последует, значит, она глупее, чемкажется.