Книга Пилигрим. Кентарх - Константин Калбазов

После этого, Михаил отошел немного в сторону, и начал метать в дерево свой новый нож. То что не заточен и нет рукояти, это ерунда. Для метания он уже вполне годится, и острие имеется, а мясо им не резать. На этот случай имеется нормальный нож.

Он кстати, что говорится, уже пристрелян. Так же Романов приспособился метать как свой топорик, так и оружие Барди. Но вот к новинке своей он пока еще не приноровился. Он собирался оставить его в таком виде. Разве только нужно будет еще протравить чем-нибудь, чтобы ржа не одолевала и заточить. А так, для метания вполне годится.

Первый бросок вышел аховым. Не то, чтобы совсем. Кончик в дерево попал. Но выбив кусок коры, клинок упал в траву. Следующий уже вышел нормальным. Но лезвие засело не так глубоко как нужно. Впрочем, такой цели и не стояло. Зато третий вогнал его в ствол как положено. Причем именно туда, куда Михаил и целился. Встал к стволу спиной, и бросил с разворота. В цель.

Несколько бросков с левой руки. И что немаловажно, с не меньшей эффективностью. Ему вообще было все равно какой рукой действовать. Правой конечно более привычно и неосознанно. С левой приходилось прибегать к уже знакомому приему управления ею, как бы со стороны.

С глазомером и твердостью руки у него всегда было все в порядке. И когда в детстве играли в снежки, он был нарасхват, каждая команда стремилась заполучить его к себе. Но то, что он вытворял здесь, не шло ни в какое сравнение. Выверты с его сознанием управляющим чужим телом, это просто песня какая-то.

— Ты и впрямь очень быстро учишься, — послышался голос за спиной.

Сумерки уже сгустились настолько, что стоящего в десятке шагов Йенса было практически не видно. Слева от него уже вовсю горели костры, но они как раз больше мешали.

— Я ведь говорил.

— Говорил. Пошли к костру, обсуши одежду.

Пока сушился, все время вслушивался в разговоры, пополняя словарный запас. Запоминал как строятся фразы и предложения, склонения по падежам и по времени. Даже с его новыми способностями, работы тут непочатый край. Зато интересно. Оно всегда так, когда наблюдаешь реальный прогресс. А таковой несомненно наличествовал.

Когда стемнело народ еще какое-то время травил байки. Потом начал укладываться отдыхать. Ясное дело, не забыли выставить и часовых. Михаил растерялся было, не зная куда податься. Одежду-то он просушил. Но старых шкур, что он использовал в качестве одеял, у него теперь не было. Только сидор с нехитрым скарбом. Даже сменной одежды нет. А ночь на реке априори будет сырой и прохладной. В этом он уже успел убедиться.

Выручил Йенс. Просто хлопнул парня по плечу, и кивнул, мол иди за мной. И пошел направлении корабля. Поднялись по сходным на борт, после чего устроились неподалеку от кузни, под одним плащом из волчьих шкур. И где он его хранил? Впрочем, наверняка в трюме. А извлек загодя, чтобы потом впотьмах не возиться.

Оказывается не меньше трети воинов ночевали на корабле. Оно может на берегу расположились бы и с большим удовольствием, но варяги никогда не оставят корабль без присмотра. Он ведь как лошадь всадника, несет их по волнам. И вообще в их культуре занимает весьма почетное место.

Вообще, ладья у ярла Аструпа большая. Куцы приходили к ним пусть и не на таких, те чуть отличались, но по вместимости вполне сопоставимы. Однако сомнительно, чтобы варяги занимались торговлей. С другой стороны, нужно же на чем-то увезти свою добычу. Так что, ничего удивительного в таком большом корабле.

Спалось на удивление хорошо. Бог весть с чем это связано, но попав в этот мир, Михаил спал как младенец. Может из-за чистой экологии, а может и от того, что он сейчас был в здоровом, крепком и молодом теле. Однако каждую ночь к нему приходили красочные сны, чего раньше за собой он как-то не припомнит. Зато и пробуждение вышло, что говорится ошеломляющим.

Воинственные крики, стенания, звон стали, угрожающий шелест стрел, плеск воды и топот босых ног по палубе. Михали пытался сообразить, что вообще происходит. Он между прочим только что охаживал вдову молодуху из их слободы, что вроде как одаривала благосклонностью сторонних мужиков. Сам Зван не видел, но заглядывался на нее весьма недвусмысленно.

Йенса рядом уже не было. Один из воинов, буквально в паре шагов от Романова, стоя на палубе босыми ногами, послал стрелу куда-то в темноту. С берега слышится голос Ларса, раздающего команды. Кричат другие воины. Михаил не всех знает по именам, но без труда отличает по голосам, рисуя перед мысленным взором их образы. Нафига!? Ему заняться больше нечем!?

Вскочил на ноги, силясь понять, что вообще происходит. И тут же у самого уха прошелестела стрела. Его даже ветерком обдало, и вроде как даже оперением задело. И тут впервые сердце ухнуло в самые пятки. Что говорится, крылатое выражение в действии.

Но как бы ни было ему страшно, руки сами по себе нащупали клинки и сейчас крепко сжимали рукояти. Причем, если со старым все понятно, он был при нем, в ножнах, на поясе. То с новым получилось как-то странно. Он оставлял его рядом с сапогами, что и сейчас стоят у фальшборта. И совершенно непонятно когда Романов успел его подхватить.

Все это пронеслось в его голове за каких-то два стука сердца. С третьим он уже бросился к борту. Ночь выдалась лунная, а потому видимость была на уровне. Во всяком случае, он без труда отличал варягов и наседавших на них половцев. А кого еще-то. Тут других степняков не осталось.

Буквально у кромки воды сразу двое наседали на одного из варягов, едва успевавшего отбивать мечом сыпавшиеся удары сабель. Ил это кривые мечи? Да без разницы. Доспехов на нападавших вроде нет. До ближнего метров семь. Нормально. Михаил даже не примеряясь сходу метнул свой новый нож. Целил между лопаток. Куда попал не понял. Но половца выгнуло дугой.

Насколько серьезно прилетело Михаил так и не понял. А варяг и разбирать не стал, мгновенно воспользовавшись ситуацией, и смяв оставшегося противника. После чего рванул в гущу сражающихся, по ходу полоснув со спины еще одного степняка. Похоже благородство не является отличительной чертой варягов. В бою все средства хороши. Вот их принцип.

Рядом хлопнула тетива арбалета и тут же послышался стон. Михаил глянул в ту сторону. Маркус, отступил на пару шагов зажимая впившуюся в его грудь стрелу, вырони разряженный арбалет и упал на колени. Он кстати, владел чешуйчатым доспехом, и если бы было время облачиться, то наверняка тот спас бы ему жизнь. Но случилось то, что случилось.

Недолго думая Михаил подхватил арбалет погибшего. Вдел ногу в стремя и попытался натянуть. Кто бы сомневался, что у него ничего не получится. Осмотрелся, приметил пару коротких копий, или все же дротиков, и какой-то крюк в фальшборте. Его вдел в стремя, древка дротиков под тетиву и уложил их на верхнюю кромку фальшборта. Используя их как рычаг, начал взводить оружие. При этом те изогнулись дугой, и признаться, мелькнула мысль, что они сломаются. Однако дерево выдержало, а арбалет отозвался сухим щелчком замка.

Достал из колчана убитого болт, и наложив его, осмотрел берег в поисках цели. Н-да. Вообще-то недостатка в них не наблюдалось. Половцев было явно в несколько раз больше. Какая-то их часть уже штурмовала корабль, и рубка шла уже у борта. Так что, луки пришлось отложить в сторону. Чего не собирались делать степняки.