Книга Гоблин. Романтическое заклятье - Ким Ынсук

Она захотела отобрать лист, но высоченный Гоблин поднял руку так, чтобы она точно не смогла дотянуться.

– Признавайся, ты ж это только что сама придумала?

– Вообще-то нет. Не слышали про лепестки вишни? Если их поймать, то к тебе придет первая любовь. И здесь то же самое.

Она еще раз попыталась выхватить лист, но не могла допрыгнуть до его руки.

Глядя на то, как Ынтхак пыхтит и злится, Гоблин не сдержался и улыбнулся.

– А кто говорил, что меня любит?

– А вы Гоблин?

– Нет.

– Вот и отдайте.

– А ты его зачем тогда ловила?

– А я думала, что мы вместе вон с тем красавчиком вместе гуляем!

«Красавчик»? Гоблин удивленно приподнял бровь. И пока он, отвернувшись, смотрел, о ком она говорит, Ынтхак подскочила и выхватила у него лист. Там, куда она показала, стоял белокурый парень. Точнее, призрак белокурого парня. Вот уж точно: раз уж видишь призраков, то видишь их все время.

Здание, которое она изначально по ошибке приняла за замок, оказалось отелем. Внутри он был таким же замечательным, как и снаружи. Понятно, что в таком роскошном отеле она тоже оказалась в первый раз. И вообще, здесь многое для нее было впервые: и места, и ощущения. Она от всего просто закатывала глаза. В многолюдном лобби повсюду были расставлены кресла. На одно из них Гоблин и усадил Ынтхак:

– Жди меня здесь!

– А вы куда уходите?

– По делам.

– А по каким? А можно мне с вами? Вы с кем-то встречаетесь?

Вопросы сыпались как из пулемета, но рот Гоблина был плотно сжат: он и не собирался на них отвечать.

– А, так вы, наверное, с женщиной встречаетесь? Если аж до Канады добрались, то точно свидание. Теперь понятно, почему я не ваша невеста. Все ясно. Ну и идите себе. А я буду сидеть здесь: без денег, без паспорта, совсем одна… Пусть вокруг ни одной знакомой души, пусть у меня аж в горле дыхание перехватило. Ничего, буду тут одна вас дожидаться, если так надо…

Оставив Ынтхак канючить в фойе, Гоблин не говоря ни слова вышел из отеля. У Ынтхак дрогнули губы, когда она смотрела на его удаляющуюся спину.

Гоблин шел туда, где зеленая долина касалась синего неба. Здесь стояли в ряд могильные камни. Именно поэтому он был в строгом черном костюме и с цветами в руке.

«Ю Гымсон. Родился в Корё и уснул вечным сном на чужбине».

– Ну как ты там без меня?

Он пробежался взглядом по надписям на могилах. Они были сделаны иероглифами и выглядели чужими на канадском кладбище.

«Ю Совон. Пусть земля тебе будет пухом», «Ю Мунсу. Здесь покоится добрый друг и хороший учитель».

– А у вас как, все ли благополучно? Я вот все еще жив и никак не могу обрести покой.

За спиной одиноко стоящего Гоблина открывался вид на отель и на весь центр Квебека. Когда он впервые ступил на эту землю, здесь еще рос густой лес. С ходом времени все менялось: и в Корее, и в этой стране. Неизменным оставалось лишь то, что он по-прежнему жил вечно. И такая жизнь, в которой каждое событие оставалось в его памяти, была для него жизнью в аду. В самом его пекле.

Гоблин уже пытался покончить с этой долгой и тоскливой жизнью. Он неоднократно пробовал вытащить меч из своей груди. Он молил богов о прощении, но тщетно: боги не слышат молитв, и меч не сдвигался с места, ибо извлечь его могла только невеста Гоблина. И он ждал ее – ту, которая сможет подарить ему смерть. И ожидание это было долгим.

Ынтхак надоело сидеть одной в отеле, и она пошла искать Гоблина. По правде говоря, она сама не знала, где тот может быть, но, к счастью, его высокая фигура была видна издалека.

Гоблин тихо сидел у нескончаемого ряда могил, просто смотрел в никуда, и казалось, что в голове у него очень непростые мысли. Ынтхак поначалу думала беззаботно к нему подбежать, однако теперь уже не решалась. Пейзаж выглядел как на картине, причем настолько умиротворенной и грустной, что она не хотела нарушать ее. Девушка лишь иногда посматривала в его сторону, когда поправляла сбившиеся от ветра волосы. Ынтхак сорвала одуванчик и подула на него, чтобы пушинки разлетелись далеко вокруг.

Понемногу начинало темнеть. Ынтхак по-прежнему тихо сидела и смотрела на Гоблина. Он слишком долго был погружен в свои мысли и поднялся, лишь когда солнце уже зашло. С тех пор как он оставил Ынтхак одну, прошло уже много времени, и он заторопился обратно в отель. Но девушка уже сама пришла к нему и стояла неподалеку. Начавший было волноваться Гоблин вздохнул:

– Я ж тебе сказал, чтобы ты спокойно сидела на месте.

– А я и сидела спокойно, вы же даже не заметили, как я пришла. А вам по этому делу сюда нужно было? И почему только на вашей могиле нет имени?

Среди могил семейства Ю была одна могила с черно-белой фотографией. Это был портрет Гоблина. На памятнике не было имени, был лишь высечен год: «~1801».

– Вы так покидаете место, где долго жили? А это у вас в который раз?

– Я не считал.

Даже в этом отрывистом ответе ощущалось одиночество. Ынтхак чувствовала себя как-то неудобно. Она стала перед могилой и поклонилась:

– Здравствуйте, меня зовут Чжи Ынтхак. Где-то лет через двести я стану вашей невестой.

– Не станешь.

– Ну, или не стану. Но и через двести лет вы будете выглядеть все так же шикарно.

Гоблин уставился на девушку: он не ожидал услышать от нее такое.

– Иногда вы, конечно, бываете злой, но зато у вас будет отличная фигура, так что не волнуйтесь. На этом у меня все.

Она еще раз поклонилась могиле, потом лучезарно улыбнулась (уже не фотографии, а стоящему рядом Гоблину) и начала спускаться с холма. Гоблин украдкой посмотрел ей вслед и тоже зашагал вниз по дороге.

– Вы здесь долго жили?

– Долго. Когда я впервые покинул родину, то сначала поселился здесь. Вон тот отель был еще жалкой лачугой в безлюдном лесу. Потом снова уезжал и снова возвращался.

Гоблин говорил тихим голосом, поэтому Ынтхак приходилось прислушиваться.

– Жалко. Если б вы тогда ту лачугу купили, то сейчас бы отель принадлежал вам.

Она так искренне за него переживала, что Гоблин не выдержал и хмыкнул. Услышав его многозначительную усмешку, Ынтхак резко задрала голову:

– Или этот отель и так ваш? Да ладно!

– А ты не опоздаешь?

– Куда?!

– В школу.

Ынтхак, только что удивлявшаяся, что этот отель его, теперь удивлялась уже по другому поводу. У нее было чувство, как у Золушки, когда на балу пробило полночь. Она не знала, какая разница часовых поясов между Кореей и Канадой, да и вообще, похоже, потеряла счет времени. Гоблин поднял руку и посмотрел на часы. В Корее было десять утра.