Книга Остров убийц - Сергей Майдуков

— Вот это по-нашему, — одобрительно кивнула Инга. — Ты правильно сориентировалась. Со мной не пропадешь. Только предупреждаю сразу: на людях никакой фамильярности. И не думай, что близость со мной позволит тебе отлынивать от работы.

— Я не думаю.

— Тогда вперед. Карета подана.

Лодка успела вырасти до размеров игрушечного катерка, пущенного по воде ребенком, и тарахтела точно так же. Катя за собой чемоданы, женщины вышли на причал. Жара была просто невыносимой. Лиля заранее предвкушала блаженство, которое испытает, когда снимет с себя все и станет под душ. Внезапно в голову пришла тревожная мысль.

— На острове, наверное, нет водопровода? — спросила она.

— Мы качаем воду из-под земли, — успокоила ее Инга. — И располагаем достаточным количеством генераторов, чтобы не испытывать нужды в электричестве. Тебе понравится. Не так страшен черт, как его малюют.

И в самом деле. Чего Лиля боится? Чем Инга хуже парней? Добиваются-то они одного и то же. Только Сашок способен лишь подпоить, а потом устроить секс в антисанитарных условиях, а с Ингой наверняка все будет по-другому. Чище. Приятнее. Перспективнее.

Поздоровавшись с лодочником, Лиля перехватила его взгляд, брошенный на ее голые коленки, и ей стало приятно. Теперь у нее имелась тайна, возвышающая ее над мужчинами. Им, самцам, не понять ее сложной и утонченной натуры.

— Я Марат, — представился парень, когда поставил чемоданы в лодку. — Прошу.

Он галантно помог спуститься сперва Инге, потом Лиле. В его внешности было что-то восточное. Одетый в обтягивающую майку, он явно стремился произвести впечатление своей мускулатурой.

Лиля отвернулась и стала смотреть на озеро. Ее не заинтересовал могучий Марат, гоняющий моторку между островом и поселком. Слишком большой и грубый. О таких мужчинах приятно помечтать, когда нежишься в горячей воде или в постели, но мысль о реальной близости с ними отпугивает. Что стала бы Лиля делать под этим здоровяком, очутись она в его власти?

Отметив, что новенькая не обращает на него внимание, Марат завел разговор с Ингой. О делах речь не шла, флирт не проскальзывал. То ли сотрудники знали об ориентации старшей медсестры, то ли всякая фривольность между ними исключалась.

По прибытии на остров Лиля притихла, подобно маленькой девочке, которую забрали из семьи и отдали на воспитание чужим людям. Впервые за все время она пожалела о размолвке с родителями. Что ей стоило перетерпеть и попросить прощения? Сидела бы сейчас дома, готовилась к экзаменам, ела мамины котлеты и ни о чем не тревожилась.

Инга прочитала ее мысли.

— Страшно? — спросила она, сопровождая Лилю через монастырский двор. — Это нормально, девочка, нам всегда страшно покидать зону комфорта. Но без этого ничего не достичь, никуда не попасть. Только способные наплевать на уют и безопасность, могут достичь чего-то.

— Может быть, вы разрешите мне хотя бы позвонить напоследок? Попрощаться с родителями, сказать, чтобы не беспокоились.

— Учти, я иду на серьезное нарушение инструкции. Но что с тобой поделаешь. Звони. Только в моем присутствии. И не болтай лишнего. Жива, здорова, чего и вам желаю. Уезжаю за границу по контракту на два года. Вернусь, дам знать. Коротко и ясно.

За границу… На два года…

Лиля была готова разрыдаться. Что она натворила! От недавней самоуверенности не осталось и следа. Она жалела, до слез жалела о принятом решении. Ей было только семнадцать. Зачем она сунулась в эту взрослую жизнь? Здесь так одиноко и неуютно!

— Мама, — сказала она в телефон. — Мама…

— А-а! — торжествующе протянула мать. — Явилась, не запылилась! Нагулялась, доченька? Кушать захотелось?

Слезы куда-то пропали.

— Я звоню, чтобы предупредить, — зло произнесла Лиля. — Не ищите меня, потому что я уезжаю. Надолго, может быть, навсегда. И к вам никогда не вернусь, не надейтесь. Лучше под забором сдохну. Но этого не случится, тоже не надейтесь. Прощай.

Закончив разговор, она отдала мобильник в протянутую руку Инги.

— Молодец, — одобрила та. — Излишне мелодраматично, но в общем и целом верно. Поздравляю с началом новой жизни.

Она отвела Лилю в служебное помещение больничного корпуса и вверила заботам двух санитарок, которых звали Алла и Анна.

— Имена такие похожие, что легко спутать, — сказали они. — Но мы разные, видишь? Брюнетка и блондинка. Не ошибешься.

— Позже познакомишься с Еленой и Ольгой, — пообещала Инга. — Все эти девушки надолго будут твоими подругами. Нет, не подругами. Соратницами.

— Вчетвером было трудновато, — призналась Алла.

Лицом она не вышла, но фигурой могла затмить многих знаменитых кинозвезд. Ее прическа выглядела так, как будто щетка никогда не касалась ее.

— Поэтому сразу будем вводить тебя в курс дела, — подхватила Анна, темно-русая девушка с правильными до тошноты чертами лица.

Она вся казалась слишком правильной, чтобы принимать это за чистую монету.

Инга дала несколько распоряжений, после чего оставила медсестер одних. Лилю отвели в душевую на первом этаже, снабдили всем необходимым и сказали, что можно не торопиться.

— Наслаждайся, — подмигнула ей Алла. — Завтра в бой. Крутимся тут как белки в колесе. Стирка, готовка, уборка, процедуры. Скучать некогда.

— Зато есть можно что-угодно, — похвасталась Аня. — И не толстеешь ни на грамм. Никаких диет.

Раздевшись, Лиля сунула ноги в предоставленные ей резиновые шлепки и спрятала одежду в шкафчик, отметив про себя, что неплохо бы постираться. Но чемодан остался за дверью, так что переодеваться было не во что, и Лиля отправилась в душ.

Судя по тому, что кабинок было двенадцать, здесь мылись не только работницы клиники, но и пациенты. Это было неприятно, как будто сумасшествие было заразным и могло передаваться с микробами. Лиля включила душ, направила на себя струю и вскрикнула, таким сильным оказался напор. Соски встали дыбом, кожа покрылась мурашками. Лиля обдала душем живот и инстинктивно втянула его. Моясь снизу, приходилось прикрывать фонтанирующую воду пальцами, чтобы ослабить напор.

Немного напрягало отсутствие занавесок, но это была психиатрическая лечебница, так что здешнюю публику не следовало оставлять без присмотра. Насколько Лиля могла судить по фильмам, сумасшедшие часто пытались покончить с собой. В кино они совершали суицид в душе, перерезая себе вены бритвой.

Проверив, нет ли больше кого-нибудь в помещении, Лиля принялась намыливать волосы. Она лишь дважды сталкивалась с настоящими безумцами, и те произвели на нее самое неприятное впечатление. Когда Лиле было лет семь или восемь, в их доме жила жуткая старушенция, воображавшая себя маленькой девочкой. Соорудив хвостики и натянув гольфы, она могла расчертить мелом классики возле подъезда и пискляво зазывать других девочек поиграть с нею. Сочетание старческих морщин и детских ужимок было до того ужасным, что Лиля испытала огромное облегчение, когда узнала, что соседку упекли в «психушку».