Книга Так не бывает, или Хрен знат - Александр Борисов

Поверили мужики. Трактор пригнали, прошлись по самому низу, наковыряли КамАЗ с прицепом, остальное оставили на потом. Говорил им, что надо было две машины заказывать, так не послушали.

Хотели мне деповские деньги за наводку отсыпать, только я отказался.

– Дайте, – сказал, – лучше лист нержавейки.

– Какой ещё лист? Нет такого у нас…

Пришлось показать.

– Вот тут, – говорю, – дерево когда-то росло. Под ним он стоял. Отрезали ремонтники, сколько надо, остальное к стволу прислонили. Вон, видишь уголок из земли торчит? Пока трактор здесь, можно и раскопать…

Не зажлобили деповские, отдали мне тот трофей. Даже до дома помогли донести, хотя по рожам было видно, что жалко. Ещё бы! Полтора на два метра, и толщина не меньше десяти.

– И как, – сокрушались потом, – никто этот лист домой не упёр? Это ж, наверное, было когда-то рабочим столом какого-нибудь станка?

– Весь в смоле, оттого и не взяли, – пояснил я, – в те времена чистую нержавейку можно было добыть без проблем. Да и куда её в домашнем хозяйстве? Виброплиты ещё не делали, даже не знали, что это такое. За токарный или слесарный станок можно было в ОБХСС загреметь. Из такого железа варили памятники. Вон у моего деда полсотни годов на могилке такой простоял и ещё протянул бы пару веков, если бы я его на мрамор не поменял…

Такой вот временной парадокс. Тот самый лист нержавейки, из которого лет через сорок я сделаю виброплиту, стоял сейчас под раскидистой алычой, и она не скоро засохнет. Я знаю на этом железе каждый надрез, и по памяти могу разметить, и весь двор им протоптал, а оно ещё не моё!

Думал я, грешным делом, на правах будущего хозяина, тёмной ночкой домой его упереть, но силёнок пока маловато. Да и дед бучу поднимет: «Где взял? Почему без спросу? Сейчас же тащи назад!»

Опыт есть. Нарвал я как-то у забора соседки Пимовны горсточку шпанки, бабушке на компот. Так дед заставил вернуть ей всё до последней вишенки, ещё и прощения попросить. Уж я и плакал, и ногами сучил, и говорил, что больше не буду, а он ни в какую: «Сам сорвал, сам и отнеси!» Правда, Пимовна совсем не ругалась. Она прослезилась, у меня на лице слёзы вытерла и разрешила рвать свою вишню, сколько и когда захочу. Только я к этому двору долго не подходил. Стыдно.

Понимание жизни я не пропил, на память не жаловался. Все вопросы в то время были решаемы. Они делились на две категории: «уважить» и «магарычовое дело». В первом случае услуга обычно оказывалась безвозмездно, поскольку самому исполнителю она ничего не стоила. Или почти ничего. Или она была связана с его основной работой. Уважить могли не каждого, а только хорошего человека. Таких определяли издали, визуально, по двум основным критериям. Если двор возле дома бурьяном не зарос, огород в полном порядке, а родные могилки на кладбище содержатся в чистоте, значит, этот человек со всех сторон положительный и может рассчитывать на уважение. Отдельной статьёй стояли фронтовики. То, что любому другому стоило бы накрытой поляны, они могли получить без всяких материальных затрат. В то время копейка была на счету потому, что имела цену. С людей за работу брали по совести.

Под категорию «уважаемых» я не канал. Поэтому начинать надо было с магарыча, трясти копилку. Была у меня голубка из гипса, заполненная на треть железными рупчиками. Монет с другим номиналом там отродясь не бывало. Гнутые медяки на дороге я не находил, пустые бутылки не собирал, не сдавал, сдачу из магазина отдавал до копейки и вообще к презренному металлу был равнодушен. Не сказать даже, чтобы я на что-то копил. Процесс стяжательства больше напоминал ритуал. Ни с того ни с сего появлялись деньги, и я опускал их в узкую прорезь на спинке голубки просто потому, что не имел представления, как ими по-иному распорядиться.

Как это «ни с того ни с сего?» – спросите вы. А вот так. Просыпаешься утром, идёшь в огород, а дедушка, к примеру, говорит:

– Ну-ка, сбегай к бабушке Паше, постучи в калитку и расскажи стишок: «Сею-вею, посеваю, с Новым годом поздравляю! Вынай сало, колбасу, а то хату разнесу!» Запомнил?

Чего ж не запомнить? Тем более стучаться не надо. Дед Иван уже у калитки стоит, улыбается в чёрный ус. А за его спиной баба Паша, держит в руках тарелку со сладостями. Подбежишь к ним, выпалишь слово в слово – и все гостинцы твои, а сверху – железный рупчик.

Мне кажется, все бабушки того благословенного времени собирали металлические рубли, чтобы одаривать ими своих многочисленных внуков. У меня же бабушек было больше десятка. Раз в месяц, а то и чаще, когда позволяли полевые работы, мы ехали кого-нибудь из них навестить. Рубили самую жирную курицу, набивали авоську подарками и тряслись в дребезжащем автобусе в Майкоп, Армавир или в село Натырбово. Из каждой такой поездки я возвращался с двумя рублями, так как в каждом из этих мест у меня проживало по две бабушки.

Сколько в итоге там рупиков накопилось, одному богу известно. С Камчатки приехал мой старший брат, начал покуривать, увлёкся танцульками и девчонками. В общем, когда я разбил голубку, в ней оказались только железные шайбы и свинцовые пломбы.

Без угрызений совести я уменьшил Серёгин кошелёк сразу на три рубля, рассовал их по разным карманам, чтоб не звенели, и направился прямиком к дяде Васе Культе, связующему звену между жителями окрестных домов и железной дорогой.

Там давно пошабашили. К концу рабочего дня очередь из машин рассосалась. Раздаточный шланг был отведён в сторону. Дядя Вася с напарником сидели на улице за столом и потребляли «Портвейн-72». В жилу попал. Приблудный щенок, живший под вагончиком при смоле, несколько раз тявкнул. Обозначил служебное рвение.

Но и без этого моё появление не прошло незамеченным.

– Здорово, барчук! Есть вопрос или мимо шёл?

– Да вот, – говорю, – дядя Вася, магарычовое дело.

– Магарычо-овое? – усмехнулся его напарник. – Задачку, что ли, не можешь решить?

Мужики – само благодушие. Отчего не поприкалываться?

– Да нет, – отвечаю в такт общему настроению, – задачки мне бабушка помогает решать, я по другому вопросу. Мне нужен вон тот лист нержавейки.

Дядя Вася проследил за моим указательным пальцем.

– Зачем тебе? Это железо серьёзное, деловое. Если на металлолом, возьми лучше старые тормозные колодки. Хоть все забирай. Скажешь, я разрешил.

– Так мне для дела и надо. Хочу сделать деду электрическую трамбовку.

– Электрическую трамбовку?! Никогда о такой не слышал! – изумился Культя и достал из-за уха химический карандаш: – А ну, нарисуй!

Я вытащил из кармана заранее заготовленный лист с эскизом и чертежами, разложил на столе. Дядя Вася углубился в его изучение.

– Ты смотри! Даже размеры проставил, – одобрительно хмыкнул он. – Только не будет работать эта чертовина.

– Будет! – отрезал я.

– Ну и молодёжь пошла! Ты ему «стрижено», а он тебе «скошено»! А ну-ка, скажи, Петро, – обратился Культя к напарнику, – сможет ли эта чертовина что-нибудь трамбовать?