Книга Рыжик - Павел Ионов

Перед сном ещё раз попила чай. Вкусный он все-таки. Хоть и остыл уже…

Спала всю ночь, как убитая. Так сильно устала.

Утро 24 июня встретило меня холодной росой.

Вся покрытая мурашками, навестила кустики, попила холодного чая. Носки у меня совсем не высохли. Отжала, как смогла, и засунула их карман. Потом собралась и пошла дальше. А куда деваться? Надо. Вот и иду.

Решила пока идти прямо по лесу, наискосок немного, чтобы выйти постепенно к дороге. Тем более пошел песочек. Густых зарослей нет. Почти как по дороге иду.

Через час примерно начал появляться неприятный запах. Я напряглась. У всего непонятного может быть опасно. Потихоньку стала пробираться вперёд…

Это были раненые. Две повозки раненых красноармейцев… Кто-то оставил их в лесу с женщиной- медиком. Жара не успела сильно изуродовать их тела. Раненых всех добили то ли ножами, то ли штыками. Медика же с выколотыми глазами, отрезанными грудями и распоротым животом голой насадили на кол. Разорванная гимнастерка с медицинскими эмблемами валялась тут же…

Меня рвало до желчи, до потемнения в глазах. Как я выбралась оттуда, не помню…

Очнулась где-то в лесу. Грязная, вся во рвоте. Но ничего не потеряла. Побрела примерно на восток… У первой же речки я остановилась на ночлег. Прополоскала рот, отмыла лицо и руки. Напилась воды. Абсолютно ничего не хотелось. Даже чая. Завалилась под куст и уснула.

Проснулась с рассветом. Господи, как же всё-таки от меня воняет кислятиной! Как от пьяного помоечного бомжа! Надо найти какое-то место, где можно будет постираться и помыться. Сходила к речке, умылась, набрала в кружку воды для чая. Вскипятила, попила горячего чая с конфеткой. Собралась, перебралась по колено в воде на другой берег и пошла дальше на восток, навстречу солнцу. В обед доела последний хлеб и консерву. Придется теперь покупать у местных. Перед самими сумерками наткнулась в лесном овраге на ручеек. Там и остановилась. Попила чай с галетами и конфетами. Нормально поужинала считай. Полежала, глядя в небо и незаметно уснула…

Утром был чай с конфетами. Они уже все растаяли и слиплись. Ничего, с чаем нормально пошло…

Осмотрела свою обувь… Да-а, такими темпами через пару дней придется дальше в ботинках идти. Хана туфелькам моим приходит… Собралась и снова пошла дальше.

Иду и думаю, почему про комаров в книгах не пишут. Просто, наверно, все устают сильно. Какие там комары… Вот и я уже почти не замечаю их. А они есть…

Часа через три вышла к берегу лесного озера. Жилищ нигде не заметно. А вон и место неплохое есть, пляжик под крутым берегом в окружении кустов. Пляжик хороший, песочек желтенький… В мирное место шикарное было бы место для отдыха. Убрать с него камни только и полный порядок. Пробралась к нему сквозь заросли, разделась до трусов и занялась стиркой и чисткой. Очистила и замыла куртку. Потом растянула ее на кустах. Пусть сохнет. Постирала все остальное, мыло то у меня есть хозяйственное. Тоже развесила все на кустах. Потом при помощи туалетного мыла отмыла голову и сама помылась. Блин, как же всё-таки хорошо, как будто и войны нет. Вода такая приятная. Век бы не вылезала из нее… Даже усталость прошла. Поплавала, потом выбралась на другой конец пляжа и рухнула на спину. Господи, как же хорошо! Солнышко светит, ветерок ласковый, птички чирикают. Закроешь глаза и…

Зашуршали по склону камешки…ЧТО?!

Подскакиваю с дикими глазами. Напротив меня стоит немецкий солдат…

Натуральный немец, в серо-зеленой форме с пилоткой под погоном и с винтовкой.

Как? Как он здесь оказался? Я же смотрела… И пистолет мой далеко…

Мой взгляд заметался, ища пути спасения. Может он отведет меня к одежде, а там пистолет и патрон в стволе…

Немец что-то сказал и приглащающе махнул рукой.

Что? Чего он хочет?

Немец опять что-то сказал. Я разобрала лишь «фройляйн» и «комм».

И куда это он пялится? Я прикрыла грудь руками и отрицательно помотала головой. Стала потихоньку пятиться к воде.

Лицо немца сразу же стало злым.

— Хальт!

И он, вскинув к плечу винтовку, наводит на меня ствол.

Ну всё, сейчас грохнет… Вот появится на конце ствола вспышка… И всё…

Я закрыла глаза. Это не так страшно, когда смерти не видно. Жалко, что до победы не доживу. На их Рейхстаг не плюну… Ну стреляй же сука! Чего издеваешься?

Неожиданный рывок за руку разворачивает меня и бросает на спину. Падение почти выбило из меня дух! Я больно ударяюсь локтем правой руки о камень. Не успеваю перевести дыхание, как немец наваливается на меня и сопя начинает срывать с меня трусы.

Эй! Ты что, козёл, задумал? Меня же нельзя! Да отстань ты, ублюдок! Отвали от меня, урод!

Начинаю отбрыкиваться от него, пытаясь отползти. За что и получаю удар по лицу… Я поплыла…

«Что ж вы суки, всё по голове-то меня бьёте? Нельзя ж меня по голове…»

А-а-а-а!!! Резкая, разрывающая боль между ног, от которой меня аж выгибает… Под правую руку мне попадается камень. И я со всей силы бью им немца по голове… Сука!!!

Тот хрюкает, наваливается на меня и начинает трястись. Помогая руками и ногами, спихиваю его с себя и, качаясь, на заплетающихся ногах бегу к своей одежде. Хватаю пистолет и передергиваю затвор. Маленький патрончик, сверкая на солнце золотом, кувыркаясь, падает на песок…

Ах, да-а! Вспомнила…

Бегу обратно. Немец так и лежит со спущенными штанами, вывалив свой, измазанный в крови, член. Но уже не трясется. Винтовка лежит в стороне. Целюсь в него из пистолета и, срываясь на шипение, шёпотом кричу:

— Что! Выкусил? Встал сука! Встал, я сказала! Хенде хох, бля! Вставай урод!

С размаху пинаю его босой ногой в бок. Ох, сука, больно то как!.. Бля…

А немец так и лежит, глядя в небо… Сдох он там, что-ли? Хромаю до его винтовки. Поднимаю её и с размаха сильно бью фрица прикладом по башке. Раздается тупой чавкающий звук… С приклада винтовки капает какая-то красно-белая гадость… Я падаю на песок в двух шагах от немца, и меня выворачивает…

Потом бреду в воду, чтобы прополоскать рот от мерзкого вкуса. Едва не выбиваю себе зубы пистолетом. Не поняла, а зачем я его в воду взяла? Ладно, прополоскаю другой рукой.

Вылезла на берег. Увидела валяющиеся на песке свои порваные трусы. Вспомнила… И сразу же всё заболело внутри… Я села и скорчилась на песке…

Как же мне хреново-то! Всё болит. Голова болит, локоть болит, нога болит. И внутри тоже всё болит… Проклятый фриц! Принесло же его! Потянуло урода на сладенькое!.. Чёртов ублюдок!.. А откуда он появился вообще?.. Охая, кое-как поднимаюсь. Отряхиваю пистолет от песка и ковыляю по следам немца. На склоне есть еле заметная тропка. Я её сразу и не заметила… Поднимаюсь наверх. Там вижу широкую тропинку. Именно в этом месте она выходит к обрыву и потом идёт опять к лесу. На тропинке лежит велосипед, на нём сверху ранец. Больше никого и ничего не видно.