Книга Проще некуда - Кайса Ингемарсон

– Микаэль, ты можешь называть меня Вивекой. Меня так зовут, ты ведь знаешь.

Если она не любила, когда Анника называла ее мамой, то что уж говорить о бабушке. Это обращение свидетельствовало о том, что время пролетело, поколения сменились. Бабушка – это старость по определению. А она не стара. Кто угодно, только не она.

Анника зажгла свечи на торте, и Андреа их задула. Все зааплодировали и спели в ее честь традиционную песенку. Анника попросила Черстин разрезать торт, и все, казалось, были довольны, по крайней мере тортом, разве что Стен посетовал на то, что его кусок слишком большой. Вивека и Стен все время принимались пикироваться, Черстин только смущенно смеялась, а Анника и Том по очереди пытались перевести беседу в мирное русло. Когда Вивека завела речь об энергетическом массаже, Стен назвал его черной магией, и Том тотчас заговорил о ремонте в ванной, который затеяли они с Анникой. Потом Стен принялся жаловаться на сонных кассирш (как будто он хоть иногда ходил в магазин!), и Вивека процедила сквозь зубы, что пенсионерам, которые тормозят очередь на кассе, следовало бы запретить ходить в магазин в часы пик. Анника тут же достала фотоальбом со снимками, которые они сделали во время отпуска, и начала подробно рассказывать, где они побывали и какие видели достопримечательности. Так прошло два часа, показавшихся Аннике вечностью. Когда гости наконец ушли, она почувствовала, что голова раскалывается, и совершенно незаслуженно сделала выговор детям, хотя они-то как раз вели себя идеально, если не считать быстро погашенного конфликта с Микаэлем.

Вот в такой словесной эквилибристике им приходится упражняться два раза в год – на два дня рождения, празднование которых безжалостно соединяет невыносимое нытье Стена с язвительным сарказмом Вивеки. Теперь у Анники и Тома есть полгода на то, чтобы собраться с духом перед следующей встречей. Какое счастье!

Анника забралась к Тому под одеяло и положила голову ему на плечо. Он отложил книгу и погладил ее по волосам. Чтобы снять напряжение, они выпили вечером перед телевизором бутылку вина, да и принятые перед этим две таблетки от головной боли тоже принесли Аннике облегчение. Теперь она чувствовала только усталость. Том легче перенес празднование, он лучше умел пресекать бессмысленные жалобы отца, чем Анника – игнорировать эскапады Вивеки. Он вообще имел более спокойный характер, ровный, так сказать. Может быть, именно поэтому дети сразу стихали, если он в кои-то веки повышал голос. Анника была более восприимчивой и менее уравновешенной. Они неплохо дополняют друг друга, подумалось ей. Конечно, ей случалось иногда вспылить из-за его медлительности и непрошибаемости. Но вообще-то и сама она в последнее время тоже не так уж бурно на все реагирует. Настроение у нее по-прежнему меняется чаще, чем у него, но теперь оно варьируется между раздражением и подавленностью, а для безудержной радости места как-то не осталось. Аннике вдруг стало грустно.

– Что с тобой? – спросил Том, как будто читать ее мысли было для него не сложнее, чем книгу, которую он только что закрыл.

– Мне грустно.

Том поцеловал ее в лоб:

– Из-за чего?

– Меня больше ничто не радует. Я срываюсь на детей. Да и на тебя тоже.

– Я что-то не то сделал?

– Да нет, ты тут ни при чем. Это все я. Я себя странно чувствую в последнее время. Мне кажется, что больше не осталось ничего интересного, все только катится и катится по накатанному.

– И чего бы тебе хотелось?

Анника на мгновение задумалась:

– Сбежать. Остаться наедине с собой где-нибудь на необитаемом острове и поразмышлять. Догнать саму себя.

– Это серьезно.

– Не знаю. Я даже не уверена, что это поможет. – Анника помолчала, потом добавила:

– Вот сижу иногда на работе и замечаю, что пора идти домой, надо забрать детей из сада и школы, но вместо этого я почти сознательно забываю о времени. А когда я думаю о вечере, который меня ожидает: садик, магазин, ужин, который мне надо приготовить, стирка…

– По-моему, я понимаю, о чем ты.

Анника вздохнула:

– Мне иногда кажется, что я играю в фильме. Знаешь, когда герой стоит в комнате, а она вдруг начинает сжиматься, и выхода нет.

Том медленно кивнул:

– Все так плохо?

– И все это непрерывно, никакой паузы, я чувствую, что схожу с ума.

– А как же работа?

– Хоть она у меня и не бог весть какая, но, не будь ее, я бы точно свихнулась.

– Тебе стало бы лучше, если бы ты уехала на выходные?

Анника в недоумении посмотрела на Тома:

– Это куда же?

– Да куда угодно. Можно провести уикенд в гостинице или навестить кого-нибудь.

– И ты бы не возражал?

– Нет, конечно. Если ты чувствуешь такую усталость, тебе необходим отдых.

Лежа в тишине, Анника обдумывала предложение. Полностью посвятить два дня самой себе. Почему бы не съездить в пансионат? Она представила себе, как сядет в высокое кресло рядом с камином, будет пить чай и читать. У нее едва не навернулись слезы на глаза.

– Спасибо, Том.

Она приподнялась на локте и посмотрела на мужа. Теплый свет ночника освещал его лицо. Анника нагнулась к нему и поцеловала. Его рука скользнула по ее спине и крепко обхватила талию. Том притянул Аннику к себе, но она инстинктивно воспротивилась и тут же почувствовала его разочарование: его объятия сразу ослабели. Как же быстро он сдался, подумала она. Их взгляды встретились, они пристально смотрели друг на друга, и Анника снова поцеловала Тома, она не хотела, чтобы он прекратил ласки. Только не сегодня. Он с удивлением взглянул на нее и улыбнулся. Потом перевернулся, так что она оказалась под ним.

Как же прекрасно. Наконец-то. После двух месяцев воздержания.

– Поезжай в пансионат "Эктуна"! Там дивно! – Ни секунды не раздумывая, ответила Аннике Милла. – Мы отдыхали там два года назад, это был мой подарок Фредрику на день рождения. Там есть всё, о чем только можно мечтать.

– И что же в нем такого замечательного?

– Во-первых, он маленький. Там не больше десяти-пятнадцати номеров, все абсолютно разные и совершенно очаровательные. К тому же в пансионате прекрасная кухня, завтраки так просто восхитительны. Свежая выпечка, домашний джем и все такое.

– А камин у них есть?

– Само собой! Я же говорю, это лучший в мире пансионат. Они подают послеобеденный чай в библиотеке и разжигают огонь в камине. Все сидят, беседуют и наслаждаются жизнью.

– Звучит, конечно, романтично… – В голосе Анники сквозило сомнение.

– Суперромантично. Я бы с удовольствием съездила туда еще раз. Кстати, я точно знаю, что у них есть одноместные номера.

– Как, ты говоришь, он называется?

– Пансионат "Эктуна". Поездом до Гнесты, а оттуда возьмешь такси. Рядом с пансионатом есть небольшое озеро, а еще можно прогуляться по дубовой роще, а еще…