Книга Трудная дорога к счастью - Татьяна Герцик

– Вы ведь нигде не работаете, Оля? – Голос прозвучал так, что ответа и не требовалось.

Ольга разозленно запыхтела, стараясь не слишком сильно взвинчиваться от его беспардонности, к которой пора было бы уже привыкнуть. Не впервой, как говорится.

– Я работаю, к вашему сведению! Много и упорно!

Где она работает, он слушать не стал. И так ясно: на панели. Только говорить об этом, естественно, не станет, не совсем же она дурочка. Сказал, прервав ее на полуслове:

– А сколько вам лет, Ольга Павловна?

Она выпрямилась и честно ответила:

– Двадцать пять!

Скептически хмыкнув, мужчина подумал: вот врет! Да ей лет двадцать, если не меньше! Но предпочел наивно удивиться:

– Да? А выглядите вы гораздо моложе…

В ответ девушка уныло вздохнула. Это был ее бич. Как правило, больные, особенно пожилые люди, предпочитали врачей постарше: считается, что опыт, а следовательно, и компетентность, приходят со временем. Ей постоянно приходилось доказывать, что ей не восемнадцать и не двадцать и что она не студентка первого или в лучшем случае третьего курса медакадемии. Глеб принял ее тяжкий вздох за подтверждение своих разоблачительных слов. Коварно продолжил:

– Вы, конечно, и вуз какой-нибудь закончили?

Она, расслышав в его голосе нотки плохо скрытого ироничного недоверия, взбунтовалась:

– Зачем спрашиваете, если сами обо мне все знаете! Что бы я ни сказала, вы мне все равно не поверите! – Ей пришло в голову показать ему свой диплом о высшем образовании, но она тут же от этой идеи отказалась: ничего она ему не должна. Он не милиционер, чтобы документы ему предъявлять…

Глеб предложил, натянуто улыбаясь, стараясь не оттолкнуть ее излишней настойчивостью:

– Оля, если вы хотите где-нибудь учиться, я вам с удовольствием помогу. Буду платить стипендию. Еще не поздно, прямо сейчас поступайте в какой-нибудь вуз или колледж, по вашему выбору… Хотите?

Девушка пораженно уставилась на него, недоуменно хлопая большими глазами. Такого она не ожидала. Неужели он и вправду готов потратить на нее не одну сотню долларов, ведь подобное благодеяние стоит совсем недешево? Спросила, осторожно подбирая слова:

– А почему именно я? Мало, что ли, девчонок, которые по-настоящему хотят учиться, но не могут?

Он со вздохом признал:

– Вы мне… – Глеб замялся, не зная, как обозначить свои чувства, не вызывая напрасных надежд и ненужных протестов, – небезразличны.

Девушка подивилась прохладности подобранного им слова и изучающе посмотрела на собеседника. Мужчина был напряжен и растерян. Она могла бы поклясться, что в обычном состоянии он собран и деловит, но сейчас, с ней, он казался несколько беззащитным. Ей захотелось его утешить, и она ласково коснулась ладонью его локтя.

Но тут Глеб строго произнес:

– Но естественно, вы заканчиваете с прежним образом жизни! Прекращаете торчать по ночам на дороге и пускать в дом определенного пошиба мужиков! К тому же переезжаете ко мне! – И почти умоляюще добавил: – Не пожалеете, клянусь!

Сочувствия как не бывало. Она отдернула руку, резко поднялась. Он напряженно смотрел на нее снизу вверх. Она уперла руки в бока, не осознавая, как провокационно натянулся узкий топик на ее высокой груди.

– Опять ультиматум?

Возмущенно взмахнула рукой, край топика задрался, под грудью мелькнула белая полоска незагорелой кожи. Этой нечаянной провокации мужчина не вынес. Склонившись вперед, схватил ее за руки, резко дернул на себя, и она, не удержавшись, упала ему на грудь. Они скатились с неудобной низкой скамейки на пушистую травку около завалинки. Она очутилась сверху, но он быстро перевернулся и оказался лежащим на ней.

Накрыл ее губы своими, и все связные мысли напрочь вылетели у нее из головы. Оставив в покое ее губы, нетерпеливым движением задрал топик, оголив белую, выделяющуюся на фоне золотистой кожи грудь, стал жадно целовать высокие холмики. Девушка неосознанно выгнулась, подставляя тело его губам. Поцелуи становились все более настойчивыми, грудь напряглась в болезненном ожидании. Оля смотрела невидящими глазами в начинающее темнеть небо и не понимала, где она и что с ней.

Глеб становился все жаднее, откровеннее в своих ласках. Теперь уже оба тяжело дышали, охваченные возбуждением и томительным желанием.

Внезапно тишину разорвал громкий свист с соседней улицы. Девушка вздрогнула, пришла в себя, посмотрела вокруг. Что она творит! Милуется с полузнакомым мужчиной посреди огорода, практически на глазах соседей! К тому же позволяет ему такие откровенные ласки! Она рывком столкнула с себя тяжелое тело, вскочила, оправляя одежду. Он остался сидеть на земле, глядя на нее потемневшими глазами с расширенными, как от наркотика, зрачками. Негромко предложил, уверенный в ответе:

– Пойдем в дом?

Она отчаянно затрясла головой, отметая подобную возможность. Не замечая собственной непоследовательности, неприязненно заявила:

– Никогда! Вам там делать нечего!

Он пересел на скамейку и стал аккуратно чистить слегка запачканные брюки, сведя губы в одну жесткую полосу. Почувствовав, как начала гореть спина от неровностей земли, и догадавшись, что вся незакрытая топиком и шортами кожа сейчас в некрасивых красных вмятинах, Оля разозлилась и расстроилась. Попыталась отряхнуться там, где доставала ладонь. Глеб немедленно пришел на помощь. Протянув руку, мягко смахнул прилипшие к ее телу былинки, попытался поцеловать особенно крупную вмятинку в центре поясницы, но Ольга стыдливо вывернулась из-под его руки и испуганно потребовала:

– Уходите отсюда! Не хватало еще, чтобы кто-нибудь зашел и увидел нас здесь вместе!

Его мысли тут же потекли в знакомом направлении. Он моментально напрягся и разозлился.

– Кто это приходит к тебе в такое время? Уже почти одиннадцать часов! К нормальным людям в такое время в гости не ходят!

Ольга тоже вышла из себя. Не пытаясь больше ни в чем его разуверять, гневно прошипела:

– А это не ваше дело! Моралист занудный! Нечего попрекать меня тем, в чем ничего не смыслите!

Мужчина с откровенным пренебрежением зафыркал, упер руки в бока.

– В чем это я, по-твоему, не смыслю? Трахаться не умею, что ли? Не слишком много о себе воображай, дорогая путана! У меня не такой обширный опыт, как у тебя, но что мужики с бабами делают, я знаю!

Она замерла, вспомнив неприличные синонимы для слова «путана». Снова стало нестерпимо обидно. Глядя в его разозленное лицо, тихо отчеканила, подчеркивая каждый слог, чтобы он наконец понял, о чем речь:

– Я не шлюшка и никогда ею не была! Это исключительно ваши выдумки, и ничего больше! И не смейте меня оскорблять, да еще в моем собственном доме! Идите-ка отсюда, пока я не позвала на помощь! Соседи у меня крутые и нахалов, привязывающихся к одиноким соседкам, не жалуют!