Книга Ты же ведьма! - Надежда Мамаева

Да надо мной форменно издеваются! Тонко и совершенно в духе темных.

— Эрриан, я, конечно, не телепат, но знаешь, у меня прямо невероятно сильное чувство послать тебя телепать в определенном направлении.

Он отчего-то широко улыбнулся, словно я отвесила ему комплимент, и хотел было ответить, как сверху что-то грохнуло и захрипело.

— Это то, о чем я думаю? — выдохнула я.

— Да, — отозвался темный. — Но стрыга пока еще агонизирует. Выходить опасно.

В подтверждение его слов о крышку бухнуло так, что доски заскрежетали. Затем еще раз и еще, будто тварь молотила по гробу в эпилептическом приступе. Наконец все стихло. Мы выждали еще немного, а потом я сняла заклинание.

Темный уперся руками в днище по обе стороны от меня и спиной попытался отодвинуть крышку. Судя по вздувшимся на его шее венам, приподнять крышку вместе с могильным надгробием было бы легче, чем с одной тушей нежити. И все-таки темный смог. Не с первой попытки, но справился.

Мы выбрались наружу. На горизонте занимался рассвет, раскрашивая перистые облака в нежный пурпур. Рядом лежала здоровенная туша издохшей стрыги, из брюха которой торчала сломанная кочерга.

— Живы, — выдохнула я.

— И даже не свихнулись. — Голос, полный разочарования, донесся сбоку.

На кочке, возмущенно скрестив лапы на груди, сидела белка. Ее усы нервно дергались, выражая крайнюю степень неудовольствия. Рыжая буравила меня взглядом.

— Вообще-то, ты должен был сойти с ума, а не умереть. — Ее обличающий коготок ткнул в Эрриана.

Темный закашлялся. То ли от беличьей наглости, то ли вдохнув полной грудью утреннего прозрачного тумана.

— Так помогла бы нам тогда, — рассердилась я.

Встала из гроба в полный рост и отряхнула прилипшее к ногам платье.

— Так я и подсобила, — взвинтилась Эйта. — Кто, по-вашему, эту тварюку добил? Она бы тут еще полседмицы подыхала!

Эрриан хотел ей что-то ответить, но я опередила:

— Раз ты взялась творить добро, то помоги дотащить темного до города.

— Еще чего! — фыркнула белка. — Он кости себе ломает из-за своей дурости, а мне волоки его на себе потом. Ну уж дудки!

— А я его не дотащу! — безапелляционно заявила я.

Ну, приврала, конечно. Немножко. Думаю, дотащила бы. Ругаясь, проклиная, но дотащила бы… К вечеру, когда у него нога от отека в бревно бы превратилась.

Я помолчала и вкрадчиво спросила рыжую:

— Оставим его здесь умирать?

— Ты же целительница! — Та едва не лопнула от возмущения. — Ты должна спасать жизни!

— Ага. Но спасать тех, кого можно спасти. А кого нельзя — добивать, чтобы не мучились! — очень серьезно пояснила я, старательно пряча смех: круглые белкины глаза стали еще и навыкате, отчего рыжая странным образом начала походить на ошалевшего рака. — Мой преподаватель по хирургии говорил, что целители должны быть нахальнее некромантов. Потому как маги смерти работают с уже умершими телами и чувствами, а мы — с теми, кто порой умирает на наших руках. И без брони цинизма лекарю тяжело.

— Я смотрю, у тебя не просто броня, а каменная стена… — Эйта дернула хвостом и проникновенно уточнила: — Оставишь его тут?

— Добью, наверное… — задумчиво протянула я. Теперь в глазах рыжей плескался откровенный ужас. Еще бы. Отдать Смерти семнадцать единиц чистого дара… — Хотя… Он темный, его не жалко. Не буду добивать. Оставлю, сам помрет. К тому же я сделала все, что могла, — с намеком на наш контракт по организации шизофрении произнесла я.

Эрриан все это время внимательно следил за нашим разговором. И, судя по всему, сделал правильные выводы.

— А я не возражаю умереть тут. У меня и гроб уже есть.

— Он пока не твой. За него хозяин лавки просит четыре сребра, — отрезала я. — К тому же его надо вернуть.

— Хорошо, умру без гроба, — покладисто согласился темный. — Но пешком не пойду. Ни за что!

Белка вперила в Эрриана недовольный взгляд и буркнула:

— Шантажист несчастный!

— Еще какой, — с готовностью подтвердила я.

— А ты… — Эйта уперла лапы в бока и перевела взгляд на меня. — С тобой мы еще поговорим!

Я скромно потупилась, изобразив невинность.

— Ну, знаете… — Рыжая надулась от злости. — Меня еще ни разу клиенты спасать себя не заставляли. Да еще таким унизительным способом: дотащить! Это просто оскорбление!

— Магда знает в них толк, — вернул мне шпильку темный.

— Что-то вы подозрительно хорошо спелись. — Белка повела носом.

— Ничто так не сближает, как совместно проведенная ночь, — тут же отозвалась я. — После того, как он лежал на мне… Стонал, совершал непотребства…

На меня уставились четыре изумленных глаза. Причем у лунного, услышавшего мою вольную трактовку сегодняшних событий, удивления было гораздо больше, чем у белки.

— Я тебя всего лишь привел в чувство, — нахмурился он.

— Да-да. Знаем-знаем… — ехидно прокомментировала рыжая. — Сначала мужчина приводит женщину в чувство, а потом она его — к алтарю. Слышь, Меч, тут хоть официально и Темные земли, но нравы царят дикие, светлые. Так что ты поосторожнее… упражняйся. В Хеллвиле полно незамужних девиц, матерям которых плевать, светлый ты или темный. Им главное — дочку хорошо пристроить.

— Ты так ратуешь за мое холостяцкое счастье? — удивился Эрриан.

— Нет, просто браков не люблю. — Белка выразительно размяла лапы.

Браков не любит? Помню-помню, она как-то сетовала на соперницу, что этим летом вышла замуж.

Не дав больше задать ни единого вопроса, Эйта растворилась в воздухе, чтобы через четверть удара колокола появиться вновь. Верхом на холке той самой кобылы, что унеслась вместе с телегой нынешней ночью. Счастье, что, пока лошадь носилась окрест, нежить не успела ее сожрать.

В город мы въезжали с седьмым ударом колокола. В повозке вновь лежал гроб, а в гробу — темный. Его сморило, и он беззастенчиво дрых, изображая труп на радость хеллвильцам.

Хотя без казуса не обошлось. Перед самыми воротами нас обстреляли с городской стены. Стражи сделали предупредительный залп из арбалета в борт телеги. Я ответила им пальцем, который был дан мне самой природой специально для оценки мнений некоторых особо умных.

Ну и к жесту добавила пару слов на имперском. Прочувствованных, с обещанием вернуть этот болт меткому стрелку обратно. Притом не туда, откуда он вылетел, а с тыла, немного пониже спины.

Со стены тут же раздалось:

— Все в порядке, это не умертвие! Это наша несгораемая ведьма!

«С прошлой ночи еще и непотопляемая», — мрачно добавила я про себя.