Книга Цена притворства - Снежана Черная

Из моих глаз покатились слёзы. Отлепившись от стены, я поплелась к себе в комнату и, рухнув на кровать, разрыдалась. 

Должно быть, это стало последней каплей моего терпения. Я снова впала в некую прострацию, накатили безразличие и отрешённость.

В голове даже промелькнула мысль свести счёты с жизнью. Нет, не из-за украшения, конечно. Скорее из злорадного удовлетворения, расстроив своей преждевременной кончиной родительские планы насчёт меня. Что-то из серии:  “Назло врагам повешусь у них на воротах - пусть стыдно будет”. Китайская мудрость, кажется, хотя за достоверность не ручаюсь.

Впрочем, эту идею я отмела сразу. Не дождутся! Во-первых, стыдно навряд ли кому-то будет. Скорее досадно, что не повременила немного с уходом в мир иной. Во-вторых… А что, собственно, во-вторых? Да и не важно. Пусть китайские мудрости остаются китайцам, а у нас и своих предостаточно. К примеру, каждый сам кузнец своего счастья. То, что надо!  Да, именно так - назло врагам буду счастливой! Обязательно буду! 

* * *

Четверг. За день до Бала.

Утро началось как обычно. Почти. Ещё перед тем, как прозвонил будильник, в комнату ворвалось Исчадие. Прихватив из кухни какую-то кастрюлю и черпак, он начал бить “ в барабан” прямо у меня под ухом.

- Подъём, систер! - прогорланил он во всю мощь своих лёгких и, ловко увернувшись от моих любящих сестринских объятий, выбежал прочь.

- Ничего. С тобой я позже разберусь, - погрозила я кулаком в пустоту и, встав с постели, поплелась к распахнутой настежь двери. Я как раз намеревалась её закрыть, чтобы иметь хотя бы видимость личного пространства, когда наткнулась на прищуренный взгляд Бультерьера, проходящего мимо дверного проёма. Он тут же исчез из поля зрения, а я так и осталась стоять в короткой майке и трусах с надписью на английском «сладких 18». Это так Алиска пошутила, если что.

Спокойно, Ася, выдыхай. Сегодня прекрасное солнечное утро. Не дай его испортить всяким Исчадиям и папашиным псам. Глубоко вздохнув для восстановления душевного баланса и толкнув, наконец, дурацкую дверь, отправилась в ванную.

В столовой были только мать и Алекс. Я села на своё место и, бросив на Исчадие красноречивый взгляд, разложила на коленях тканевую салфетку.

- Анастасия, - сразу же обратилась ко мне мать.

Так, что там у нас на этот раз?

- К моему платью отлично подойдёт твоя подвеска. Я возьму её для завтрашнего вечера, - проворковала матушка как ни в чём не бывало.

Бинго!

- Нет больше подвески.

Но она, похоже, меня не услышала и по инерции ещё что-то говорила о выгодном сочетании цветов наших с ней бальных туалетов. По своему обыкновению она даже тут собиралась перетянуть всё внимание с дебютантки на себя.

- Что ты сказала? - наконец прервала она свой монолог.

- Я сказала, что подвески больше нет, – оторвавшись от чашки с горячим чаем, повторила ещё раз, делая паузы после каждого слова.

- И где же она?

- Там же, где и бабушкина брошь.

Я смотрела ей прямо в глаза. Уверена, мы друг друга поняли.

- Ты опять начинаешь?

- Нет, мама. Я ничего не начинаю.

Самое главное не поддаться чувствам, поэтому я отвернулась и спокойно продолжила завтрак. Снова потянувшись к чашке с чаем, я вдруг обнаружила в ней инородный предмет, которого минуту назад в ней точно не было.

- Трусы на голову натяну! – прошипела, переведя взгляд на Исчадие. И добавила на всякий случай для пущей убедительности: - Свои. Ношеные.

- Бееее, - Алекс состроил брезгливую гримасу, а я, выловив ложкой для варенья пластикового таракана, катапультировала его в младшего братца. Тот во что бы то ни стало решил не остаться в долгу и уж было тоже установил на свой тарелке ложечный “катапульт”, но взглянув на мать, видимо, передумал и отложил военные действия до лучших времён.

- Вы оба ужасные дети! - вынесла та вердикт, а я чуть не рассмеялась. Ну, надо же!

- Знаешь, тебе до “Матери года” тоже далеко, - вырвалось у меня почти непроизвольно.

Но отступать было поздно, мне ничего не оставалось, как встретить её полный неприязни взгляд и отплатить той же монетой. И тут я совершенно ясно поняла для себя ещё одну вещь: моя мать не просто меня не любит, она меня ненавидит! Это открытие меня не то чтобы расстроило, скорее удивило - я понимаю, что характер у меня скверный, и в её глазах, я, наверное, всегда была “проблемным” ребёнком, но… ведь я её родная дочь. Разве бывает так, что родители ненавидят своих детей за скверный характер?

Всего секунда, и на её лице снова появилась привычная маска безразличия. Но этой секунды хватило, мы обе поняли - я её успела увидеть без маски. Почему-то стало не по себе.

Отложив салфетку, я встала из-за стола и вышла из столовой. Аппетита накануне побега и так не было, а сейчас его вообще напрочь отбило.

И всё же, несмотря на не совсем хорошее начало, день выдался для меня весьма удачным. Во-первых, отец ещё два дня назад улетел в Австрию с Бестужевыми. Вернуться они должны сегодня вечером, так что у меня уйма времени спокойно настроиться на завтрашний день.

Мать, пребывающая постоянно на нервах из-за задержки своего бального наряда, наконец успокоилась и позволила вздохнуть с облегчением всем остальным. Её платье «Диор Кутюр» прилетело вчера из Парижа отдельным самолетом в специальном кофре: наряд нельзя было складывать, чтобы не поломать пёрышки, из которых он сделан. Сидеть в нём тоже было нельзя, зато оно изумительно подчёркивало хрупкость и юность… матери дебютантки.

А после обеда меня неожиданно навестила сама Руслана Немцова - моему удивлению не было предела. Как и возмущению матери – где это видано, чтобы гости приходили без предварительного оповещения! Впрочем, её недовольство не помешало ей расположиться в зале для гостей, даже несмотря на то, что Немцова пришла не к ней, а ко мне.

- Госпожа Немцова, какой неожиданный сюрприз!

Матушка не смогла отказать себе в удовольствии метнуть шпильку. Немцова, кроме всего прочего, была скандально известным светским обозревателем. В своё время она сотрудничала с несколькими изданиями типа «Коммерсантъ», а позднее создала себе имя на «Светской Хронике», где прославилась в смелых оценках и крепких выражениях, что всегда вызывало у общественности большой резонанс.

Матушка и сама не раз становилась объектом её интереса и сильно переживала из-за нелицеприятных высказываний Немцовой в свой адрес.

- Ниночка, к чему такой официоз? – не осталась в долгу Немцова, назвав мать обычным «человеческим» именем, – Чай, не графья. Столько лет прошло со времён нашей студенческой молодости, а ты всё хорошеешь!

2:1 в пользу Немцовой. Мне уже едва ли удавалось сдерживать улыбку.

Кстати, вот так поворот. Выходит, они учились вместе? Насколько мне известно, мать когда-то приехала в Москву поступать в Государственный Гуманитарный на факультет журналистики. Ни разу за всё время она не упомянула Немцову, хотя её имя частенько звучало в нашем доме из-за её скандальной полосы в светской хронике.